— А что, что еще он говорил? — «Это выгодное предложение, предложение Дома Романовых. Они мечтают вернуть семейные реликвии». Егор изогнул бровь: — Даже так? А Ираида? — Ираида послала его к чёрту и сказала, что «перстень не продается». — Выходит, «Мушка» — это перстень? Тебе это о чём-то говорит? Стеша удивилась: — А почему мне это должно о чём-то говорить? — Ну, ты ж у нас башковитая… Вон, языками владеешь. Поняла, что англичанин говорил. А он, кстати, представился? — Георг Иван, кажется, — Стеша закусила губу. — Получается, у Ираиды было несколько украшений, возможно, представляющих историческую ценность. Дом Романовых ими интересуется. Одно из украшений пропало. За Ираидой следят. Зачем? Почему не утащили сразу оба украшения? Егор шумно шмыгнул носом, предположил с азартом: — Не нашли? Или не знали, что второе тоже у нее? Слушай, а может, это Дом Романовых и постарался? Стеша с сомнением покачала головой: — Вор бы не стал светиться. Скорее всего, Романовы интересовались украшением, но хотели приобрести легально. Им же его надо через границу перевезти, получить разрешения. Да и демонстрировать наверняка они его собирались. Но за ними могли следить. И перехватить инициативу. Получается, украшением интересуется кто-то еще, — Стеша сцепила руки замком, прикусила костяшку указательного пальца. — Чёрт возьми, голова кругом идет… — …и палёным пахнет, — Егор поморщился и повернулся к плите, подскочил: — Картошка! Из-под крышки поднимался едкий желтовато-коричневый дым. Парень схватил сковороду, передвинул на подставку, Стеша металась с полотенцем рядом, открывала форточку и хохотала. Егор траурно поковырял присохшие ко дну угольки, неаппетитные кусочки ужина, высыпал в ведро, пригоревшие остатки отправил отмокать в раковину. — Ничего смешного, — пробормотал беззлобно. — Оставила меня без ужина. Стеша сложилась пополам в беззвучном хохоте: — Вот не поверишь, первый раз такое… Чтоб картошку до угольев зажарить. — Вот и не поверю, — Егор недоверчиво покосился, потянулся за другой сковородой. — Ты только чай и умеешь заваривать. А на чае долго не протянешь. Думал, хозяйственную девушку в жены беру. Сказал, а сам исподтишка посмотрел на девушку. Стеша сделала вид, что намёк не расслышала, перехватила его руку: — Давай я. — Нет уж, я сам. Нет теперь к тебе доверия, — и чмокнул её в нос. — Иди вон, уроки делай. Руки невольно сомкнулись на тонкой талии. Он уже давно знал, что рядом с ней время замедляется. Будто с головой под воду, и нет никаких ориентиров, кроме этого внимательного взгляда, губ, которыми так хочется завладеть и больше не отпускать. * * * Стеша, поймав его застывший взгляд, уклончиво вывернулась, подцепила ноутбук Егора, направилась к выходу: — Сейчас Митя придет, Марго, а мне с Лебедевым говорить надо. Он в это время в офисе как раз. — В шесть вечера? — Егор прислонился плечом к проему, преграждая дорогу из кухни, скрестил руки на груди. На губах застыла лукавая улыбка. Стеша кивнула. — Именно в шесть вечера. До пяти он в судах или на лекциях. А в семь уже убегает домой, у него жена беременная. Она прильнула к груди Егора, широкой, сильной. Уткнулась носом в острую ключицу. Его руки разомкнулись, горячо скользнули по девичьим бедрам. Стеша потерлась щекой о мягкую щетину, вдохнула родной горьковато-свежий аромат. — Ты мне ничего не хочешь сказать? — прошептал на ухо. Стеша мотнула головой, выдохнула нервно. Прошмыгнув мимо него, опрометью выскочила в коридор и с шумом захлопнула за собой дверь, оставив одного в пустой квартире. У Ираиды оказалось тихо: телевизор не работал, в кухне царил полумрак. — Ираида Семеновна, я пришла, — крикнула вглубь квартиры. Не услышав ответа, почувствовала, как сердце сжалось в беспокойстве. Пристроив ноутбук на тумбочку, бросилась в спальню, заглянула — никого, затем в кухню. Пожилая соседка сидела в кресле, бледная, с синеватым носогубным треугольником и влажной от испарины кожей. Стеша коротко вскрикнула. — Ираида Семёновна, что с вами? Девушка кинулась к соседке. Та слабо пошевелилась, протянула руку к комоду с выдвижными полками: — Лекарство, дай, моя милая, — прошептала. Стеша с шумом выдвигала полки, торопливо, до ограничителей, с силой захлопывала их вновь. Пакет с медикаментами, по известному закону подлости, оказался в последнем. Девушка резко рванула на себя узел, вываливая серебристые пластинки, баночки и пластиковые пузырьки на стол: — Какое из них? — ловила ослабленный взгляд старушки. Та указала на коричневый пузырек с каплями. — Шестьдесят, — едва слышно сообщила Ираида. Девушка кивнула, отсчитала нужное количество капель, развела водой. Пожилая соседка бессильно приподняла руку, не в состоянии взять стакан. Стеша поднесла его к губам, придержала затылок. В кухне повис въедливый запах жареного миндаля, ванили и спирта. — Ираида Семеновна, «скорую» надо вызывать. Та мотнула головой, проглатывая лекарство. — В больницу ещё заберут… — Так вам и надо в больницу. Второй приступ за два дня. Ираида покачала головой: — Мне нужно встретиться с Черновым. — Сейчас?! Он уже, наверное, дома… Ираида откинулась на спинку кресла, устало вздохнула: — Не сегодня, сегодня я просто хочу спать. Мне уже лучше. Стеша проводила старушку в спальню, уложила под одеяло. Чуть приоткрыла форточку, впустив в спальню пахнущий арбузом и корюшкой, прохладный запах города. Проверив, чтобы не дуло, притворила за собой дверь. Часы показывали пятнадцать минут седьмого, самое время созвониться с Лебедевым. Глава 26. Лебедев Руслан Федорович разглядывал записи в ежедневнике. Ровные ряды одинаковых синих строк, гладкие, словно вычерченные с помощью трафарета. Почерк помощницы и бессменного секретаря, Арнии Николаевны, сбегающей из года в год от попыток дочери усадить ее на пенсию, и как полагается «настоящим бабушкам» заботиться о внуках. Арния Николаевна настоящей бабушкой в этом смысле, наверно, никогда не будет. Ее невозможно представить у плиты с половником в руках. Руслан усмехнулся. Итак, завтра в 8–15 летучка с Борисом Натановичем Рыжиковым, — так и написано «Борис Натанович Рыжиков». Лебедев усмехнулся. Боря — его помощник, правая рука, головастый парень с рыжей шевелюрой и вечно растерянным видом, не внушающим доверия клиентам. Его мама до сих пор звала его «Борюся», а тут на-ко, посмотри, «Борис Натанович». Руслан подавил смешок, уставился в ровные строчки в органайзере. Итак, 8–15 летучка с Борей по иску Правления Солите-банка к акционерам. Ничтожное корпоративное решение. Хорошо, если Боря найдет что-то стоящее в этом деле. Лебедев планировал выдвинуть Рыжикова в основной состав защиты. Хватит парню прятаться за его спиной. Боря, правда, еще об этом не знал. Лекций завтра не было, значит, можно будет заняться делами. Далее до 9–40 значились встречи с несколькими клиентами: дама с консультацией о разделе имущества в случае бракоразводного процесса, пара с валютной ипотекой.