Слова Эммы подействовали на обсуждения самым благоприятным образом. Споры превратились, было решено последовать плану Оскара: зачистить второй этаж, разбить стекло (центральная лаборатория имеет очень высокий потолок) и с высоты ликвидировать баугенхейров. Главной проблемой теперь было разбить это крайне прочное стекло, стоившее дороже, чем любое оборудование в полицейском участке... Пока обсуждение продолжалось и близилось к своему финальному варианту, Эмма под шумок отходила от стола. Многие солдаты отвлеклись на проверку углов помещения, поэтому девочка, подобравшая удобную секунду, медленно направилась к коридору. Взрослые несколько секунд не обращали внимания, пока наконец Аксель рефлекторно не повернулся к сестре. Остальные заметили изменившееся выражение лица парня, тоже развернулись; Аннализа приказала солдатам поймать Эмму. Но та проползла под обломками и очутилась на той стороне прежде, чем солдаты успели поймать еë за ногу. — Эмма! — закричали все. — Ищите обход, не теряйте времени. Это дело касается только меня, — заявила та и повернулась лицом к опасности. — Ну и дура! — крикнул какой-то солдат ей вслед, на что Аксель среагировал сразу же: — Назовешь её так ещё раз — язык оторву. Она сказала искать обход. Оскар, скорее! Селанд ступила обеими ногами в царство плазмодия — она шла по коридору, будто по кишке живого существа. В одной руке фонарь, в другой пистолет. По бокам разграбленные кабинеты. Эмма заходила в каждый, но не находила ничего полезного: оборудование уничтожено, тела непригодны для исследования. Те учёные, что лежали тут, сгнили очень, очень давно: их слой за слоем сожрали личинки, которые, не находя больше ничего питательного в мертвецах, теперь ползали по всему комплексу в поисках другой пищи. Селанд уже привыкла к смерти, поэтому ей ничего не стоило копошиться в опарышах и искать на полу полезные вещи. В кармане сгнившей одежды одного мертвеца, похороненного под арматурой, она нашла визитку. "Б. Хенриксен" — фамилия ни о чëм не говорила. Стоило ей вернуться в коридор, как из одного из кабинетов вышел зомби. Эмма была поражена встрече с монстром второй формы — это последние заражённые, ещё не успевшие обратиться в теллуровика. Данный зомби, похоже, появился из какого-то старика. Эмма отошла на безопасное расстояние и расстреляла противника, целясь в голову. После шести попаданий тот — видимо, и так слабый — свалился и больше не вставал. Девочка зашла в помещение, где ошивался зомби. Эта комната, крайняя к центральной лаборатории, содержала ещё одно тело, которое, судя по состоянию, было лишено жизни совсем недавно. Личинки неистово его жрут, но человеческие черты ещё угадываются. Как и в случае с Хенриксеном, ей удалось найти визитку, но на этот раз на полу. "Н. Барнесс". Эмма вспомнила: этот человек 289 числа, пять дней назад, отправил в интернет сообщение Стеллы, адресованное дочери. Девочка оглядела компьютер — действительно, вставлена флэшка. Выходит, тогда и умер этот человек, который потратил последние силы, чтобы передать сообщение. Но что он хотел этим сказать? И почему приписал "Мертва"? После кабинета с Барнессом оставалось только одно место, которое можно было посетить. Эмма неторопливо открыла выломанные монстрами двери. Вот и она — омерзительная лаборатория, "штаб" короля баугенхейров. Девочка так загляделась огромным помещением, что не сразу почувствовала, что наступила на чьё-то тело. Отошла и увидела обезглавленное тело, которое успела пожрать нежить. Обнаружилось, что она стояла на лестнице в десятке метров от пола; на её уровне, но у другой стены — те самые стёкла, которые собирались разбивать Аннализа, Оскар и другие. Держа наготове пистолет, Эмма спустилась вниз. Щурясь от нехватки света, заметила плазмодий на стенах (судя по неясным движениям, притаившиеся в нём баугенхейры ждали своего часа) и десятки трупов на полу. Обойдя эту кровавую кашу, Эмма подошла к центральному устройству, чьи габариты превышали её собственные размеры. Маленький экранчик демонстрирует комбинации цифр и аббревиатуры, смысл которых пока неясен. Похоже, речь идёт о проекте "Теллуро" и заражении некого объекта №1. В склянках на горизонтальной поверхности прибора разросся гриб. — Эмма... Узнав родной голос, девочка радостно развернулась. Из теней вышла, обессиленно шатаясь, Стелла. Её рот был покрыт кровью, глаза слезились; одежда, похоже, держалась чудом. Эмма отступила на шаг назад, вслед за чем Стелла рухнула на живот. Девочка истошно закричала, выронила пистолет из рук и в истерике забилась в угол между двух приборов. Вся спина матери была покрыта огромной плазмодиевой массой, тяжело дышавшей и явно двигавшейся. Стелла качалась, будто марионетка, а монстр, пронзивший её позвоночник своим жалом, словно какой-то скорпион, хлюпал и мычал. Именно так выглядел Тэ, король баугенхейров. Истинный паразит, он управлял телом Стеллы и через неё питался мясом убитых. Теперь это нечто ползло к Эмме, неумело управляя руками Стеллы. Паразит пророс от затылка до бëдер — было страшно представить, сколько весит это чудовище и какой вес тянет на себе Стелла. Бедная девочка покрылась мурашками, её лицо вспотело и побледнело. Она рыдала и дрожала страшнее, чем мать. Из-за панической атаки вновь потеряла возможность контролировать тело, и осознание того, что в таком же положении находится Стелла, делало только хуже. Сердце точно сошло с ума — оно билось неистово, будто желая остановиться. Эмма даже разучилась дышать и застыла, охваченная благоговейным ужасом. Слабый голос, заикаясь, молил о пощаде. — Эмма, убей меня... пожалуйста... — стонала Стелла. Худшие опасения подтвердились — мать в сознании, но не может управлять своим телом. Эмма всё ещё надеялась, что это не настоящая Стелла. Она наконец вспомнила тот сон с Тэ, и, шокированная, чуть не потеряла сознание. — Ты не мама, ты монстр, — прошептала она, еще не способная сдвинуться. — Это я, Эмма... — и тут она истошно закричала, поскольку жало надавило на нервное окончание. Девочка была вынуждена слышать крики своей матери — такие же, какие доносились с крыши высотки, когда выжившие бежали из участка на вокзал. Далее тело Стеллы, управляемое Тэ, поднялось и, двигаясь медлительнее зомби, подошло к кучке тел. На глазах у Эммы монстр заставлял её маму жрать мëртвые тела вместе с личинками. Стелла блевала — в таком случае король снова делал ей больно, и она была вынуждена продолжать. Только после пятиминутной трапезы Тэ наконец оторвался от пищи и, рухнув со Стеллой на пол, вновь пополз к Эмме. Селанд-старшая мучалась так уже две недели. — Я хотела найти универсальное лекарство от рака. Ты знаешь, твой дедушка умер от опухоли мозга. Мы, люди, слабые существа. Нельзя оставаться такими, нужно двигаться дальше и становиться сильнее. Я всегда гордилась работой в Tatsu, потому что хотела, чтобы мои открытия позволили спасти как можно больше людей, — шептала Стелла. — Для этого мы изучали микроорганизмы. Сначала поиски были безуспешны, но потом... появился он. Камень, содержавший неизвестный науке протист. Мы тестировали его на разных животных, у которых был рак. На наше удивление, протист избавлял тех от любых опухолей, взамен прорастая в виде плазмодия. Однако никаких побочных эффектов от такого не было. На лицо взаимовыгодный симбиоз — гриб не даёт никакой опухоли развиться в твоём организме, ты его кормишь. Я хотела проявить осторожность. Не доверяла до конца протисту — неизвестно чего ждать от только открытого существа. Но в процесс активно вмешивался генерал Расмуссен. Проект "Теллуро" заинтересовал его, они с Эго вложились в исследования. При этом они не разбирались в происходившем, а требовали, чтобы я как можно быстрее разработала "универсальное лекарство от рака" и продала его. Для них протист был не спасением, а способом прославить себя и Алласориес. Угрожали увольнением, потом постоянно мешали процессу и торопили... Я приняла решение стать подопытной. Не хотела, чтобы в случае неуспеха пострадали другие. На первых порах он не влиял на меня, и я чувствовала себя счастливой. Помнишь, в сообщении я говорила тебе, как хорошо быть теллуровиком? Я не знала, что это зомби... Я ещё не знала. Хуже стало, когда начала кашлять и вырубаться. Регулярно обследовалась, проверяла себя, но плазмодий вёл себя как обычно. Надеялась, что это побочка. Потом меня начало рвать, и после очередной потери сознания, длившейся не менее часа, я обнаружила, что из меня вышли самые настоящие споры. Рентген показал, что плазмодий резко разросся. Уже через пару часов в городе началось заражение, и я осознала, что в тот злополучный момент плазмодий впервые захватил моё тело и использовал его для того, чтобы заразить кого-то. Излечивающий рак протист оказался паразитом. Мы с моим другом Ноем заперлись и переговорили в последний раз, а комплекс погрузился во тьму... пособники Тэ захватили город очень быстро. Да, я испугалась. Ведь было уже слияния уже поздно. Надеялась, что быстро умру, но мне была уготовлена совсем другая судьба. Тэ, уже не помещавшийся у меня в голове, вылез через затылок и закрепился на шее. Раньше он был меньше, вырос со временем... Он не убивает меня, потому что ему очень нравится издеваться. Он счастлив, когда видит мои страдания. Он захватил всё тело, кроме голосовой коробки — не смог бы имитировать мои голос и речь. Он даже ест через меня. Он не испытывает сострадания, он видит смысл своей жизни в бесконечных издевательствах над человеческим видом. Я была дура — я попалась в ловушку разумного простейшего. Но разве могла я понять, что это недоразумение окажется паразитом? Мы никогда не сталкивались с подобным, я пыталась быть максимально осторожной... Как же жаль, что всё так получилось. По итогу вина-то моя. Лекарство обратилось в погибель человечества... Убей, пожалуйста. Я прошу тебя, Эмма. Ты пережила всё и пришла ко мне. Пожалуйста. Девочка уже встала и даже подняла пистолет, однако духа прицелиться в родную мать ещё не хватало. Видимо, и не хватит — она хотела подойти к Стелле и обнять ту, однако инстинктивный страх Тэ не позволял приблизиться ни на шаг. Монстр медлительно полз к девочке. Он почти подполз к ногам, и тогда Эмма отступила назад. Маленькая девочка ревела и тëрла покрасневшие глаза, заливая кровавый пол слезами. Стелле тоже было очень горестно, но жестами свои страдания она выразить уже не могла. Из всего тела она могла контролировать только головной мозг, часть головы, часть шеи, гортань и голосовую коробку. И только для того, чтобы по приказаниям Тэ кричать. — Я не смогу! — закричала Эмма. Кое-как держала пистолет, опустив руки, и мучалась от невозможности добить ту, кого искала столь долго. — Ты добралась до комплекса, солнышко, не просто так. Не знаю, как ты выжила, но ты смогла. Я всегда знала, ты у меня сильная и хорошая. Монстры, человеческая жестокость — тебя ничто не извратило... Эмма, я была ужасной матерью. Но я любила тебя... и не хотела, чтобы ты меня увидела такой. Но время нельзя повернуть вспять. Я совершила ужасную ошибку, и пока я жива, люди будут страдать. Застрелив меня, ты убьёшь Тэ. Он не может жить без меня. Он считает себя высшим существом, но он всего лишь беспомощный паразит, не способный прожить без носителя. Природа одарила его интеллектом, но он ничто против обычной пули. Эмма, солнышко, убей ме... Вдруг закричала от боли: разъяренный Тэ заревел и, перехватив контроль, с огромной скоростью напрыгнул на Эмму. Он повалил девочку и попытался свернуть шею слабыми руками. Но Эмма удержала пистолет и случайно выстрелила. Пуля попала в руку. Стелла встала с дочери, истошно завопив от боли вместе с королём баугенхейров — их крики, тонкий женский и грубый чудовищный — слились воедино. Тело обрушилось на приборы и разбило несколько склянок. Эмма завизжала, потому что на себе прочувствовала, какую боль сейчас испытала её мама. От одной мысли о том, что ради спасения человечества нужен застрелить Стеллу, она бледнела всё сильнее и сильнее. Даже Коре и Марка не смогли. А Эмма была должна. Почувствовав в Эмме реальную угрозу, перепуганный Тэ пополз в обратную от неё сторону. Девочка, подобрав упавший фонарик, посветила туда. В дальнем углу комнаты находилась огромная расщелина, которая вела глубоко вниз — в сеть пещер. Если Теллуро успеет спрыгнуть туда, он спасëтся. Эмма подскочила к противнику, всё ещё не способная поднять пистолет. Теперь было ещё страшнее стрелять: она не хотела снова слышать криков матери. Кровавое лицо Стеллы застыло в ужасной гримасе, будто носитель уже был мёртв. Однако тихие вздохи ясно давали понять, что Селанд-старшая чувствует всё, что делает с её телом монстр. От правой руки тянется кровавый след — последствие ранения. Тэ полз по телам учёных неловко, медлительно, поскольку потратил все силы на тот агрессивный прыжок; когда Эмма подошла, он перевернулся, в результате чего лицо Стеллы смотрело на дочь. Это был хитрый манёвр — король знал, что девочке легче стрелять в монстра, чем в мать. Он удовлетворённо засопел. — Он сбегает... — шептала Стелла. По всей комнате раздаются хлопки — рвётся плазмодий. Сформировавшиеся баугенхейры спрыгнули на пол и, покачиваясь, приподнялись. Призванные Тэ, они опознали угрозу. Королю осталось не больше метра, и он всё ближе и ближе к заветной расщелине. Баугенхейры, неуклюже перебирая ногами, побежали к девочке. — Я не смогу! — рыдала Эмма, сотрясаясь от непереносимых детской душой эмоций. Она стояла посреди моря мёртвых тел, не находя себе места. — Убей меня, солнышко... — после этого слова Тэ вонзил жало настолько глубоко в Стеллу, что та истошно закричала. Вопль был призван деморализовать Эмму, со своей ролью он успешно справился. По вине королевского Теллуро умерли и пострадали сотни тысяч человек. Погибли её друзья — Сара, Вероника, Коли, Эрик. А сколько умерло таких же близких друзей для других? И хуже всего то, что самым страшным мучениям подверглась её мама. Для Стеллы смерть желаннее такой жизни, но Эмма не могла убедить себя выстрелить. Она держалась за маму и веру в неë, чтобы в итоге потерять!? Девочка уже не могла плакать — она сама была мертва внутри. Такова неизбежность? Другие успели потерять своих близких родственников, теперь настала её пора? В стекле сверху отразились лица взрослых, наконец зачистивших второй этаж и ставших свидетелями трагичной сцены. Аксель бился в окно, пытаясь пробиться, остальные стреляли — всё безуспешно. Эмма же по-прежнему переживала в голове события уже минувших дней и не видела ничего, кроме себя и матери. Столь тяжёлый выбор встал перед беззащитным ребёнком. Нужно всего лишь выстрелить один раз, но это практически невозможно. Эмма поступила правильно, ведь Тэ бы успел сбежать, если бы взрослые стали ломиться в стекло. Благодаря своей упрямости она настигла маму, однако стоила ли игра свеч? Кто угодно застрелил бы Стеллу в первую же минуту — только не Эмма. Тем не менее, думать о себе эгоистично. Эмма вновь обратилась мыслью к страданиям других. Под властью изувера десятки тысяч захваченных душ. Любовь к Стелле сменилась ненавистью к Тэ. Эмма почувствовала, что несёт ответственность за спасение угнетённых. Эта жалкая плазмодиевая масса, не способная отцепиться от Стеллы, возомнила о себе слишком многое. Только озлобленностью по отношению к кровавому палачу Эмма могла подавить привязанность к Стелле. Надлежало отомстить за погибших, а раз так, то она исполнит свой долг. Баугенхейры окружили Эмму и приготовились к атаке. Истошно кричало всё вокруг — полетевшие на девочку теллуровики, страдающая Стелла, испуганный Тэ, волнующиеся на другом этаже солдаты и друзья. Монстр зацепился чужими руками за развернувшуюся перед ним бездну, но уже поздно: Эмма приняла правила игры. Она подняла пистолет, прицелилась в голову Стеллы и, жмурясь от боли, спустила курок. *** В ту же минуту баугенхейры, шаставшие по улицам Хескенеса, попадали замертво. Лишившись короля, они утратили способность жить. Без телепатической связи с властелином плазмодий был не более чем мёртвой органикой. Даже зомби второй формы, ещё не обратившиеся в теллуровиков, перестали существовать и стали не более чем мёртвыми трупами. Души освободились из-под скверны Тэ и покинули проклятый Лимб, исчезнувший со смертью короля. Коли и Вероника окинули с грустью страдающую Эмму и устремились туда, где им было самое место — где были Эрик, Нут, Оливия и другие невинно пострадавшие. Эпидемия была уничтожена раз и навсегда. Наконец уничтожено окно. Аксель смело спрыгнул с высоты в десять метров и чудом не разбился. Он подскочил к Эмме, обнимавшей тело матери. Вокруг лежали мёртвые баугенхейры, которые не успели даже коснуться девочки. Остальные взрослые спустились по верёвке. Солдаты немедленно перестреляли мертвецов, чтобы убедиться, что те погибли. Аксель попытался отделить Эмму от Стеллы-Тэ, но та мëртвой хваткой вцепилась в маму, лежавшую на самом краю расщелины. Руки девочки измазались в плазмодии, оставшемся от короля, голова — в крови. Но всё равно упорно не отпускала, поэтому Аксель был вынужден отойти. Понимая, что чувствует Эмма, он решил не мешать сестре. Тогда подошла Хьерси. Она подошла к обессиленной Эмме. Почувствовав тепло, та наконец оторвалась от Стеллы. Правда, тут же попыталась вновь вцепиться, однако Хьерси уже отвела девочку. Мёртвая мать лежала с изуродованным пулей лицом и так нуждалась в любви, что Эмма, не способная вырваться иным образом, укусила спасительницу зубами. Хьерси проигнорировала боль; держа Эмму близко к сердцу, не отпускала ребёнка. Несчастное дитя забылось от горя и уже ничего не слышало. По приказу Аннализы солдаты уничтожат тело Стеллы-Тэ сразу же, как уведут Эмму, а пока что они просто перетаскивали трупы, чтобы было где пройти. Том и особенно Аксель чувствовали себя неуютно. Оскар и Аннализа поджидали Хьерси у лестницы. — Она травмирована до конца своих дней, — подытожила Андерсен. — Мы позаботимся о ней. Да, Оскар? Мы не бросим еë? — спросила Хьерси. Тот утвердительно кивнул головой и погладил по макушке Эмму. Аннализа вздохнула от грусти. Всё же слишком много людей пострадало от жестокости королевского Теллуро. И эти трое — не исключение. Хорошенько подумав, она вспомнила всех хороших психиатров, с которыми работала, записала тех на бумажку и вручила последнюю Оскару. Заметка президента и подпись подтверждают бесплатное прохождение курсов. Хансен искренне поблагодарил Аннализу за помощь, но сказал, что этого заслуживают не они трое, а все выжившие с участка. Андерсен могла только закрыть глаза: даже после спасения Оскар продолжал заботиться о выживших. Верность своему долгу, которой позавидует даже она — президент Алласориеса. Несколько часов спустя одинокий автобус ехал в Перр по шоссе. Эмма разбитым взглядом наблюдала за цветущей природой. Дороги полны автомобилей. Больше нет баугенхейров, зомби и их вождей — они вернулись в мир, где правит человек. Никаких баррикад или следов разрушений — ухоженные леса и дороги! Проезжают немногочисленные посёлки, где у шоссе ходят, играясь друг с другом или общаясь, ребята. Увы, у Эммы больше не будет детства. Жизнь в Алласориесе идёт своим чередом. Пасмурно, по-прежнему капает дождик. Удивлены были те люди, что с тротуара видели в стекло Эмму — ребёнка, пережившего апокалипсис. Покрытое ссадинами лицо и характерные тени под глазами говорили о полной на события биографии. Это только кажется, что жизнь наладится. На самом деле они не вернутся назад. Пересекли городскую черту Перра. Как же отличается этот город от Хескенеса! Мертвые высотки сменились низкими, но полными жизни постройками, Перр напоминал муравейник, где не было покоя. Когда выжившие вышли на улицу, они почувствовали себя неуютно: слишком много людей. Чтобы избежать стресса для спасëнных, их отправили в больницу, куда доступ журналистам, папарацци и прочим любителям сенсаций был закрыт. Андерсен покинула выживших, так как у неё было ещё немало дел — следовало полностью вернуть себе власть в столице и расправиться со всеми возможными конкурентами. Вместе с ней уехал Том Холм, который отказался от медицинской помощи, поскольку чувствовал себя лучше остальных. Он намеревался помочь президенту в борьбе с пособниками Расмуссена. Благодаря стараниям Астрид выжившие оказались в хорошем состоянии. Большинство из них находилось в больнице не больше недели. Всё это время пострадавшие были несколько ограничены из-за охраны, защищавшей их от папарацци. Один за другим они выписывались полностью здоровыми, разве что ещё некоторое время выполняли предписания врачей для адаптации к нормальной жизни. Эмма находилась в больнице дольше всех, так как потеряла всякую волю к жизни; она умолчала о поведанном Стеллой и теперь мучалась из-за знания истины. Но близкие, выписавшись, продолжали её посещать, так как получили особое разрешение от главврача — человека понимающего. Поддержка помогла Селанд придти в себя, и 307 числа ей предстояло покинуть стены больницы. Полдня она просидела у окна — как обычно. В палате, помимо её кровати, были столик и телевизор. Однако куда интереснее любых передач была реальная жизнь, к которой Эмма со временем привыкала. Вот и сейчас сидела в одной футболке перед открытым окошком и наслаждалась свежим воздухом, всё ещё казавшимся ей чем-то противоестественным. Даже самый грязный городской воздух был в тысячи раз чище хескенесского. Такова простая жизнь — люди едут на работу, отдыхают или ходят по магазинам, не замечая, что за ними с третьего этажа наблюдает одна тоскливая девочка. Недавно прошедшая последнее обследование, она могла встретить близких у выхода из больницы, но до последнего оставалась в палате, к которой привыкла — замкнутое пространство оберегало её от опасностей открытой местности, какой казались ей просторные коридоры больницы. Скрип двери. Эмма повернулась. Вошли самые близкие люди — Хьерси, Аксель и Оскар. Последний нёс пакет, в котором находилась одежда. Селанд предстоит впервые выйти в мир. — Всё хорошо, Эмма? — спросила Хьерси, обняв ту. Эмма тоже прижалась к материнской фигуре. Аксель и Оскар, тепло поздоровавшись, достали курточку и штаны. Девочка послушно оделась. Государство бесплатно предоставило каждой семье по квартире в Перре и сотне тысяч эстигортов. Правда, квартир не хватило, так что Оскар, Хьерси и Аксель изъявили желание жить вместе. Оскар и Хьерси уже приняли решение о венчании, так что в скором времени ничто не помешает им удочерить Эмму. Девочка, которой некуда было идти, была согласна: уж слишком привязалась к этим людям. Тем более рядом с Оскаром поселилась Астрид, которая наконец встретилась с женихом и тоже готовится к свадьбе. Хансен получил просторную квартиру на окраине города, где их никто не будет донимать. По совету Хьерси он официально уволился из полиции и устроился в цветочный магазин "Кельсия" — как когда-то. Аксель, пока безработный, с удивлением узнал, что Оскар является хорошим художником. Хьерси, которой Аннализа в личном разговоре пообещала негласное "прощение старых грешков", тоже пока не решила, куда устроиться. Впрочем, в любом случае они без проблем проживут на четыреста тысяч эстигортов ещё несколько сотен дней как минимум; тем более психиатр, которого они уже успели несколько раз посетить, бесплатный. — Вот и всë. Перед тем, как поедем домой, прогуляемся по площади, хорошо? — спросила Хьерси. Девочка пробубнила что-то невразумительное. — Не нужно замыкаться в себе, Эмма. Всё наладится. Нежно поцеловала в лоб. — Ну правда, Эмма. Там чипсики продают. Со скидочкой, — подмигнул дружелюбно Аксель. Хьерси с недовольством посмотрела на того, парень рассмеялся, отчего ободрилась даже Эмма. — Ну что ты сразу, Хьерси. Пусть дети поедят вкусняшки. За мой счёт, между прочим. Наедимся все вместе, — Оскар, после больницы куда более бодрый, чем обычно, похлопал по своей сумке. — Хансен, и ты туда же? Две недели жрали хрен пойми что, а вы... Ладно, один раз не повредит, — Хьерси вздохнула и тоже улыбнулась. Все четверо посмеялись. Собрались. Оскар повёл всех из палаты, за ним последовали Аксель и державшая Эмму за ручку Хьерси. Прошлись по коридору, каждого встреченного врача всей семьёй поблагодарили — всё-таки больница очень радушно приняла выживших. Дошли до лифта и, дождавшись пустого, поехали на первый этаж. Наконец все четверо выглядели как нормальные люди — не в форме полиции или Национальной гвардии, не в лохмотьях или тряпках, а в куртках и штанах. На улице прохладно, решили одеться потеплее. Внизу их встретили охранники, которые поздравили четвёрку и вручили Эмме мороженое. Та поблагодарила за подарок, на новый телефон Хьерси даже устроили фотосессию! Жизнь началась с чистого листа, лучшие моменты нужно запечатлевать. После прощания с охраной вышли на улицу, и Эмма прослезилась: наконец-то она свободна от воспоминаний Хескенеса. Теперь она не наблюдала за суетливой городской жизнью, а вновь становилась её частью. Мимо проходят люди; спят у автобусной остановки папарацци, которые так долго ждали выхода Эммы, что уже заснули и никого не тревожили; проносятся стремительно автомобили, вечно куда-то спешащие. Девочка взяла себя в руки и отпустила мать, готовая сама идти по этому новому для неё миру. Стояли в зените солнца, пропадали за горизонтом редкие облака — такова она, жизнь! Эмма печально улыбнулась Колловиду и Каухобу. Став частью семьи Хансенов, она не забудет о маме. Дело Стеллы будет продолжено, и на этот раз никакие Расмуссены или Эго не помешают Селанд создать лекарство, которое спасёт миллионы жизней. Оскар медлил с покупкой машины, так что дела передвижения по городу решает Хьерси, поэтому излюбленным способом: вызывает такси. Аксель часто шутил, что, будь её воля, Кольстад бы напокупала всем планеров и парила с семьёй над городом. Тем не менее, в этот раз она вызвала такси — водитель прибудет через десять минут на другой конец площади, к которой, перейдя дорогу на зелёный, уже подошли герои. — Эрику бы здесь понравилось, — сказал Аксель, когда заметил марширующих по площади военных. — Ему хотят поставить памятник, но на другой площади. Это его бывшие сослуживцы всë, — подтвердил старый слух, подойдя, Оскар. — Он заслужил. — И не только он. Я предложил им свой вариант памятника — более затратный. Там разместим тех, кто внёс наибольший вклад. Рядом с Эриком будет стоять Коли — его друг. Ещё ты, Том, Гастон, Джоннас, Айзек, Кристиан, Иоганн, Лукас, Эмиль... Астрид, Хьерси, Валентинсен, Вероника, Наташа, другие — мы разместим всех. Назовём памятник "Герои Хескенеса". — Но Оскар, где же будешь ты? — Крайне некрасиво автору проекта включать в него себя, Аксель. Ну это же очевидно. Аксель догадался, на что намекал бывший блюститель порядка. Пока они говорили, девушки принесли чипсы, чему парень был несказанно рад. Разделив три пачки (Хьерси такую гадость принципиально не ест), пошли по площади в направлении статуи легендарного президента, Ганса Андерсена. Своим нынешним положением Алласориес обязан именно обладателю этого сердитого взгляда, выискивавшего среди своих последователей врагов и предателей. Тем грустнее, что, скорее всего, Аннализа последует по пути отца, так как это единственный способ удержать власть в республике Алласориес. Все вместе прошли мимо статуи и направились к другому концу площади, куда скоро прибудет такси. Лёгкий ветерок и приветливые солнышка грели душу даже в такой прохладный денëк. Эмма пересекалась взглядами с другими людьми. Постепенно приходило осознание. Навстречу им двигались, помимо туристов или простых горожан, три полицейских. Судя по всему, двигались прямо к Хансенам. Оскар подошёл и поздоровался с теми. Но завязался разговор, оказавшийся для семейства не самым приятным. Эмма не поняла, почему Оскар положил руку на лицо, почему полицейские тоже недовольно вздохнули, почему Хьерси и Аксель недовольно зарычали. Но стоило поднять голову и взглянуть на большой светодиодный экран на одном из зданий за статуей, как все вопросы улетучились сами собой. "Оскар Хансен — тиран и убийца!? Шокирующее интервью Соры Лунд" Глава 15 — Суд