– Жить надоело? – ору ему. Что-то поблескивает у подножия хребта: Ты-я болтается без дела. Не справилась с наблюдением за гостем, так и сейчас никакой пользы. – Помоги ему, Ты-я, черт тебя подери! Она, не спеша, подкатывается к нему, наблюдает, как он ищет новую опору для ног. – Абсолютно не согласна. Не согласна. Нейтральна. Согласна. Прошла вечность. Парень наконец добирается до вершины. Хватаю его за руку и тяну к себе. – Объясни, – сердито пыхчу, когда он почти сваливается на меня. – Позволь мне… помочь. – Нет! Ни в коем случае. Позволить ему разбиться на моих глазах? Его странное утреннее поведение выветрилось из головы. – Скоро сумерки, – замечает гость. – И? – Надо торопиться. Он берет бревно и идет с ним к краю вершины. Будто движение вниз легче, чем наверх. Хватаю его за свитер: – О’кей, но спускаться с бревном не надо. Их и так тяжело тащить на вершину. Веревка нам в помощь. – Еще указания? «Нет. Больше никаких. Разве что тебя не должно быть здесь». Солнце нас не ждет, поэтому споры – пустая трата времени. Придется парню проявить самостоятельность: я не могу привязать его к спине, как ствол. – Смотри внимательно, – тяжело вздыхаю и показываю, как надо правильно обвязываться веревкой, а потом отправляю его на пробный спуск по скале. Гость не соврал. Он действительно быстро учится. Теперь мне нет необходимости лезть на вершину с бревнами. Он у подножия привязывает стволы к веревке, а я поднимаю их на хребет. Солнце прячется за горизонт. К тому моменту все бревна уже на стороне побережья. Мы достигаем основания скалы в темноте. – Спасибо, – благодарю его позже, когда перетаскиваем деревья через сланцевый риф, – но больше не смей. – Я не подведу тебя. – Не важно. – Больше нечем заняться. – Специально для тебя запачкаю дом. Он фыркает. Звук идет ему, прекрасно вписывается в собранный мною репертуар «парень-которого-я-думаю-что-знаю». Его загадочность начинается и заканчивается с потерей памяти. Он – противоположность слову «опасный». Тайком поглядываю на него. Гость вытирает пот со лба. И противоположность слову «учтивый». «Какая досада», – думаю я, потому что скучаю по некоторым из человеческих пороков. А он, хоть и приличный помощник, но далек от (не)приличного сообщника в злодеяниях. Ночью мы расходимся: он в спальню, я – на диван. Утром гость встает раньше меня. После небольшой словесной перепалки разрешаю присоединиться ко мне. И на следующий день тоже. Мы выстраиваем схему: я рублю деревья – он переносит их к подножию хребта. Транспортировка на другую сторону занимает в два раза меньше времени с учетом человеческих сил. И время проходит быстрее, когда работаешь вместе. Не успеваю оглянуться, как остаются три бревна, чтобы закончить Леону. Иногда мы с ним разговариваем. – Что ты обо мне думаешь? – интересуется он. Мы в четвертый, скорее всего, предпоследний раз перетаскиваем стволы через поляну. На секунду задумываюсь. «Ты хороший помощник, – звучит равнодушно. – Ты классный! – уже эмоциональнее. К счастью, парень уточняет, добавляя: – Ты придумала мне прозвище? О нет, только парень. – Хочешь, чтобы я тебя как-то называла? – приподняв брови, удивляюсь я. – Это зависит от… – Ой, ну ладно, – легонько толкаю его локтем. – Я выберу хорошее имя. – Если оно не будет случайным. – Случайным не будет, – обещаю я и выдаю секундой позже: – Дмитрий? – Звучит как случайное имя. Мы пробираемся сквозь траву. Она колышется и щекочет ноги. Я почесываю ухо. – А чем тебе не нравится? – Не знаю. – Ничего плохого в нем нет. – Оно слишком… Гость замолкает. Я жду продолжения. Он молчит. – Хорошо, – у меня есть другие в запасе. – Что скажешь про Тристана? – То же, что и про Дмитрия. Мы прошли луга. Перед нами возвышается скала. – Они оба… Он наморщил лоб. – Что? – тороплю его. На этот раз ему не отвертеться. – Обещай не смеяться. – Обещаю. Парень выгружает бревна у подножия горы. – Работяга. Я взрываюсь от смеха. – Ты обещала! – Знаю. Я ужасна. Прости. Работяга-симпатяга. Гость обижен. Ему не смешно. – Просто Работяга. – А ты бы как назвала? – Уголек или Тьма. – То есть для тебя я темный? – Нет трагичных историй в биографии?