– На дне колодца… – прошептала Миара. – За черным камнем, – закончила Лаура. И девы затихли, снова обратившись в камень. Я стояла и радостная, и злая. Радостная от того, что появилась возможность вернуть пропавшую реликвию Кроунам, а нимфам их истинный облик, а злая, потому что найти кольцо будет не так-то просто. В старом глубоком срубе от времени уже давно почернели все камни. Кроме того, нужно еще как-то сказать друзьям, что нам опять придется лезть в этот злосчастный колодец. Как я и предполагала, друзья восприняли новость без особенного энтузиазма, но тем не менее открытого протеста не высказали, понимая, что это необходимо. Мы условились пойти в деревню сразу после завтрака. Весь оставшийся вечер Шнырь ворчал, недовольный тем, что в колодец, согласно жребию, придется лезть именно ему. Я уже собиралась лечь спать, как вдруг раздался тихий стук в дверь моей спальни. – Войдите, – пригласила я. За дверью стоял Крис. Его светлые волосы оказались непривычно растрепаны, шейный платок висел на плечах унылой тряпочкой, ворот рубашки был смят и расстегнут. Всегда идеальный барон не походил сам на себя. Я смотрела на друга и не узнавала. Он неловко переминался с ноги на ногу на пороге комнаты, но потом все же вошел. – Кира, нам нужно поговорить, – глубоко вздохнув, произнес Крис. – Сейчас? Уже ночь, – запротестовала я, кивнув на окно, в котором ярко светила луна. – Сейчас, – безапелляционно заявил он и присел на банкетку, стоящую у изножья кровати. – Если не хочешь говорить, просто выслушай. Мне необходимо объясниться. Я обреченно села на кровать, понимая, что разговор, которого всеми силами пыталась избежать, все-таки меня настиг. – Кира, там, в колодце, я не врал. Я действительно тебя люблю. С того самого момента, как впервые увидел. Тогда, на занятии по истории, помнишь? Ты единственная вступилась за старого Витеуса, не побоявшись золотой шайки Алларии, – признался Крис. – С того самого дня я всегда восхищался тобой и любил… – Почему же ты не говорил мне этого? – тихо спросила я, удивленная этим признанием. – Боялся, – так же тихо отозвался он. – Мне казалось, тебе неинтересны мои чувства. А сегодня, когда мы блуждали в том подземелье… Я думал, что мы погибнем… и испугался, что умру, так и не сказав тебе самого главного… Я сидела молча, потупив взгляд и пытаясь подобрать слова. – Знаешь, – решилась наконец. – Мне казалось, что я тоже любила тебя все это время… – Казалось? – переспросил Крис. Я горько усмехнулась и кивнула: – Если бы ты признался раньше, возможно, что-то могло бы получиться… Но теперь… Я полюбила другого, и чувства к нему во сто крат сильнее тех, что я испытывала когда-либо. Я понимала, что своими словами больно раню друга, но делала это специально, чтобы обида поскорее выжгла из его сердца даже мелкие крупицы любви и избавила от тяжелых мук безответности, способной сводить людей с ума. – Все, что я могу предложить тебе, – это мою искреннюю беззаветную дружбу, – закончила я. Некоторое время мы сидели в полной тишине. Потом Крис молча встал и направился к выходу. Только у двери он обернулся и вдруг спросил: – Это ведь тот полицейский, Тэтчерд, да? Я удивленно кивнула: – Откуда ты знаешь? Друг невесело усмехнулся и пояснил: – Между вами с самого начала летали молнии. Ты словно огонь, Кира. Достаточно малейшей искры, чтобы вспыхнуть. Я слишком долго тянул, и он успел раньше. С этими словами Крис развернулся и вышел вон. А я осталась сидеть, мучаясь вопросом, кто мы теперь друг другу – друзья или враги? Этой ночью я так и не уснула. Глава 30 Ритуал Следующее утро стало, пожалуй, одним из самых тяжелых за последнее время. Крис был, как всегда, галантен, но молчалив. Даже Шнырь, интуитивно чувствуя разлад в команде, вел себя на удивление смирно. Я терзалась мыслями о том, что не смогла сохранить ни дружбы, ни любви. Всю ночь и все утро меня преследовали слова Рэда: «Расставь приоритеты, Кира. Расставь приоритеты». Где я ошиблась? Чего не учла? Что сделала не так? Крис. Рэд. Кто мы теперь друг другу? Друзья? Враги? Просто знакомые? На завтрак мы спускались в тягостном молчании. Пропустить трапезу, к моему великому сожалению, было нельзя, потому что потом нам предстояло проводить Уилла домой. Поддерживать беседу за столом у меня получалось плохо. Я отвечала с большими паузами и часто невпопад. Никак не могла заставить себя сосредоточиться. После трапезы все дружно высыпали на крыльцо – попрощаться с отбывающим гостем. Темно-коричневая карета подъехала прямо к ступенькам. На полированной дверце было изображено раскидистое дерево с крупными цветами – магнолия, герб дома Холдов. Теперь понятно, откуда такая любовь к растениям. Уилл по очереди обнял всех стоящих и, взяв с меня обещание приехать, поднялся на ступеньку экипажа. Тут из-за угла с громким лаем выбежали хозяйские доги и кинулись к карете. – Эти собаки не любят гостей, – беспечно усмехнулся он, однако поспешил сесть и плотно захлопнуть за собой дверцу. – Да встречи в Холдмэноре! – крикнул на прощанье Уилл. Карета умчалась в город, оставив за собой облако дорожной пыли. До этого только всхлипывавшая леди Элиз теперь разразилась бурными рыданиями. Я попыталась было ее утешить, но получалось у меня довольно неловко. Обнимая герцогиню за плечи, я нечаянно толкнула ее, и она, поскользнувшись, упала на каменные ступени. Из ее рук выпало красивое миниатюрное зеркало. Сделала шаг, чтобы помочь герцогине подняться, и случайно наступила на него. Хрупкая вещь предательски хрустнула под моим каблуком и раскрошилась в мелкую пыль. – Простите меня, пожалуйста, я не хотела. Я куплю вам новое, – попыталась загладить вину. – Не стоит, – вымученно отозвалась молодая герцогиня и, взяв под руку Криса, попросила: – Барон, проводите меня в покои, пожалуйста. Друг посмотрел на меня и, взяв герцогиню под руку, отправился в ее комнату. Я стояла на ступенях и, пока не пришла служанка с метлой, смотрела на сверкающую в солнечных лучах зеркальную пыль. Похоже, эта одинокая зеркальная горка мусора – все, что осталось от нашей дружбы. Через некоторое время Крис вернулся в мои покои, и мы, взяв Шныря, направились в деревню, к колодцу – искать жемчужное кольцо Кроунов. Обмотав недовольного чертяку толстой веревкой вокруг пояса, потихоньку спустили его вниз. – Шнырик! Что ты там видишь? – прокричала в темную глубину. – Свою безвременную кончину! – ворчливо отозвался голос из колодца. Я улыбнулась. Значит, с товарищем все в порядке. – Ну а помимо этого? – спросил Крис. – Что у вас нет совести! – донес колодец. – А помимо этого? – не сдавался друг. – Мох, грязь и пауков! – послышалось в ответ. Судя по всему, чертяке надоело ворчать, и он наконец-то занялся делом. – Ищи черный камень! – подсказала я. – Они тут все черные… – проворчал фамильяр. – Он должен как-то выделяться! – предположила я. – Да, чтобы его можно было быстро найти, – поддержал меня друг. – Вот сами бы и лезли! Раз такие умные! – проворчал колодец голосом Шныря. На несколько минут все затихло. Судя по всему, чертяка осматривался. Затем вдруг закопошился, зашуршал и, наконец, произнес: – Кажется, нашел! Только не дотягиваюсь! Поднимите меня повыше! Крис аккуратно потянул веревку на себя, понемногу поднимая чертяку. – Хватит! – заорал Шнырь, и друг послушно замер. Снова послышалось шуршание, и через пару минут раздался дикий вопль чертяки: – Тащите меня!!! Бегом!!! Мы с Крисом схватились за веревку и разом рванули. Впопыхах не рассчитали силу и переусердствовали настолько, что пробкой вылетевший Шнырь уперся рогами в ворот и застрял. Увидев злющего чертяку, висящего на одних рожках, упершего лапки в боки и нелепо перебирающего ботиночками в воздухе, мы покатились со смеху. – Не могу поверить, ты опять застрял, – сквозь смех проговорила я. – А кто в этом виноват?! – заорал в ответ Шнырь и пригрозил: – Выколупывайте меня немедленно! А то я вам тут такое устрою!