— Простите, президент, но... документы утеряны, — сказала Хьерси. Аннализа задумалась, но уже через пару секунд с безэмоциональным лицом ответила: — Не волнуйтесь. Вас проводят в вертолёт. — Мы не с вами? — удивлённо спросил Оскар. — Простите, но со мной отправится особый пассажир. Потом, думаю, поймëте. Герои согласились с президентом и последовали за солдатом, проводившим их в вертолёт. К себе вернулась Аннализа. Уже из кабины наблюдала за тем, как к ней вели не сопротивляющуюся Марку. Бойцы посадили мэра Хескенеса напротив президента и закрыли дверь. Вертолёты единовременно взлетели. В иллюминаторы тоскливая Марка могла наблюдать за своим городом — с высоты птичьего полёта он выглядел устрашающе. Вскоре на неё и на Аннализу надели наушники, так что женщины наконец могли поговорить по душам. И если Аннализа смотрела строго на собеседницу, та не могла сосредоточиться и пялилась то на президента, то на солдат, то на иллюминаторы. От хитрой лисы не осталось и следа. — Вы узнали меня, госпожа Андерсен. — Конечно узнала. Выжившие устали, им не до вас. Но я хорошо помню вашу физиономию. Спешу поздравить: компромат на вас утерян. По всей видимости, вы свободны. Можете валить из страны, пока есть время и не были вскрыты новые подробности. Вам же совсем не совестно. — Вы правильно делаете, — подавленным голосом прошептала Марка, и Аннализа едва её услышала. — Вы корите меня. Но вы опоздали. Я знаю, всё знаю. Я подвела свой город. Я подвела Веронику. Говорят, тебя не будут волновать проблемы простых смертных, пока ты сама с ними не столкнëшься. Что Расмуссен, что Гардер. Они уже счастливые, а я страдаю. И поделом. Такого поворота событий Аннализа не ожидала. Ей внезапно стало жалко Марку, ведь было видно, как сильно та страдает. Порой нам жаль даже негодяев... Эго холодно вгляделась в лицо президента, и в опустевших, как у зомби, зрачках не было жизни. По её лицу протекла слеза, вызвавшая у Андерсен сопереживание. Старавшаяся скрыть эмоции, та отвернулась, будто отвлëкшись на красивую картину в иллюминаторе. Марка угрюмо заметила: — Вам жаль меня. Даже после всего того, что я совершила. — Вы преступница. Незачем вас жалеть, — пыталась притворяться безучастной Аннализа. Но и её глаза заблестели. Марка, пережившая ад, не могла не вызывать у неё уважения. — И лучше бы не жалели, — Марка достала из кармана флэшку и протянула Аннализе. Та приняла. — Возьмите. Люди должны знать правду. Сняв наушники, Эго приподнялась. Солдаты хотели остановить её, но Аннализа остановила тех жестом. Марка открыла дверь, бросила прощальный взгляд на Аннализу и спрыгнула. Аннализа даже не встала, осталась на месте, в то время как солдаты посмотрели — до поверхности было не менее двух сотен метров. Марка летела вниз и постепенно превращалась в маленькую точку, пока наконец не остановилась на одной из улиц окраины. Хотя бы в последний раз исполнила свой долг, не покинув вверенного ей народом города. Солдаты с благоговейным ужасом отвернулись; Аннализа прикусила губу. Так умер преступник, избежавший юридического наказания по причине наказания душевного. Тысячи судеб поломаны, большинство уже никогда не вернётся к прежней жизни, а главное — никто не помянет Марку Эго добрым словом. Но, может, не всё ещё потеряно? В флэшке, которую держала в руках и разглядывала Аннализа, таится неизвестное. Информация, сохранённая в ней, возможно, приоткроет завесу последних тайн. Андерсен сжала флэшку в кулаке и закрыла глаза. Какой же порой грустной бывает судьба человека. Три негодяя, из которых каждый расстался с жизнью по-своему. Шеф полиции умер самым жалким образом — в самом начале, будучи заражённым. Главнокомандующий, ни разу не раскаявшись, зазнался и был убит, поскольку не ожидал, что найдётся достойный его противник. Мэр признал свои ошибки и не нашёл ни единой причины оставаться в живых после произошедшего. Выставлявшие себя перед обществом патриотами и слугами народа, эти трое преследовали свои корыстные цели, за что понесли заслуженное наказание. И вот ирония — все трое умерли в городе, ими же проклятом. Открыла глаза и решила посмотреть кое-какое видео — единственное пока ей известное, на котором запечатлены виновники трагедии. Достала телефон, загрузила файл и открыла. Длина отрывка — 0:28. Сюжет новостей об обновлении полицейского участка. На короткое время засветились и Гардер, и мэр, и прибывший из столицы главнокомандующий, и даже генерал-полковник Фаднес. Мудрый Расмуссен редко появлялся вместе с Гардером и Эго на публике, потому что в таком случае раскрыл бы свои с ними связи. Но обновление полицейского участка стало неплохим поводом для него нарушить старый запрет самому себе. Все четверо стояли перед микрофонами и улыбались. Один Фаднес — статный и серьёзный, как настоящий офицер — хмурился, потому что не доверял своим собеседникам. — Благодарим, благодарим, — вежливо отзывался Гардер; полицейская форма очень плохо скрывала его тучность. — Да-да, — бодро отвечала на чей-то вопрос Марка, радостно качавшая волосами, как лисьими ушками, — мы обещаем заняться и госпиталем. Но вы отошли от темы, уж простите. Ещё вопросы? — Ну что могу сказать... — Расмуссен не дал журналистам ни единого шанса и повернулся к коллегам. Аннализа заметила: генерал будто бы хотел обнять тех с распростёртыми объятьями, но удержался. Да, порой Элиас бывал таким открытым — обычно, если напился и не чувствовал никакой угрозы. — Прекрасное событие для Хескенеса! Имидж полиции поддерживается, это хорошо. Надеюсь, что в скором будущем армия и полиция Хескенеса наладят сотрудничество, потому что для решения многих проблем это действительно необходимо. Вы согласны со мной, господин Фаднес? Тот, нахмурившись, посмотрел на генерала и сказал: — Конечно. Но в голосе этом не было того энтузиазма, что ожидалось. Вследствие этого Расмуссен немного скис. Гардер глуповато посмеивался; Эго, ни разу не смутившаяся, по-прежнему отыгрывала свою роль на все сто. Одного честного слова генерал-полковника хватило, чтобы внести разлад в компанию преступников. Всего через пару недель, помнила Аннализа, Фаднес уйдет в отставку из-за обвинений его лучшего сотрудника, Нута Хансена, в убийстве. Совсем недавно она навела справки и узнала, что последний был родным братом Оскара Хансена. Такова судьба-злодейка — что не успел сделать один, закончил другой. Она убрала телефон, закрыла глаза и погрузилась в дремоту. Открывались красивые виды на Хескенес. Эмма, другие выжившие мечтательно смотрели в иллюминаторы, расставаясь с городом, в котором провели две с лишним недели. С высоты птичьего полёта город выглядел совсем по-другому — так его видели Расмуссен и Андерсен, но выжившие впервые рассмотрели город с другой стороны, будто это было не поле выживания, а какое-то шоу. Баугенхейры, одиноко бродившие по улицам и занятые своими делами — будто то стрельба по мишеням, возведение трупных крестов или песнопения, — уже не напоминали врагов, а казались чем-то вполне естественным для этого города. Наконец, мёртвые здания слились в единую картину, стали отражением прошедшей катастрофы. Спустя столько дней выжившие были свободны. Эмма и Аксель сидели рядом, причём первая была ближе к окну, за счёт чего ей было легче наблюдать за городом. Но потом наскучило: чего она тут не видела? Всё ещё уставшая, вымотанная, она задумалась о маме и для удобства положила голову на Акселя. Тот с заботой немного опустил плечо и отвернулся. Эмма сама не заметила, как от тревожных мыслей перешла к мечтам, а от них — ко снам. Позади детей разместились Оскар и Хьерси, обсуждавшие Коли и Эрика и их вечный спор о силе и слабости. Спорщики мертвы, а дилемма неразрешима. Можно, однако, с некоторой опаской сказать, что правы были оба, просто по-своему. И в случае Оскара и Хьерси вернее была позиция Эрика. Пусть в Хескенесе останется и разлад между ними; предстоит начать новую жизнь — с чистого листа. А Валентинсен и Астрид, как обычно, обсуждали протиста. Договорились составить подробное описание вида и предоставить научному обществу. Даже придумали название — "baugenheirus eldenvedum". Если в дальнейшем человечество вновь столкнётся с этой напастью, исследования Астрид и Валентинсена помогут найти наиболее действенные методы борьбы с нечистью... Нельзя допустить повтора хескенесской катастрофы. *** От комплекса не осталось и следа. Коридоры, по которым снуют голодные баугенхейры, завалены хламом и мебелью. Кабинеты, прославившиеся своей неприступностью, были вскрыты, как консервные банки, а те, кто пытался в них укрыться, употреблены в пищу. Нет стены, свободной от гадкого белого плазмодия. Из учёных избежал заражения только один — и он лежал на полу в единственном кабинете, куда ещё не ступала нога теллуровика. Бедолага лежал перед одним из немногих работающих компьютеров, с помощью которого он отправил видео со Стеллой. Её крики, кстати, до сих пор раздаются в комплексе и нечасто стихают. Для Ноя страдания возлюбленной были сродни своим. Но уже ничего не поделаешь. Теллуровики пытаются проникнуть в комнату и неистово выламывают дверь. Будь у Ноя силы, он бы мог передвинуть шкаф или хотя бы стол в углу. Кажись, не судьба. Он продержался в кабинете одиннадцать дней, питаясь одними сухпайками и собственной мочой, дождался момента и успел отправить видео, которое Стелла доверила ему ещё до катастрофы. Больше сил не было. Лишь надежда, что люди не проникнут в комплекс и смогут избежать заражения. Отсюда разрослась зараза, поглотившая Хескенес. Также Ной хотел, чтобы нашлась сила, способная спасти Стеллу от мучений, хотя после увиденного он окончательно убедился, что проект "Теллуро" с треском провалился — Селанд рискнула и пожалела об этом, когда вскрылся обман со стороны того, кого нельзя было заподозрить в хитрости. Для тех, кто не знает о происходившем в стенах лаборатории, Стелла окажется злодейкой. Барнесс же знал, что она хотела лучшего, но ему уже некому раскрыть правду. Монстры агрессивно стучатся в двери, час пробил. "Мама, за что ты так со мной? Лучше бы остался с Лизой, вместе бы тогда и уехали... Нет, довольно. Хотя бы перед смертью я должен быть мужиком. Мы ошиблись, в этом наша вина. Я — часть компании Tatsu и комплекса в частности. Выходит, и вина на мне. Никак не избавиться от этого назойливого чувства. Блин... Так хочется цыплёнка. А ведь выходит, что цыплёнком буду я! Блин... Был бы пистолет застрелиться, но увы. Хоть бы свет погас, сволочи. Не хочу видеть свои кишки" Первое желание, увы, исполнено не было. Лампочка ярко освещала кабинет и тело Ноя. Тот кое-как пополз к шкафу с намерением из последних сил передвинуть тот к двери. Но вот дверь пробита двумя острыми когтями. Барнесс потерял всякое стремление и упал посередине комнаты. Вслед за первым ударом последовал другой, и мощная рука баугенхейра, согнув дверь пополам, выдернула её наружу в коридор. Ной встретился глазами с творениями корпорации, с аппетитом поглядывавшими на него, и устало закатил глаза. — Ешьте уже... А вот второе желание было исполнено. Глава 14 — Теллуро Неподалёку от здания администрации в Лайло находились заросшее травой футбольное поле. Здесь и приземлились вертолёты, в целости и безопасности добравшиеся до безопасной земли. Наружу выходят выжившие, многих из которых укачало во время полёта. Их ожидали солдаты, готовые провести потрясëнных за поле, где стоят автобусы. Граждане будут перевезены в ближайший крупный центр, Перр, где их поместят в городскую больницу №1; будет незамедлительно, а главное, бесплатно оказана медицинская помощь. Об этом сообщила лично Аннализа, собравшая выживших вокруг себя. Люди были потрясены встречей с президентом — некоторые остряки запросили автографы, но, увы, были в вежливой форме посланы. Наконец свободные, выжившие последовали к выходу с поля; они шли толпой, ни о чем не беспокоясь. Одни герои были остановлены Аннализой. Возле президента остались Эмма, Аксель, Хьерси, Оскар, Астрид, Валентинсен, Томас. Эти семеро особенно отличились, и для них было особое задание. — Можно попросить вас об одном одолжении? Возможен риск, но постараюсь ему не подвергать, — обратилась Андерсен. Оскар хотел вздохнуть, но сдержался и заявил: — Я готов. Остальных отпустите, пожалуйста. И так настрадались. Но никто из присутствующих не хотел бросать Оскара: Хьерси обняла его сзади, Аксель и Эмма подошли слева, Томас — справа, Валентинсен сделал неуверенный шаг вперёд, впереди всех встала Астрид. Аннализа хмыкнула и оглянула присутствующих солдат. Те одобрили участие лидеров выживших в предстоящих действиях. — Кнудсен выступил против меня и попытался не то организовать диверсию на АЭС, не то проникнуть в комплекс Tatsu. Его непримиримые были убиты, сам он сгинул где-то в комплексе вскоре после того, как мы столкнулись с обвалом: лаборатории сожраны каким-то организмом, и оно пытается преградить нам путь. Вдобавок мы столкнулись с новой армией нежити — но неясно, откуда столько зомби и тел в лабораториях. Наши войска подавляют монстров, но несут потери. Прошу вас с безопасного расстояния оценить наши шансы, дать советы или рекомендации. Вы выступите в роли экспертов, не более. Ваш опыт поможет нам. — Задание ответственное. Эмма, тебе нечего рисковать. Мы сообщим тебе, не волнуйся, — заявил Оскар. Селанд решительно отказалась подчиняться приказу. Хансен угрюмо повторил свои слова, а Эмма зашипела, отчего даже Хьерси попросила любимого сменить гнев на милость. Аналогично Аксель попытался угомонить Эмму, но ту было не остановить. — Эмма, знаю, чего ты хочешь. Но я не могу позволить себе потерять и тебя. — Оскар, они на мне, не на вас... — как бы невзначай заметила Аннализа. — ...пока всё не закончится, они на мне. — Я найду её. Живой или мёртвой, — прошипела девочка. Ночь. 294 день весны 318. Лайло, футбольное поле неподалёку от здания администрации. Опасения Оскара были отнюдь не безосновательны: каждый раз, когда дело касалось её матери, Эмма вспыхивала будто огонёк. Едва ли не единственная на свете она верила, что Стелла ни в чем не виновна. Оскар понимал, что если девочка столкнëтся со свидетельствами вины матери, то это разобьёт ей сердце; поэтому он не желал, чтобы хрупкая Эмма страдала. Подобной позиции придерживались все присутствующие. Только Селанд-младшая считала, что мама ещё жива, и свою веру обосновывала не здравым смыслом, а чувствами. Вступившая в конфронтацию с остальными, Эмма не сдавалась. Обычно она боялась, трусила или волновалась, но когда дело касалось Стеллы, девочка преображалась. Мама в беде. Мама ждёт спасения. — Вы меня не остановите, понятно? Я не успокоюсь, пока её не увижу. Никто спорить не стал. Снова расстроившись, Эмма опустила голову и вздохнула. Такие странные ощущения: свежий воздух, зелёная трава, одни человеческие голоса. Так отвыкла от нормальной жизни, что даже хочется вернуться в Хескенес. Слишком резко оторвали от кромешной тьмы, полной опасностей и токсичности. Страшнее всего для её психики были не конкретные события пугающего прошлого, а сформированная ими атмосфера: уязвимой и покалеченной психике придётся долго возвращаться к прежней жизни, хотя даже в далёком будущем, лёжа в кровати, она будет сталкиваться с фантомами ужасного прошлого. Бегающие и разговаривающие баугенхейры, крик Вероники, зомби-Коли — эти сцены, тенью для которых выступала перенесённая тогда боль, уже не выветрятся из головы. А ведь она ещё не встретила маму. Страшно представить, что будет со Стеллой. Комплекс был заражён тогда, когда она сбежала из школы, и шансы, что мама ещё жива, ниже некуда. Но так же оценивал шансы выживания Оскар, и каков результат! Если надеяться и верить, то твои желания сбудутся. Пусть мир будет против тебя — ты знаешь правду, сила за тобой. Взрослые с грустью качали головой, хотя уважали в Эмме такую крепкую привязанность к матери. Аннализа пообещала Оскару, что девочку не подпустят к нежити, и тот успокоился. Астрид попросила у президента, чтобы "милашке" сообщили о судьбе Стеллы, но Хьерси была против: это та самая ситуация, когда сладкая ложь лучше горькой правды. Слышно, как за деревьями загудели моторы уезжающих автобусов. Только один стоит, ждёт героев. — Пойдëмте, — предложила Андерсен и сделала первый шаг в направлении машины. Остальные последовали за ней, давя ботинками траву. Всяко лучше, чем человеческие останки. *** Путь до атомной электростанции занял не больше двадцати минут, но для героев он длился вечность. Вымотанной не меньше выживших Аннализе не повезло сесть вместе с Ведумом и Элден. Те обещали кратко рассказать про баугенхейров, но в итоге провели лекцию. Андерсен испытала весь спектр эмоций: от омерзения, вызванного подробным описанием внутренностей чудовища, до восхищения первой попыткой оформления отдельного класса для baugenheirus eldenvedum как живого вида. Половина информации пролетела мимо её ушей, но услышанного хватило, чтобы сделать первые выводы об агрессивной форме жизни, ассимилирующей разумные виды и поклоняющейся древнему богу войны Сайленту. Внезапно прямо посреди лекции в разговор вмешался Оскар, сидевший за спиной президента. — Вы считаете себя виновной, госпожа Андерсен? Та призадумалась, врачи на время замолчали. — В какой-то мере да, Оскар. Я виновна в том, что позволила корням порочности Расмуссена прорасти слишком глубоко в наше общество. Но подобного больше не повторится. Я не позволю, чтобы кто-либо подвергал риску мирное население. Люди массово гибнут по двум причинам: халатность и жадность. В случае Хескенеса проявили себя обе. Ни Расмуссен, ни Гардер, ни Эго не предстанут перед судом. Судьба и так наказала их. Мне надлежит исправить пострадавшие человеческие судьбы. После такого заявления лекция продолжилась как ни в чем не бывало. Оскар долго думал над словами президента. Он смирился с тем, что шеф Гардер оказался негодяем — как в хорошей Хьерси он пытался видеть зло, так и в плохом Эдварде мог разглядеть только доброе. Увы, не удалось ему проявить себя должным образом, и лидером он был некомпетентным: далеко до талантов Нута. Но раз большинство выжило, значит, чего-то он, Оскар, и стоит? С грустной улыбкой посмотрел в окошко, по которому тоскливо стекали капли начавшегося дождя. Не нужно так себя недооценивать. Того же мнения была Хьерси, сидевшая рядом. Документы утрачены — но в них нет как такового смысла, когда виновники мертвы. Конечно, несправедливо, что негодяи избежали суда. Но катастрофа уже научила тому, как беспощадна бывает жизнь. Этот удар тоже следует принять как должное. Может, удастся раздобыть новые свидетельства вины знаменитого трио, но пока что результаты детективной деятельности Хьерси неутешительны: компромат на Эго и Расмуссена утерян, убийца Оливии не найден. Увы, она тоже и в подмëтки не годилась покойному родственнику. Столь разные, верный пёс и вольная кошка порой были слишком похожи... Доехали. Один за другим покинули автобус и накрыли головы чем попало, чтобы защититься от усилившегося дождя. Перед героями предстала внушительная электростанция. В данный момент находились перед зданием реактора первого энергоблока — блестящий купол, меньше всего пострадавший от трагедии Хескенеса, выглядел так же, как и полгода назад. Поджидавший у дороги командир тринадцатого корпуса доложил президенту о необычной ситуации: — Наши солдаты спустились на лифте на первый этаж и застряли, так как он уехал наверх. Должно быть, плазмодий пророс в шахту и произвольно поднимает лифт. Кнопка вызова снизу отсутствует. Но в целом спуск безопасен, если сверху остаётся как минимум один человек. Другие этажи оказались завалены, так что имеет смысл обследовать первый. У лифта ждут экспертная комиссия и взвод. — Благодарю, Эриксен. Далее Аннализа разделила героев. Астрид и Валентинсен были отправлены во вспомогательный корпус энергоблока, где в одном из помещений для персонала солдаты разместили мёртвое тело баугенхейра. Остальные вместе с президентом и парой солдат прошли через арку к длинному туннелю, ведущему под землю. Впереди полно машин, так что Эмма рассудила, что они приближаются к гаражу. Трупы прибраны, остались только кровавые следы, которых полным-полно на асфальте и кузовах покинутых автомобилей. Обошли баррикады и проникли на территорию просторного гаража. Не видно ни зги, и лишь фонари солдат, обсуждающих свои вопросы у противоположной стены, и сияние из какого-то прохода освещали героям путь. На видимых стенах нет гриба, так как был сожжён с помощью огнемётов. Селанд обратила внимание на автомобили, большинство из которых представляло собой грузовики для перевозки оборудования. Из темноты выглядывала надпись "Tatsu", присутствовавшая на каждом таком автомобиле. Завозимое в лаборатории оборудование доставлялось в гараж, а оттуда переносилось в лифт и тем самым достигало комплекса. Когда Аннализа и компания достигли солдат, те осветили героям баррикаду из выставленных перед узким проходом грузовиков. Военным едва удалось освободить для лидеров выживших узкий проход, зато теперь есть удобный путь до лифта, в разы более короткий, чем тот, что использовал Коре. По очереди те проползли и вошли в комнату с лифтом, где свет, к счастью, был. Тут стояли три солдата, ответственных за безопасный спуск на лифте. К счастью, этот лифт был достаточно широким, чтобы семь человек комфортно разместились (включая двух военных), да и грузоподъёмность превышала несколько тонн — Эмма подумала о том, сколько же стоит весь исследовательский комплекс. Аннализа нажала на кнопку первого этажа, спускаются. Эмма, у которой перехватило дыхание от одной мысли о том, что она спускается к Стелле, обратила внимание на капли крови на полу. Такие свежие — кто-то раненый или умирающий был здесь не больше двух часов назад. Эту деталь заметила и Хьерси, сообщившая остальным об удивительном открытии. Андерсен пожала плечами: возможно, это ранения Коре. Когда двери открылись, выжившие наконец почувствовали себя дома. Вернулись худшие атрибуты Хескенеса: ужасная вонь, плазмодий и разруха. Гриб занимал каждую сторону зала, им покрылись даже куски мебели и арматура. Помещение занято сразу двумя резервными корпусами, результат их работы — в лице десятков мёртвых баугенхейров — на лицо. Эмма с удивлением осматривала уничтоженный зал. Мама никогда не водила её на работу. Всё такое незнакомое... Да даже будь Эмма здесь много раз, сейчас она бы не узнала комплекс. От инновационных лабораторий остались одни руины. Впрочем, зал очищен от скверны — вот солдаты, вооружённые огнемётами и дробовиками, сжигают последние пучки плазмодия на стенах и расстреливают вывалившееся из них тело. Не обратившийся до конца, недобаугенхейр погиб низшим существом. Командиры вручили Аннализе план этажа с отметинами. Оскар отметил, что разбирается в этом, и положил план на покрывшийся копотью круглый стол в середине зала. Его окружили товарищи и некоторые солдаты. Ситуация плачевная. Прямой путь до центральной лаборатории в ходе обвала оказался недоступен, и там практически невозможно пролезть. Остальные коридоры тоже завалены на том или ином промежутке пути к лаборатории. Есть вариант пробраться через второй этаж, но он крайне длинный и опасный. Также нечисть имеет свойство использовать вентиляции — при упоминании этой особенности Хьерси оскалилась, — которые по очевидным причинам крайне тяжело контролировать. На карте отмечены места, полные плазмодия и формирующихся тел баугенхейров. Оскар принялся обсуждать имеющиеся варианты, выделять плюсы и минусы. В обсуждении активно участвовали командиры, Хьерси и Аксель. Вслушивались и изредка вставляли словцо Аннализа и Том. Только один участник держал в голове принципиально отличный от остальных план. Лампочки, большая часть из которых повисла низко над полом, освещали все углы зала и ближайших коридоров. Зоркий глаз Эммы заметил, что кратчайший путь до лаборатории лежал через заваленный коридор, в котором наблюдалась узенькая нора. Взрослый не пролезет... в отличие от маленького ребёнка. Проверила кобуру — пистолет, полная обойма. Чтобы отвлечь остальных и заодно навести на верную мысль, способную служить оправданием дальнейшему поступком, она вбросила: — Вы не задумывались, что их коллективный разум захочет сбежать? Пока вы планируете, он ищет возможность спастись и, быть может, уже нашёл.