– Один из бандитов в то время работал на вашей студии, неужели вы не поняли? – изумилась Алена. – Некий Стас, высокий красивый брюнет. Возможно, он и приходил к вам тогда домой. – Не представляю, кого вы имеете в виду, – нахмурилась Маслакова. – Вы не обращаете внимания на красивых мужиков? – не поверила Алена. – Напрягитесь, вспомните того, кто выручил руководство, предложив другую журналистку для командировки? Валентина некоторое время подумала, и ее лицо помрачнело еще сильнее. – Допустим, я вспомню его. Что тогда? – Нам надо найти какие-то данные о нем, – заволновалась Алена. – Он бандит. Он убил беднягу командировочного, смонтировал фильм о вас, послал меня во Францию, а потом долго гонялся и хотел убить. Но беда в том, что я ничего про него не знаю! Мне нечего даже сказать в милиции, мне просто не поверят. Вот если бы мы пошли туда вместе… – Я поняла, – кивнула Маслакова. Ее ледяной тон и злобное выражение лица нравились Алене все меньше. – За вами охотятся бандиты, и вы предлагаете мне принять участие в этой забаве. То есть поиграть в подружку дичи. Она встала с ручки кресла и выпрямилась во весь свой немалый рост. – А теперь слушайте, девушка, – тихо процедила она. – Вы сейчас выйдете отсюда, я лично провожу вас до выхода из студии и предупрежу охрану, чтобы никогда не пропускала вас сюда. И если вам разрешат дойти до милиции, упаси вас Бог упомянуть там мое имя. Вы меня поняли? – Но почему? – Алена никак не понимала. – Я хочу жить. – Тонкие губы телезвезды искривились в некотором подобии ухмылки. – А не бороться с бандитами. Так что нам не по пути. Растерянная Алена покорно дошла до лифта. Валентина не поленилась спуститься с ней вниз и прямо при Алене предупредить охранника: – Эту девушку больше внутрь не пускать! Охранник записал фамилию Алены в черный список, и та, двигаясь как во сне, вышла на улицу. В ушах все звучали злые прощальные слова телезвезды: «Хочешь сдохнуть – не ищи себе компанию!» До поездки в ЗТЗ она втайне надеялась, что все же преувеличивает опасность. Кто такой Стас? Обычный бандит, который легко справится с провинциальной девчонкой, но популярная телеведущая ему не по зубам. Но суперзвезда Валентина Маслакова боялась его, похоже, не меньше, чем сама Алена. Он мог не запугивать Маслакову, а просто убить ее накануне поездки – поехала бы Алена. Но похоже, к встрече журналистов с мсье Дюсуаном нельзя было привлекать внимания. А гибель телезвезды до или сразу после встречи гарантированно привлекла бы внимание прессы и возможного следствия. Поэтому погибла не Валентина, а бедняга командировочный. Или это вообще был спектакль, снятый для устрашения Маслаковой? В любом случае цель была достигнута. Отказ капризной звезды лететь в Париж не привлек особого внимания. Ее тихо поменяли на другую девушку, и инцидент был исчерпан. Стас все же не решился отправить запуганную телеведущую со спецзаданием в Париж. Не был вполне уверен в ее долгом молчании? Нет, он просто боялся расследования после смерти французского телемагната. Если там что-то было нечисто и возникло бы малейшее подозрение, интерполовские следователи сразу вышли бы на Маслакову, а уж на допросе она рассказала бы все. Незаметно устранить звезду такого уровня было нереально, а убить ее публично – опять же привлечь ненужное внимание и вдобавок усилить подозрения. А вот убрать Алену – пара пустяков. Провинциальная дурочка уехала куда-то с женихом из Москвы, ничего подозрительного в этом нет. Трупа нет, значит, жива. А что найти не могут – так кто знает этих девчонок, в какой медвежьей дыре она решила свить семейное гнездышко? Самым печальным было то, что никто не мог или не хотел ей помочь. А между тем денег в мешочке становилось все меньше. Надо было на что-то решиться: выйти из подполья, рассчитывая на то, что ее давно перестали искать? Поехать домой, в Дубровск, или найти работу в Москве? Но ее тут же охватывал панический страх. Нет, она не может открыто ходить по городу, пока где-то рядом бродит Стас. Она должна убить Стаса – эта мысль все больше захватывала ее, казалась единственным избавлением от нескончаемого ужаса. Она слишком устала бояться. В этот день она, как обычно, подошла к газетному киоску, и ее сердце судорожно забилось. Она увидела то, что так долго хотела найти. Глава 34 Я молча смотрела на первую полосу «Московской жизни» с огромным заголовком: «Единственный свидетель». Прямо под заголовком почему-то поместили мою цветную фотографию, снятую Машей во вчерашнем кафе. Я на ней выглядела сильно помятой, толстой теткой хорошо за сорок. Руки бы поотрывала за такой снимок! Под заголовком стояло всего несколько строк про девушку, которая соблазнила знаменитого телемагната и украла его сперму, сама статья пряталась в середине газеты, но это уже не спасало положение. Мое интервью увидело свет. Если свидетельница не объявится и это громкое дело так и останется нераскрытым, надо мной будет смеяться вся Москва. Ладно, дело сделано – расслабляемся и получаем удовольствие. И, открыв разворот, пропуская огромные куски, я начала чтение своего интервью: «Все свидетели этих событий пропали без вести. Трупов не нашли, но скорее всего участников громких дел о наследствах давно нет на этом свете. Как мы знаем, свидетелей всегда убирают, особенно в делах, где на кону стоят миллионы. Но хочется верить, что осталась в живых хотя бы девушка, соблазнившая пару лет назад телемагната мсье Дюсуана и добывшая для преступников его сперму. Я не знаю, как выглядит эта девушка и как ее зовут, но если она прочтет эту статью – пусть откликнется! Ее жизни угрожает серьезная опасность. Отзовись, незнакомка, мы сумеем тебя защитить!» Ну что же, ставки сделаны. Платон, купивший газету по дороге в отделение, долго ругал меня за интервью, уверяя, что теперь у преступников не остается другого выхода, кроме как убрать заодно и меня. Но я считала, что, если бы захотели, давно бы убрали. Платон был уверен, что меня похитили бы, но помешала его защита, но я про себя подумала, что защитить он не смог даже себя, так что вряд ли смог бы остановить преступников. Озвучивать свои мысли я не стала, но справиться с болезненным нервным раздражением тоже была не в силах. Этой ночью мне снова приснился кошмар. В нем Платон менялся, на глазах превращаясь в массивного серого волка. Он скалил страшную пасть и приближался ко мне, готовясь к прыжку. Я проснулась под утро, дрожа от страха, и больше не смогла уснуть. Что-то назревало вокруг меня, что-то страшное, и я словно всей кожей ощущала, как сгущаются тучи. Я не понимала, что меня так угнетает, но это точно не было связано с дурацким интервью. С Вадимом мы столкнулись уже в отделении. Увидев в моих руках газету, он изменился в лице, буквально навис надо мной и тоже начал читать статью. В отличие от меня, читал он очень внимательно, чуть ли не водил пальцами по строчкам. Через некоторое время он чуть слышно вздохнул и отошел в сторону, извинившись: – Боялся, что все-таки Тамара тиснула туда мою фамилию или фотографию. Она обещала, что этого не сделает, но много ли стоит честное слово красавицы? А вот же, выполнила обещание. Какая девушка, однако! Просто сказка… Майор Федотов, назначенный и. о. начальника УВД, с утра собрал планерку, долго распинался о срочной необходимости поймать торговцев органами и предателя среди своих, после чего снова уехал в управление. А я решила найти Тамару и узнать, не обратилась ли в редакцию «Московской жизни» наша свидетельница. Как всегда, меня сопровождали Платон и Вадим. Платон теперь не отходил на меня дальше чем на шаг, терся рядом и все старался незаметно коснуться пальцами моей руки. Я с грустью косилась на сияющего парня. Вот и забыл он свою пропавшую невесту, свои страдания, и даже то, что его хотели подставить, вроде не портит его незамутненной радости. Но зачем я-то согласилась? Я не люблю его, сейчас я понимала это совершенно отчетливо. Я не хочу связывать свою жизнь, пусть даже короткий ее отрезок, с этим мальчиком. А то, что было вчера, явно не останется эпизодом без продолжения. То есть если вчера, засыпая, я думала о том, что это было прекрасно, но неповторимо, то сейчас, глядя во влюбленные глаза Платона, понимала, что он считает иначе. И что мне делать теперь? Побыстрее уехать, оставив парня наедине с призраками? Или остаться ради него на пару недель? Вот только вчера я решила, что переродилась, стала другим человеком, решительным, отвечающим за свою жизнь, – и на тебе, снова плыву по течению. Или просто не надо было вчера пить столько вина? Прогулочным шагом мы дошли до маленького семейного отельчика, где разместились журналисты. Возле самого входа стоял синий экскурсионный автобус с занавесками на окнах. Мы обогнули автобус, я из любопытства заглянула в кабину шофера – усатый мужик сердито курил, с негодованием поглядывая то на наручные часы, то на отель. Видимо, его ожидание затянулось. Когда мы вошли в маленький холл, там собрались почти все приехавшие в С-к журналисты. Телевизионщики тусовались в небольшом проходе слева, обозреватель «Комсомолки» мрачно дымил возле приоткрытого окна, в креслах и возле стойки я увидела нескольких знакомых девушек, но ни Тамары, ни Маши нигде не было. Я невольно взглянула на часы – половина десятого утра, может, они еще спят? По лестнице вразвалочку спустился лысый толстяк в серой куртке нараспашку. Из-под куртки выглядывала растянутая майка-алкоголичка. – Ну что, красавицы? – гаркнул он на весь холл. – Никого на органы не разобрали? – А ко мне кто-то в полночь стучался, – оживилась невысокая блондинка в блестящем топике и узкой юбке до колен. – Только я к двери боялась подойти. – Это был я, душа моя! – хохотнул толстяк. – Да ну тебя, Митя! – капризно протянула блондиночка. – Ты небось, как обычно, напился и на боковую. А кто-то по гостинице все же ходил! Только я вечером в номере как заперлась, так к двери даже близко не подходила. – Тань, а вдруг ты свое счастье пропустила? – подошла к блондинке полная шатенка с мальчишеской стрижкой. – Прикинь, к тебе в гости местный Джеймс Бонд приходил, а ты дверь не от крыла. – Ты хотела сказать – Джек Потрошитель? – уточнила Таня. – Не, не надо мне такого счастья. Я в следующий раз его к тебе пошлю. – Я бы тоже ночью дверь не открыла, – подтвердила высокая брюнетка с фотоаппаратом наперевес. – Где угодно, только не в этом городе. Даже если б сам Джонни Депп ко мне постучал. – Правильно, душа моя, – подтвердил толстяк. – Зачем тебе какой-то тухлый Джонидеппи, когда есть я? – Девушка, не подскажете, где найти Тамару Мирзоян? – обратился Вадим к брюнетке с фотоаппаратом. – Из «Московской жизни»? – откликнулась та. – Не знаю, она еще не спускалась. Нам тут экскурсию по городу в девять утра обещали устроить, хорошо, что не с петухами подняли. Автобус уже ждет, так что скоро все тут будут. Подождите немного. Я села на свободное кресло, Платон и Вадим, как верные стражи, замерли возле меня. Через некоторое время я увидела знакомые рыжие кудри. Высокая Маша в зеленом трикотажном комбинезоне и накинутой на плечи оранжевой куртке лениво спускалась по лестнице, придерживая рукой тяжелую фотокамеру. Как и вчера, на ней были не туфли, а спортивные кроссовки. – Маша! – позвала я, помахав ей рукой. Платон и Вадим с изумлением смотрели на меня, видимо удивляясь, откуда я знаю журналистку. Та подошла и небрежно кивнула мне, оглядываясь по сторонам и кого-то высматривая. – А где Тамара? – спросила я. – Еще спит? – Нет… – растерянно ответила Маша. – Но разве она не с вами? Точнее, разве не с ним? – Она кивнула в сторону Вадима. – Я думала, она поэтому ночевать в отель не пришла… – Но я ее сегодня не видел… – ошарашенно ответил он. – Мы вчера познакомились и сидели в кафе, но это было еще днем. Нас потом вызвали на работу, а вечером я вернулся в то кафе, искал ее, но так и не нашел. – То есть как? – Маша тоже начала нервничать. – После восьми мы с ней вернулись в отель, а около девяти вы позвонили ей на мобильник и пригласили погулять. Сказали, что ждете ее возле отеля! – Но я не звонил! – в отчаянии воскликнул Вадим. – Я около девяти был совсем в другом месте, далеко от вашего отеля! Я в ужасе смотрела на Машу. В самом деле, в девять вечера Вадим стоял в моем номере, а потом вместе с нами пошел в китайский ресторан. Возле отеля в это время он находиться никак не мог. – Спокойно! – в разговор включился Платон. – Маша, вы можете вспомнить точно – во сколько ваша подруга вышла из отеля и как она была одета? – И почему вы решили, что звонил я? – не унимался Вадим. Кажется, только сейчас до него начало доходить, что его хотели подставить. А ловко же бандиты работают, с выдумкой, и реагирует на события мгновенно! Только Тамаре понравился красавчик, и его тут же решили использовать как наживку. А поскольку около восьми он вертелся возле кафе, где сидели журналисты, бандиты решили, что алиби у него не будет. Но опять просчитались… – Она надела нарядное синее мини-платье, синие сапожки на шпильках и накинула лиловый шелковый плащ, – послушно перечисляла Маша. – А про вас, – обернулась она к Вадиму, – она мне сама сказала. Еще так радовалась, что вы все же позвонили! – В ее зеленоватых глазах появились первые признаки страха. – Но если вас тут не было, куда же она пошла? С кем? Где была всю ночь и почему до сих пор не вернулась? – чуть охрипшим голосом спросила она. – Как вы не поймете – у нас тут все напуганы до обморока! Не только девчонки, но даже старый шут Митька. Это они сейчас расхрабрились, прикалываться начали, а ночью баррикадировались в своих номерах. – Погодите паниковать, – рассудительно сказал Платон. – Маша, почему вы решили, что Тамаре звонил именно Вадим Морозов? Ей мог позвонить другой знакомый по имени Вадим. Кто-то из телевизионщиков, например. – Но… – Маша на секунду задумалась, а потом выпалила: – Она весь вечер только о нем говорила! – Указательный палец обвиняюще покачался перед лицом порозовевшего красавца. – Все восхищалась, какой он красивый, остроумный, смелый. Боец невидимого фронта! И так обрадовалась, что он о ней не забыл, позвонил. Какому другому Вадиму она бы так обрадовалась? Да она к другому ни за что вечером одна бы не вышла! – Она могла подумать обо мне, а звонил все же другой Вадим, – тихо сказал интерполовец. – Тут нет другого Вадима! – Попробуйте ей позвонить, – тихо сказал Платон. – Мало ли кого могла встретить девушка. Может, она еще найдется. Маша схватилась за мобильный, а я с тоской посмотрела на Платона. В этом городе мне становилось душно, словно невидимая удавка все крепче сжимала горло. До слез жаль было Тамару, но я понимала, что ей уже ничем не поможешь. В этом городе пропавшие не возвращались никогда. Глава 35