Люсьен фыркнул, понимая, что теперь она дразнит его, чтобы развеселить. – Тебя такой вариант не устраивает? Или ты занят по горло? – Что-то вроде того, – пробормотал Люсьен. – Как насчет завтра? Свободен? – На следующие несколько недель у меня все расписано. – Так расписано, что некуда втиснуть маленькую потасовку со мной? – с готовностью спросила она. «Для тебя – что угодно». – Извини. – Я начинаю подозревать, что ты несерьезно относишься к моему убийству. – О, в этом отношении я весьма серьезен. – «К сожалению». – Тебе не о чем волноваться. Анья печально вздохнула. – А как насчет графика занятия сексом? В него ты можешь меня внести? Перед мысленным взором Люсьена возник образ прикованной к постели Аньи: ноги разведены в стороны, лоно увлажнено. Плоть его немедленно отреагировала. Снова. – Прости. Но и на это ответ отрицательный. Она передернула плечами, будто ей все равно, но в глазах промелькнула боль. Потупившись, поддела камешек обутой в сандалию ногой. – В таком случае не удивляйся, если я незаметно подкрадусь и снесу тебе башку. – Благодарю за предупреждение. – Всегда пожалуйста, – ответила она и тут вскрикнула: – Вот черт! Люсьен напрягся и потянулся к оружию: – Что случилось? – Я посмотрела на свои ноги. Он постепенно расслабился. – И что с ними не так? – Это ужасно! Худшее, что может случиться. Я никогда не смотрю на свои ноги. Его взгляд переместился к кончикам ее пальцев с окрашенными кричащим оттенком красного ногтями. – Мне кажется, что они восхитительны, – сообщил он и, не дав ей времени ответить, чувствуя, как к щекам приливает жар, продолжил: – Возможно, я выкрою немного времени в своем графике, чтобы подкрасться к тебе. Губы ее изогнулись в медленной усмешке, выражение лица смягчилось. – Какой ты забавный! Неужели правда думаешь, что сможешь это сделать? Ему пришлось крепко сжать губы, чтобы не улыбнуться в ответ. Эта женщина забавляет его так же сильно, как и возбуждает. – Возможно, мне тоже следует поискать артефакты, – задумчиво протянула Анья. – Если я их найду, то смогу посадить тебя в ту клетку. Тогда тебе придется быть милым со мной. Прежде чем Люсьен успел прорычать что-то в ответ, она снова ухмыльнулась, помахала ему пальчиками и исчезла. Глава 7 Всю следующую неделю Анья ходила за Люсьеном по пятам, отлучаясь, лишь чтобы что-нибудь своровать – ей это требовалось для сохранения ясности мысли. В остальное время она находилась рядом с ним, даже когда он сопровождал души. В ад ей спускаться не нравилось. Она ненавидела жар, вонь, насмешки и хохот, доносящиеся из мрачной, но пылающей ямы. Люсьен всегда старался держаться невозмутимо, но Анья все равно замечала проскальзывающее в его взгляде напряжение. Это печалило ее. Он снова и снова видит худшее, что есть в мире, и должен заглушать свои чувства, чтобы выжить. Ей же хотелось, чтобы он увидел лучшее и почувствовал тоже. Анья твердила себе, что стремится к этому, потому что будет забавно понаблюдать, как в жизнь принца обреченности и мрака вольется немного света. Глубже она не копала, опасаясь того, что скрывается под этим поверхностным объяснением. Она вздохнула, понимая, что должна была бы оставить Люсьена в покое много дней назад. На худой конец, напасть на него или вытащить из храма, спровоцировав погоню с телепортацией. Но подозревала, что он не поднимет на нее руку и откажется последовать за ней. Поэтому оставалась невидимой и держалась поблизости. В таком случае, что бы он ни узнал об артефактах, она узнала бы тоже. Сказав, что займется собственными поисками, Анья поняла, что на самом деле хочет заполучить в свои маленькие ручки хоть один из них. Тогда она заставит Люсьена умолять отдать ему находку. Боги, как же ей хочется увидеть, какое у него при этом будет выражение лица! Особенно когда она откажет ему и сторгуется с Кроносом. Ее жизнь за артефакт. Вот такая взаимовыигрышная ситуация! – Уйди прочь, Анья, – прошептал Люсьен. Она показала ему язык, хоть он и не мог ее видеть. Это единственные слова, что он сказал ей за всю неделю. Если он повторит что-то подобное снова, она планирует материализоваться и влепить ему пощечину, а затем быстренько исчезнуть. – Я серьезно. Он всегда знал о ее присутствии. Однажды он сказал ей, что чувствует ее запах. Ей это польстило, поскольку означало, что он осведомлен о ней. И льстило до сих пор, но, черт подери, портило элемент неожиданности. Сейчас Люсьен стоит в храме Всех Богов, пристально глядя на голые, потрескавшиеся стены. Он и другие Владыки приходят сюда каждый день. Поразительная целеустремленность, принимая во внимание, что они до сих пор ничего не обнаружили. «Неудивительно, что я так сильно его хочу». Задерживаться возле Люсьена было глупо и опасно, так как лишь сильнее разгоралась ее страсть к нему. От регулярного созерцания его татуировки-бабочки в голове у нее рождались всевозможные непристойные фантазии. Например, часами лизать ее. Или ласкать ее и одновременно брать член Люсьена в рот. Или нанести на нее шоколадный крем и съесть на десерт. Люсьен, вероятно, попытается зарезать ее, предложи она воплотить в жизнь хоть одну из этих фантазий. Ей никогда не встречался мужчина, столь неуверенный в собственной привлекательности и приходящий в ярость всякий раз, как женщина сообщает ему о своем желании. Как могли другие не замечать его поразительной сексуальности? Его силы? Того, каким искушением он является для женских инстинктов? Люсьен наклонился и еще раз просеял песок и камни, ища одним богам известно что. Солнечный свет, стервец эдакий, любовно поглаживал его. «Он мой!» – Уходи прочь, Анья, – повторил Люсьен. Грр! Она материализовалась, но, вместо того чтобы влепить ему пощечину, уселась на валун рядом с ним. Он опять был без рубашки, его кожа слегка обгорела, покрылась царапинами и ссадинами. К ней он не повернулся. – Я же сказал, уходи. – Слушаю и повинуюсь, – насмешливо отозвалась Анья. – Тоже мне, папочка нашелся. Хотя, если хочешь им быть… Я, видишь ли, была плохой девочкой, которую нужно отшлепать. С его губ сорвался болезненный стон. – Анья! Пожалуйста! – Пот стекал по его спине, делая шрамы на коже еще более заметными. Она протянула было руку, чтобы погладить их, но замерла, когда один из воинов воскликнул: – Люсьен! Твоя женщина… Анья поняла, что это Парис. В его голосе слышалось напряжение, еще более сильное, чем раньше. Ему, значит, так и не удалось никуда отсюда выбраться? Бедненький. Без секса Парис теряет силы. Если б он мог привезти с собой женщину для удовлетворения своих потребностей, все в его мирке было бы замечательно. Но Разврат, его распутный демон, не позволяет ему дважды переспать с одной и той же женщиной. Знакомая с неудобствами секс-проклятий, Анья сочувствовала ему. Хотя ее собственное было прямой противоположностью его и никогда не давало ей получить желаемое, оба проклятия определяли их поступки и ограничивали свободу выбора. Это попахивает протухшими яйцами. «Ничто, кроме этого проклятия, не может меня связать», – мрачно подумалось ей. Ее заколдовали до того, как она приобрела способность избегать заточения, поэтому проклятие сделалось ее неотделимой частью, от которой совершенно некуда деться. Анья снова посмотрела на Люсьена и пожала плечами. Нет, как бы ей ни хотелось, чары нельзя разрушить. – Просто оставайся на месте, – крикнул Парису Люсьен. – Она на моей ответственности. Его ответственности? Анья не знала, радоваться ей или обижаться. – Почему бы не позволить твоим друзьям прийти сюда поиграть с нами? Он бросил на нее быстрый взгляд из-под полуприкрытых век и снова отвел глаза. Но даже такого непродолжительного внимания Анье оказалось достаточно, чтобы лоно ее увлажнилось. Живот напрягся, кожа возжелала его прикосновений. Весь потный, грязный и мужественный, Люсьен казался ей невероятно притягательным. Ням-ням. – Что это на тебе надето? – хрипло спросил он. – Униформа горничной. Ну, чтобы помочь тебе смахнуть пыль веков. Он чертыхнулся про себя. – Как и прежде, мои друзья тут рядом, прямо за камнями, – предупредил он. – И они делом занимаются, так что не надо их отвлекать.