Уильям ринулся вперед, держа кинжалы наготове. Анья метнулась за ним. Колени Люсьена едва не подогнулись, когда он бросился следом. Да, она может позаботиться о себе, но он по-прежнему ее мужчина и сделает все от него зависящее. Уильям издал оглушительный рык, и охотники повскакивали на ноги. Лед затрещал. Послышался крик, вопли ужаса и ярости оттого, что их укрытие разоблачили. Всего восемь человек, сосчитал Люсьен, когда они ворвались в пещеру. Уильям быстро зарезал троих, одного за другим, плавно исполняя танец смерти: его лезвия грациозно мелькали в воздухе вперед, назад и вбок. Анья отправила на тот свет двоих, телепортировавшись сначала к одному, а потом к другому, перерезав им глотки прежде, чем людишки успели что-либо сообразить. Пуля просвистела над плечом Люсьена, достаточно близко, чтобы оцарапать кожу. Пространство было ограниченным, а он блокировал единственный выход. Когда двое ринулись на него с воплями «демон», явно намереваясь уложить его и сбежать, он крутанулся и ударил, крутанулся и ударил второй раз. Оба охотника упали на землю, обливаясь кровью. Кто-то сумел выстрелить снова, более метко, и пуля попала Люсьену в живот. Невзирая на боль, он удержался на ногах. Выстоял. Ради Аньи. В центре пещеры пылал огонь, потрескивая и излучая восхитительный жар. Один из охотников схватил горящее полено и запустил им в Анью. Она отпрыгнула в сторону, но пламя успело лизнуть ее одежду, прожигая ткань и наверняка опаляя ее нежную кожу. Она гневно закричала. Красная дымка застлала взор Люсьена, в голове вертелось лишь одно слово: «Убей!» Шатаясь, он двинулся вперед, больше не ощущая боли в животе. «Убей! Убей!» В следующий миг в его руках оказалась мужская шея, и Люсьен свернул ее, не обращая внимания ни на наносимые ему удары ножом, ни на лижущее одежду и плоть пламя. Хрустнули кости, и человек замер. Горящая палка выпала из руки охотника, но огонь продолжал жечь Люсьена. Он хотел убить смертного еще раз, даже бросил тело и всадил кинжал в его сердце, снова и снова. – Моя, – рычал он. – Не смей трогать то, что принадлежит мне. «Еще. Убивай еще». Он повернулся к оставшимся охотникам – но охотников больше не осталось. Все до одного были мертвы. Тяжело дыша, Люсьен скользнул взглядом по покрытому кровью Уильяму, который склонялся над телами, осматривая их. «Убей, убей, убей». – Люсьен, ты горишь! Голос Аньи проник в его мозг, разбивая охватившую его безумную жажду уничтожения, и он остановился. Она в порядке. Не ранена. Жива. Он вздохнул, успокаиваясь, когда ее руки ласково похлопали его по плечам. – Я здесь, малыш. Я здесь. Его колени подогнулись, неожиданно снова нахлынула слабость. Он рухнул наземь, и его окутал холод. – С тобой все будет в порядке, любимый, – продолжила ворковать Анья. – С тобой все будет в порядке. Скажи это. Скажи мне, что с тобой все будет в порядке. – В порядке. – Внутренности его горели огнем. Он чувствовал подобное раньше, когда жег себя, скорбя о смерти Мэрайи. Тогда он плакал, сейчас же – улыбался. Анья с ним. Зрение его то и дело застилала черная пелена, а красная дымка полностью исчезла. – Люсьен. Анья. Его милая Анья. Он понял, что может не опасаться проявления своего темперамента, когда она рядом. В ее присутствии он полностью расслабляется. Нахождение рядом с ней всегда смягчает демона и его собственные мрачные помыслы, что не удавалось никому и ничему другому. – Закрой глаза, малыш. Я обо всем позабочусь. Его веки повиновались. «Не спи. Не оставляй Анью одну с Уильямом». – Засыпай. И снова он не смог не подчиниться. Анья смотрела на спящего Люсьена. – Скорее всего, он не доживет до утра, – сказал Уильям, небрежно пожимая плечами и не переставая обшаривать тела охотников. Анья не знала, что он ищет. Ей хотелось перенестись к нему и пырнуть ножом. Только потребность быть подле Люсьена удержала ее на месте и спасла шкуру Уильяма. – Не говори так. Он поправится. – Что с ним вообще такое? Разве он не бессмертный? Каждый раз, как я смотрю на него, он становится все слабее. – Гребаный Кронос проклял его. – «Я заслуживаю медленной и болезненной смерти за то, что допустила подобное. Я, а не Люсьен». Ей было ненавистно видеть его в таком состоянии. – Почему? – Кронос ублюдок. Вот почему. Уильям переводил взгляд с Аньи на спящего Люсьена и обратно. – Слушай, на твоем месте я бы отправился на поклон к Большому боссу. Иначе твой мужчина обречен вечно грызть грязь в аду. – Я же просила не говорить такого! – рявкнула Анья. Она пристально всматривалась в Люсьена, вспоминая, как он бросился на ее защиту. Все из-за того, что ее обожгло. Ожог даже не достиг кожи. Сердце ее пропустило удар. Ради нее он выпустил из-под контроля демона, а она позволяет ему страдать. Его дыхание было затрудненным, кожа обуглена. «Что я за женщина такая?» Презренная, вот какая. Недостойная этого мужчины и его бесценной любви. Но даже если так, она не сможет жить без него. «Я люблю его». Вот. Наконец-то она в этом призналась. Он был для нее всем, и она не может представить ни единого мига без него. Не желает представлять ни единого мига без него. Он ее радость и страсть. Непостижимый и благородный, милый и нежный, он является той ее частью, которой всегда недоставало. Анья отдала бы Кроносу ключ, но знала, что, сделав это, навсегда утратит Люсьена. Она не будет помнить его, а ей надо его помнить. Он еще более неотъемлемая часть ее, чем ключ. Она отдастся ему. Добровольно. Без колебаний. От осознания этого ее глаза широко распахнулись. Да. Именно это она сделает. Может быть, связав себя с ним, она передаст ему часть своей силы, сплавив воедино их тела и души. Даже малейшая надежда на успех затмила ее страх перед проклятием. Сейчас Люсьен без сознания, покрыт кровью, синяками и ожогами. Одному из охотников удалось порезать его предплечье и ранить в живот, и раны не исцеляются, продолжают кровоточить, окрашивая лед в алый цвет. – Я перенесу его обратно к тебе домой, – сообщила она Уильяму. – Поиски Гидры подождут, пока не заживут его раны. – Черта с два! – Смерив ее сердитым взглядом, воин вскочил. – Я больше не впущу тебя в свой дом. – Ну, тогда тебе придется придумать, как телепортироваться туда и выкинуть меня, потому что я все равно отправляюсь, с твоего разрешения или без оного. – Я отомщу! – Не забывай, у кого твоя книжечка! Я могу кинуть ее в прелестный уютный костерок, и глазом не моргну, – предупредила Анья, ложась рядом с Люсьеном. Она обвила его руками, прижимая к себе как можно теснее. – Как будто такое позабудешь! – проворчал Уильям. – Хорошо. Отправляйся в мой дом. Вампирши только раз глянут на него и слопают на завтрак. Или, может быть, мне удастся отыскать Гидру и уговорить ее пообедать вами и выплюнуть ваши косточки. – Только за это я вырву десять страниц из книги, перед тем как вернуть ее тебе. – С этими словами Анья телепортировала по-прежнему спящего Люсьена в теплую спальню, где они ночевали пару дней назад, перевернула его на спину и начала срезать одежду с его израненного тела. Глава 18 Парис всматривался в обитую войлоком белую стену, расплывающуюся перед глазами. Сознание его туманилось. Он знал, что раздет и привязан к столу. Знал, что не занимался сексом много дней и потому так ослабел, что не в силах даже поднять голову. Охотники исследовали его вдоль и поперек, и даже подослали блондинку, чтобы возбудить его и узнать, как ведет себя его демон, но его плоть не отреагировала на нее. Прежде подобное случалось всего раз. Давным-давно, сразу после внедрения демона Парис достиг крайней степени отчаяния. Крайнего уровня слабости. Зная, что встреча с ним для любой человеческой женщины окончится смертью, он был вынужден принять первого, кто хотел спариться с ним. Он поклялся никогда больше не допускать подобного. Парис не хотел получать силу с помощью мужчины-охотника. В мыслях его безраздельно царила брюнетка с веснушками. Сиенна. Он наконец-то вспомнил ее имя, и оно отпечаталось в каждой клеточке его тела. Если он не сможет заполучить ее, то лучше умереть. Каким-то образом и по причинам, которых он не понимал, – или, возможно, не хотел понимать – она очаровала его демона. Никому другому это было не под силу. Почему? Маленькая Сиенна обманула и предала его, одурманила и посадила под замок, а он по-прежнему хочет ее трахнуть. Хочет, чтобы ее лоно увлажнилось для него, и только для него одного. Хочет, чтобы с ее губ срывалось его имя, а на лице отражалось удовольствие. Когда он ее поимеет, пусть его демон поработит ее, сведет с ума от желания к нему, Парису, чтобы она делала все, что он ни прикажет. Следовала за ним, куда бы он ни шел. Даже умоляла о новом прикосновении. Он ее, конечно, отвергнет, так как будет не в силах взять снова. И пусть мучается от вожделения. Он лишь посмеется над ней. Может быть, даже трахнет на ее глазах другую. Сама эта мысль заставила его усмехнуться. Парис хотел, чтобы она страдала так же, как страдает он сам. Никогда прежде он не испытывал к женщине столь яростного желания и одновременно ненависти, и оба эти чувства разрастались в нем с каждой проведенной в обитой войлоком комнате минутой. Все, что нужно сделать, чтобы воплотить мечту в реальность, – это убедить охотников прислать к нему Сиенну. Но как? Кажется, ответ на этот вопрос находится за гранью его понимания. – Что нам теперь с ним делать? – спросил кто-то. Парис закрыл глаза. Веки его так отяжелели, что он был не в состоянии их поднять. Медики непрерывной чередой сменяли один другого, но ему давно стало плевать на то, кто входит в комнату и выходит из нее. – Такими темпами он через несколько дней подохнет. Тогда и нам от него пользы не будет, и демон его сбежит и примется сеять террор по миру. Такая ошибка уже однажды была допущена, и мы не можем позволить ей повториться. Не говоря уже о том, какие катастрофы повлечет за собой разгуливающий на свободе Разврат. Изнасилования, крушение браков, рост венерических заболеваний и подростковых беременностей. – В таком случае придется сохранить ему жизнь, пока не придумаем, как сдержать демона. Пауза. Затем вздох. – Сиенна – единственная, с кем он вообще хотя бы разговаривал и на кого хоть как-то реагировал.