Девушка посмотрела в зеркало над раковиной. Ей захотелось разбить его голыми руками, как Актиниум разбил стакан. Она не сможет. * * * Мир будет наблюдать. Все узнают, что ты не помогла. Никто не видел, как Кейси покинула дом и побежала к морю. Она остановилась на самом краю причала. И прыгнуть тоже не сможет. Страдания, метастазами распространившиеся по телу, сжали ее сердце. Девушка глубоко вдохнула и выпустила боль. IIII IIII III НА ПОЛПУТИ К ДОМУ ПРОНЗИТЕЛЬНЫЙ КРИК разрывает предрассветное утро. Я опрометью бросаюсь внутрь, взлетаю по ступенькам и бегу на кухню. Глаза сканируют пространство в поисках раненых, умерших, покалеченных. Но это всего лишь закипающий чайник на плите. Правильно. У людей есть занятия поважнее смерти. Например, завтрак. – Доброе утро, – парень хозяйничает на кухне. Полотенце на талии вместо фартука. – Где ты… Он замирает, увидев мое плачевное состояние. Картина и правда живописна: я, вымокшая до нитки, стою в растекающейся под ногами луже. Щиколотки облеплены комьями песка и какими-то дикими водорослями. Понятия не имею, что сказать, чтобы избежать его расспросов. Поэтому особо и не стараюсь, предлагая «йога на пляже» в качестве объяснений. После забираюсь на стойку и бросаю ключи на самую высокую полку. Вот так! А могла упасть и сломать руку посреди ночи. По крайней мере, больше не придется просыпаться, как сегодня утром: по талию в воде, под ударами волн. Я спускаюсь, проскальзываю мимо него. Отвечу на все вопросы позже. Перед шкафом М.М. в поисках сухих вещей невольно вновь и вновь проигрываю в голове его слова, сказанные днем раннее: Твоя вера может убить тебя. Крепко держусь за дверцу шкафа. Обычно мне удается убедить себя, что лунатизм на побережье – это весело и забавно. Однако сегодня разум отказывается переосмысливать то дерьмо, которое не в состоянии контролировать. Благодаря парню понимаю, что следующий раз может стать последним. Даже сама мысль о возможном следующем разе угнетает. – Эй! Делаю глубокий вдох, чтобы успокоить нервы, и отпускаю дверцу. – Угу? Он стоит в дверном проеме спальни. Уже без фартука, в свитере М.М. с помпонами. Его вымытые влажные волосы намочили плечи. Отлично выглядит. Будет еще лучше, если закроет рот, чтобы предотвратить поток ненужных вопросов. Итак: три, два, один… – Хотел бы присоединиться. Я моргаю в замешательстве. – Присоединиться? – Йога на пляже. О, дорогой, ты поверил! А почему бы и нет? Об истинном положении вещей – моих ночных прогулках во сне – он бы ни за что не догадался. Ну что ж, не станем переубеждать. Мои проблемы – лишь мои. Незнание не может навредить ему. – У меня продвинутый уровень, – отвечаю, развязывая мокрые карго. Я почти стянула их, прежде чем вспомнила такую вещь, как приличия. Посмотрела на парня, он уже успел отвернуться. – Не уверена, что ты справишься. Натягиваю сухие штаны, завязываю их на талии и говорю, что все в порядке. – Я быстро учусь. Отворачиваюсь к шкафу. Парень останавливается передо мной. Его глаза с чуть нависшими веками обрамлены длинными ресницами. Не думаю, что мы когда-нибудь стояли так близко друг к другу. Невольно вспоминаю, как он убивал меня. – Как-нибудь в другой раз, – я взволнована тем, что застигнута врасплох. – Мне надо идти. Жду, когда он подвинется и даст мне пройти, но парень наклоняется ко мне. Его волосы касаются моих плеч. – Не уходи. В голосе приказ, мольба, приглашение. По телу пробегает ток. Вены пульсируют. Мне хочется прижать его к шкафу и с жадностью утолить свой голод. Так бы я поступила с любым другим. Только не с ним. Он не тот, кого уже немного знаю. И не тот слепой и глухой, кто душил меня на пляже. «Осторожно, Си!» – предупреждает внутренний голос. Беру его лицо в руки и нежно шепчу на ухо: – Отойди, если не хочешь получить по яйцам опять. Парень молчит, не двигается. Потом, спотыкаясь, отступает. Сжимает лицо, будто его ударили. Качает головой. Хватает воздух ртом. Вопросительно смотрит на меня, словно я могу объяснить его странное поведение. Хмурится: – Опять? Ты что… делала это раньше? Его голос возвращается в норму. Мой пульс, конечно, нет. Я растеряна и сбита с толку. Требуются усилия, чтобы успокоиться. – Очевидно, делала это не настолько хорошо, чтобы оставить впечатление, – отвечаю, намеренно разглядывая его промежность. И после выметаюсь отсюда ко всем чертям. – Оставайся, – приказываю Ты-е. Сбегаю со ступенек, на ходу подхватывая поясную сумку. «Я доверяю тебе», – сказала я ему. «Ты ничего обо мне не знаешь», – ответил он. Счет на сегодняшнее утро: Парень: 1 Си: 0 * * * Не уходи. Не могу отделаться от голоса, как ни стараюсь. А я очень стараюсь. Самозабвенно рублю деревья и не замечаю времени. Солнце уже садится, когда подтаскиваю все пять стволов к хребту. Проклинаю все на свете, когда понимаю, что максимальная нагрузка на один подъем – два ствола. А это означает три отдельных восхождения. Лучше не откладывать. К моменту первого восхождения солнце опускается еще ниже. Быстро оставляю два ствола на вершине, когда с береговой стороны доносится звук. Я замираю. Опять тот же звук. Голос. – Си! Смотрю вниз. О, Джоули! Гость карабкается. Без веревки. Бросаю ему канат. Как раз вовремя. Он хватает его в тот момент, когда теряет опору под ногами. В животе что-то обрывается: парень стремительно падает. Сердце останавливается: веревка удерживает его.