Татьяна Николаевна слышала, как захлопнулась за мужем дверь. Рука потянулась к сотовому. В начале — набрать ему, выяснить, куда направился на ночь глядя. Пустое. Союзники у нее по другую сторону баррикад. Она нашла номер в списке контактов, задумавшись на мгновение, нажала кнопку вызова. — Алло, Олег. Мне нужно с тобой переговорить. Молодой человек поздоровался тепло, предложил встретиться. Татьяна отказалась: слишком долго. — Что ты думаешь делать, лучше мне скажи, — требовательно спросила, вызвав замешательство собеседника. — Ты собираешь ехать в Питер к ней? Олег напрягся. — Стеша в Питере? А что она там делает? — Вот я это у тебя и хотела спросить. Ты же жених. Тебя это напрямую касается. Разговаривая, она играла брошенными на столе очками, то раскрывая дужки, то складывая их вновь. В голове, как это обычно происходило в её жизни, вырисовывался план действий. — Она не отвечает на мои звонки. — Отметил сухо Олег. — Успокоится, тогда и поговорим. Татьяна перешла к главному: — Я бы хотела, чтобы ты вернул ее из Питера. Это было правильно — забрать ее оттуда после вашей… размолвки. Олег опешил. В голове мелькали разные фразы, но все они выглядели как отмазки. — Вы знаете, где она остановилась? — поинтересовался он, пока придумывался ответ. Татьяна вздохнула, поправила прядь тонких пшеничных волос, изогнула бровь. — Нет, конечно. Она от нас прячется так же, как от тебя. Но, предполагаю, это не проблема. С твоими-то связями. В конце концом, Питер — это всего лишь город. Олег нахмурился. Ещё не хватало — обращаться к кому-то за помощью, делиться неловкостью положения, потом быть обязанным. — Нет, мы сделаем иначе. Сейчас конец апреля, в конце мая Стеше все равно придется возвращаться в Москву, сдавать экзамены и защищать диплом. Не будет же она переводиться из-за одного месяца, — резонно отметил молодой человек. — К тому моменту все уляжется, она успокоится и нам удастся с ней нормально все обсудить. Без истерик и заламывания рук. Татьяна шумно выдохнула. Некоторые люди уже рождаются стариками. Олег Савельев — как раз такой породы. — Ты хочешь оставить все как есть? Она ведь расценит, что тебе все равно. Это похоже на признание своей вины. Савельев ухмыльнулся: — Это значит только то, что я не готов потакать ее прихотям. И ей, если она хочет быть со мной, с этим придется смириться. Татьяну словно ушатом ледяной воды окатило. — Ты так уверен, что она хочет с тобой быть? — проговорила тихо. Глаза прищурились, на их дне поселился ледяной холод. Молчание в трубке и нервный вздох: — Нет, конечно, — поспешил пойти на попятную Олег. — Но если она не готова к компромиссу, то брак не устоит. Брак — это всегда компромисс между реальностью и ожиданием. Вы со мной не могласны? Татьяна Николаевна закатила глаза, подумала про себя: «Много ты понимаешь, сопляк». — Хорошо, — отозвалась вслух. — Дождёмся её приезда. * * * Катя, подперев подбородок, наблюдала через стекло за разговором Олега: увидев аватарку входящего сигнала, он опрометью бросился на балкон. Как бы он ни был скрытен и закрыт от всех, она его хорошо читала. Звонил кто-то важный для него. Но предлагал сделать нечто неприемлемое. Интересно, что? Девушка прищурилась. Её интересовал результат общения с той брюнеткой. Решится ли она пойти на примирение с ее Олежкой? Вопрос не риторический: или надо придумывать новые сигналы для неё, или успокоиться и наслаждаться победой. Пока любовник был в душе, она успела посмотреть список его вызовов в телефоне за последние двое суток. Масса не отвеченных контакту «Стеша». Значит, брюнетка-таки встала в позу? Катя самодовольно улыбнулась, распахнула халатик и перевернулась на спину: ноги чуть сведены, волосы отброшены с лица небрежно, руки заложены за голову. Как он любит. Это её место — рядом с ним. Она знает его слабости. Только с ней, Катей, он становится настоящим. Охотником, выслеживающим добычу. К чёрту брюнетку. К чёрту все эти условности. Ещё капелька фантазии, и он будет рядом с ней, как цепной пес. Магическая возможность обладания для него — адреналин. Неистовый кайф. Дурман, от которого он не избавится ни-когда. Надо только чуть увеличить дозировку. Катя потянулась к тумбочке, достала из нее коробочку с недавно приобретенным подарком. Положила на свой оголенный живот, расправила алую атласную ленту. Она видела, как Олег нажал кнопку сброса, как задумчиво стоял, облокотившись на металлический парапет, и смотрел на погружающийся в ночь город. Потом направился к ней. — Котик, ты так долго, — промурлыкала девушка, чуть извиваясь. — Я успела замерзнуть. Он закрыл балконную дверь, посмотрел на неё пристально. В синих глазах просыпался холодный звериный блеск, губы искривились в оскале. — Тебя стоит согреть. Девушка томно закусила губу: — Непременно. Только я хочу сегодня погорячее, — и протянула ему коробочку. Глава 14. Пропажа 14 апреля, около 16 часов дня, Санкт-Петербург Она поглядывала на часы, торопилась. Музыкальный канал транслировал концерт любимой «Арии», Стеша самозабвенно подпевала: — Непокоренный, прошедший сквозь ад, Непокоренный герой-Ленинград…[10] Остро заточенный нож выскользнул из рук, полоснул по пальцам. Девушка всхлипнула, одергивая руку, и, неловко растопырив пальцы, с которых крупными каплями стекала кровь, полезла в шкафчик за обнаруженным вчера йодом. Поморщилась, плеснула на порез коричнево-оранжевую жидкость. — Вот же не вовремя, — она шмыгнула носом, поглядывая на недоделанный салат и окроплённую кровью разделочную доску. В коридоре послышался скрип открываемой двери, а в следующее мгновение — голос Егора: — Это я. Есть кто дома? — Я есть дома, — девушка набросила на руку чистое полотенце, плотно кутая им рану. Вышла в коридор. Егор, сияя почище тульского самовара, стоял в проходе с охапкой сирени: — Представляешь, в области уже сирень вовсю цветет! — глаза искрились, смотрели восхищенно. — Тебе. Протянул букет и только тут заметил замотанную полотенцем руку: — Это что? — Это я салат делала под музыку, — Стеша виновато кивнула в кухню, откуда доносилась уже другая, но не менее резвая композиция, гитара взвизгивала, разряжаясь пронзительным слайдом. Егор просиял: