— Есть предположения, за что она могла быть задержана? — Арестована, — поправила меня Анастасия. — Арестована, — кивнул я. — Она пока не знает. — Ты с ней говорила? — Да, — только и кивнула княжна. На краткий миг она коснулась цепочки, в оправе которой пряталась немалых размеров капля амулета. Декольте блузки у Анастасии было высокое, и приметный камень я видел лишь пару раз мельком, но догадался, что этот амулет — нечто вроде родового магического передатчика. — И после состоявшейся с Анной Николаевной беседы у нас с тобой появилась тема для разговора. — Именно так, — кивнула Анастасия. Я выпрямился в кресле, взглядом показав, что собственно начала этого разговора жду уже давно. Княжна несколько долгих секунд смотрела прямо на меня — причем магический огонь в ее глазах потух. Затем и вовсе отвернулась, тяжело вздохнув. «Да она просто не знает, с чего начать», — понял я. Стало очевидно, что, если собеседницу не подтолкнуть, мы так долго еще топтаться будем, словно на краю десятиметровой вышки бассейна, боясь прыгнуть в воду. — Тебе помочь? — не сдержался я. Глаза Анастасии полыхнули магическим синим, и княжна резко повернулась в мою сторону. Да, по поводу «помочь» явно двусмысленно получилось — я ведь изначально имел в виду помощь с началом разговора. — Мне не надо помогать! — звонким голосом произнесла девушка. — Прекрасно, — пожал я плечами, не скрывая облегчения. Анастасия на краткий миг ощерилась гримасой хищницы, но моментально взяла себя в руки. Я видел, как сжались ее кулачки, как она выпрямилась в кресле и посмотрела на меня горящим взглядом. Повеяло морозным холодом, и я демонстративно поморщился, как от несильной боли — вдруг сейчас увлечется и превратит меня в ледышку ненароком. Вроде справилась со вспышкой странной, немотивированной злости — постепенно брала себя в руки, успокаиваясь. — Анна Николаевна совсем недавно считала, что наш род сможет продержаться еще не менее пяти лет. За это время она хотела с помощью браков — моего, Николая и Александры, укрепить позиции нашей семьи. — В чем она ошиблась? Спросил без какого-либо намека или задней мысли, но Анастасия приняла это за насмешку. «Черт, да что за детский сад?» — выругался я про себя, видя вновь загорающиеся глаза девушки. — Я имею в виду: где оказался прокол в плане? Почему пять лет не прошло, а ее уже арестовали, еще и за преступление против трона? — Мне даже пришлось поднять руку, миролюбиво обратив открытую ладонь к княжне. — Она даже не намекнула, а у меня только общие догадки, — покачала головой княжна. — Может быть, тогда стоит рассказать мне содержание разговора с Анной Николаевной, а после уже продолжить беседу? И все же поговорить предметно? — поинтересовался я. Анастасия глубоко вздохнула и подобралась. Когда она заговорила, уже с первых фраз я понял, что с трамплина она прыгнула. Смогла пересилить себя. — Анна Николаевна сообщила мне совсем немногое. Мама последний год не участвовала в светской жизни, и ее арест наверняка связан с нашими активами. За то время, пока будет идти следствие, вряд ли нас тронут — она предположила, что у нас еще есть несколько спокойных месяцев, пока ей не предъявлено официальное обвинение. Затем начнется падение, а мы можем потерять все. — Все — это что? Титул, герб… дар? — Последнее сказал для красного словца, но Анастасия не отреагировала предсказуемо. Это что же — значит, и дар можно потерять? Княжна между тем подумала немного, после чего повернулась к монитору, и пальцы ее зашелестели по виртуальной клавиатуре, а над столом возникла проекция с активами рода. «А неплохо!» — сообщил мне внутренний голос, когда я разглядел в интерактивной схеме два завода, логистические терминалы, несколько отелей на азовском побережье, а также разветвленную сеть перевозок транспортной компании. — У нас есть несколько императорских подрядов, а транспортная компания работает по контрактам с Министерством обороны Конфедерации. В случае, если Анна Николаевна пойдет под суд, найдется немало могущественных врагов, которые воспользуются происходящим. И если все это смогут разрушить и отобрать или мы станем банкротами, роду существовать совсем недолго. Мы одаренная аристократия, и действительно можем потерять все — или собственный герб, или дар. Все же дар можно потерять? Получается, что да. Но несмотря на важность этого интересного вопроса, уточнять я не стал, вернувшись к насущному обсуждению: — Я здесь при чем? Как могу помочь? — Анна Николаевна сказала, что если ты станешь частью семьи, то появится шанс не только сохранить, но и преумножить все то, что у нас есть. — Каким образом я войду в род и почему после этого появится шанс выжить? — Ты примешь титул князя Юсупова-Штейнберг и в случае осуждения Анны Николаевны станешь главой рода. — У-ух ты! — сознательно эмоционально выдохнул я, за что был награжден презрительным взглядом Анастасии. «Да, столь явная демонстрация — действительно моветон. Вот только ты сама, моя дорогая, сверкая глазами, выглядишь ничуть не лучше», — это я уже подумал достаточно громко, без ментальных барьеров защиты. Судя по тому, как вздрогнула княжна, она оказалась удивлена. Даже, скорее, поражена — изумленно на меня глядя. «Не знала, что я эмпат?» — Не догадывалась, что такой сильный, — негромко сказала княжна. — Второй вариант моего вхождения в род? — спросил я, уже в принципе догадываясь об ответе. — Более удобный для всех и в то же время более сложный по исполнению. Это наша с тобой помолвка, — с застывшим выражением лица произнесла Анастасия. — И после свадьбы, если она состоится, я все равно окажусь в иерархии рода выше тебя, — медленно проговорил я, начинаясь догадываться о причинах бури эмоций, сдерживаемых Анастасией. — Да, — просто ответила она. — Третий вариант есть? — Есть. Ты сейчас встаешь, покидаешь наш дом и никогда больше сюда не возвращаешься, — холодно произнесла Анастасия. — Четвертый вариант? — Четвертого варианта нет. — Сериосли? — вновь не сдержал я эмоции. — Что? — быстро переспросила Анастасия. — Серьезно? — Хоть серьезно, хоть с улыбкой, — покачала головой княжна, — четвертого варианта нет. И для всех нас будет замечательно, если ты выберешь… Что она от меня хочет, было очевидно, поэтому я даже не дал ей договорить. — Ты не подумала о том, что я смогу сейчас встать и уйти, чтобы вернуться? Хотя бы как знамя на чужом флагштоке в руках тех, кто придет уничтожать твой род, — ровным голосом поинтересовался я. Не думала. Конечно: мама́ внезапно арестована, а в прощальном письме — практически из горящего танка — дает задание поговорить с непонятным незаконнорожденным приживалой, посулив ему место главы рода, которое Анастасия уже считала своим. Тут и у более взрослого и битого жизнью человека может все аналитические способности красной пеленой вышибить. — Удивительно, правда? — подлил я масла в огонь. — Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам, — повторил фразу, не так давно сказанную мне Анной Николаевной. — А думала ли ты о том, что я могу вернуться не как знамя в чужих руках, а самостоятельно, чтобы забрать то, что принадлежит мне? Глаза Анастасии загорелись ровным глубоким светом, кисти рук покрыла пелена голубоватого отсвета. Да, перегнул — девушка явно напряжена, сейчас еще ввалит мне ледяной стрелой на эмоциях… Успокаивающе подняв руки, я посмотрел в горящие глаза и медленно произнес: — Следующий вопрос. Не думала ли ты о том, почему твоя мама́, так показательно небрежно ко мне относившаяся, вдруг возжелала возвести меня на место главы твоего рода. Это ж-ж-ж неспроста, согласна? Об этом Анастасия тоже совсем не думала, как рассказало мне выражение ее лица. — Ты знаешь о содержании наших с Анной Николаевной двух бесед? — поинтересовался я. — В общих чертах, — негромко ответила Анастасия. — В последний раз в разговоре тет-а-тет мы остановились на том, что после осенних каникул она ознакомит меня с активами своей семьи, и я, возможно, выберу себе откуп от вашего рода. Об этом говорила? — Нет, не говорила. Почему через два месяца, а не сейчас? — Потому что… у меня много других дел, — вовремя исправился я. Не рассказывать же княжне, что я адепт темных искусств и в ближайшее время в планах моих наставников лишь школа и тренировки, помогающие избежать невозвратной одержимости. — В чем должен был заключаться откуп? — заметив, как я споткнулся на середине мысли, спросила княжна. Она наверняка подумала, что я не хочу говорить о размере или форме выкупа. И это хорошо. — Если честно, мы это практически не оговаривали. Может быть, деньги, может, активы. Причем я подозреваю, что мне были бы отданы именно те активы, которые приносят твоему роду много проблем. Даже не подозреваю, а уверен в этом — сам бы я точно так сделал. Не думаю, что Анна Николаевна глупее меня. — Она благороднее, — поправила меня Анастасия. «Ух ты, вот сейчас — не понял. Это что такое было?» — мысленно удивился я, вслух же озвучил немного по-другому: — Вот-вот. А я как сказал? — От моей улыбки княжну передернуло. — Послушай, у меня просьба есть. — Слушаю. — Вопрос вроде серьезный, как и разговор, поэтому давай и разговаривать серьезно. Сказки о благородстве аристо можешь фермеру Ипполиту рассказать, который на Кубани подсолнухи выращивает. Он поверит. Княжна ничего не ответила, но смотрела на меня говорящим взглядом. — Так что? Продолжим по-взрослому или мне необходимо ждать возвращения фон Колера, чтобы выйти через него на графа Безбородко и уже с его помощью попробовать организовать свидание с Анной Николаевной и с ней все обсудить, а не с тобой? Взгляд Анастасии стал не менее говорящим, но эмоции кардинально изменились — легкость и уверенность, с которой я упомянул общение с тайным советником, девушку поразила.