Стараясь не повредить рога, мы кое-как вытащили многострадального фамильяра. – Больше вы меня туда не засунете! – проворчал он, приводя себя в порядок и отряхиваясь. – А больше и не нужно, – отмахнулась я. – Ты кольцо достал? – Достал, – ответил чертяка и протянул мне сверток из грязных истлевших лохмотьев. Аккуратно развернув ветошь, мы увидели внутри маленькое изящное колечко с черным алмазом, по всему периметру усыпанное перламутровыми жемчужинами. Украшение было пыльным, но серьезно не пострадало, что казалось удивительным, учитывая, сколько времени оно пролежало под землей. Счастливые и довольные, мы вернулись в Кроунхолл. Даже чертяка, половину дороги ворчавший о ведьминском произволе и ущемлении прав фамильяров, успокоился и вошел в замок вполне довольным. Пришла пора освободить лесных нимф. Нужный ритуал мы нашли в одной из книг богатой библиотеки замка. Вернее, нашел Крис, успевший за время нашего пребывания здесь прошерстить книжное собрание вдоль и поперек. Остаток дня и весь вечер мы посвятили приготовлениям. Снятие древнего проклятия – дело долгое и весьма кропотливое, а потому требует тщательной подготовки. Одно неверное действие, и последствия будут непредсказуемыми. Разместившись на балконе и дождавшись ночи, мы принялись за дело. Я расставляла свечи и энергетические кристаллы, Крис чертил на полу руны и делал пассы руками, выплетая вязь нужных заклятий, а чертяка выполнял самую важную часть работы – сидел на диване и не мешал. Когда все было готово, мы положили в центре заговоренного круга найденное кольцо и приготовились. Прошла минута, вторая, третья… ничего не происходило. – Не понимаю, – пробормотал Крис. – Вроде бы все сделали, как надо. – Может быть, где-то неточность? – предположила я. – Конечно, неточность, – раздалось с дивана. – Вот прям вот тут. Чертяка вскочил и, подбежав к нам, указал лапкой в центр круга, где лежало кольцо. – А что не так? – удивилась я. – А то, что кольцо само по себе простой артефакт, накопитель энергии, – голосом профессора пояснил фамильяр. – Для того чтобы ритуал состоялся, нужен фокус, живой проводник, через который пройдут все потоки. – То есть мне нужно встать в центр? – уточнила я. – И надеть кольцо, – кивнул Шнырь. – Я против! – воскликнул Крис. – Большое количество энергии способно причинить вред. Ты можешь пострадать, Кира. – Я обещала, – отрезала я и, прежде чем он возразил или что-то предпринял, шагнула в ритуальный круг, надевая на палец кольцо. В это же мгновение слепящие вихри чистейшей энергии вырвались из кольца и окутали меня с ног до головы, закрывая от окружающих. По телу растеклось приятное тепло, которое тут же превратилось в потоки раскаленной лавы. Кожу нестерпимо жгло, глаза заслезились, воздуха стало катастрофически не хватать. Силы покидали меня, я рухнула на колени. Легкие жгло огнем, глаза застилала черная пелена. В голове пронеслась мысль: «Как же это больно – умирать…» Через мгновение меня поглотила тьма. В чувство привели яростные раскаты грома, не смолкавшие ни на минуту. Я открыла глаза и обнаружила, что лежу все на том же балконе, но рядом не было ни Криса, ни чертяки, а также не обнаружилось никаких следов проведенного ритуала. Странно, очень странно. Радуясь тому, что осталась жива, я потихоньку начала подниматься. Желание найти друзей и задать им хорошую трепку за то, что бросили одну, придавало мне сил. Кое-как встав на ноги, огляделась. Балкон выглядел как-то странно. Знакомым и чужим одновременно. Присмотревшись внимательнее, я поняла, что на нем нет кариатид, а каменные своды и балясины выглядят довольно новыми. Как будто их возвели совсем недавно. Вид с балкона тоже весьма отличался. Небольшая роща молодых платанов была вдоль и поперек изрезана узкими аллеями, вымощенными светлым камнем. А где же заросли? Где кусты жасмина, густо посаженные вдоль одной-единственной дорожки? Дополняло пейзаж темное зловещее небо, которое то и дело пересекали росчерки белых молний. Несмолкающие раскаты грома предвещали скорый ливень. Ветер гнул молодые стволы деревьев к самой земле. Спеша поскорее покинуть опасный балкон, я вошла в комнату. Теперь стало окончательно понятно, что я не дома. Мои покои оказались совершенно пустыми. Ни мебели, ни штор. Даже стены были голыми, без привычной шелкографии. Я прошла через свою бывшую гостиную и вышла в коридор. Чем дальше шла, тем отчетливее понимала, что меня, скорее всего, перенесло во времени. Причем довольно далеко. Спускаясь по лестнице в главный холл, я прикидывала, как объяснить хозяевам свое внезапное появление, и перебирала способы скорейшего возвращения обратно. Если крыло, из которого я пришла, было безжизненным и пустынным, то главный холл кишел людьми, как улей пчелами. Несколько рабочих занимались камином, кто-то вешал портьеры, кто-то расставлял мебель. Все чем-то занимались, и никто не обращал на меня никакого внимания. Я остановилась возле пары горничных, расставлявших вазы на столиках, и попыталась с ними заговорить, но меня упорно не замечали. Словно я пустое место. Только собралась разразиться праведным гневом и высказать местным невеждам все, что я думаю об их манерах, как вдруг входная дверь распахнулась сильным порывом ветра и с грохотом впечаталась в стену. Следом вошел высокий статный мужчина с длинными белыми волосами. Свирепое лицо с раскосыми глазами пересекал глубокий уродливый шрам. Он тянулся от левого виска вниз, до самой скулы. Уголки рта были презрительно искривлены. Мужчина вселял страх одним своим видом. Он шел медленно и даже немного вальяжно. За ним, то и дело припадая к земле, плелись две молоденькие девушки. Судя по легким полупрозрачным платьям – нимфы. На их ногах и руках переливались магической энергией белые путы. Словно их заарканили и теперь вели на бойню. Стоило мужчине войти, как всякое движение в холле прекратилось. Слуги замерли и боялись лишний раз вдохнуть. – Где она? – громогласным голосом задал он вопрос, не обращаясь ни к кому конкретно. Вперед вышла пожилая женщина в строгом платье и темном кружевном переднике, скорее всего, экономка. – Хозяйка в северной башне, – тихо сообщила она. Мужчина развернулся к лестнице и, не обращая ни на кого внимания, двинулся вверх. На последней ступени он обернулся и угрожающе произнес: – Если станет известно, что кто-то из вас помогал ей, моя кара настигнет немедленно! Все, кто был здесь, мгновенно опустили взгляды, выражая полную покорность. Мужчина развернулся и продолжил подниматься. Я же, сообразив, что это хозяин замка, устремилась за ним, намереваясь просить о помощи. – Простите, сэр! – окликнула его, несясь по лестнице. – Пожалуйста, подождите! Однако он не отозвался и продолжил идти. Широкие мраморные ступени сменились узкими коваными, закручивающимися в винтовую спираль. Мы поднимались в высокую башню. Ни догнать, ни обогнать идущего не представлялось возможным. Нимфы тихо летели по воздуху за его спиной. Кажется, они были без сознания. На самом верху, практически под крышей, показалась массивная дубовая дверь. Мужчина взмахнул рукой, и она бесшумно отворилась. Войдя в помещение, он снова взмахнул рукой, и дверь захлопнулась. В этот момент я как раз собиралась войти следом и, уже не успевая увернуться, приготовилась получить прямо по лбу многофунтовой дверью, как вдруг произошла совершенно удивительная вещь. Дверь беспрепятственно прошла сквозь меня, словно я была бестелесным духом. Не успев толком обдумать эту информацию, я услышала: – Зачем ты здесь, Мизуар? – У огромного окна одиноко стояла красивая молодая женщина с ядовито-зелеными глазами и длинными волосами цвета воронова крыла. – Ты знаешь, Виола, – спокойно ответил мужчина. Очередной взмах его руки, и к ее ногам опустились два женских тела. Глаза женщины расширились, и из них покатились крупные слезы. – Как видишь, я нашел их, – сказал Мизуар, бросив презрительный взгляд на нимф, словно на их месте лежало что-то гадкое. – Я нашел всех, – самодовольно закончил он. Виола подняла заплаканные глаза и тихо прошептала: – Что ты с ними сделаешь? – Полагаю, раз они так стремились защитить свою хозяйку, то должны разделить ее участь, – безразлично ответил мужчина. На лице женщины промелькнула гримаса ужаса. – Ты – чудовище, Мизуар. – Возможно, – равнодушно пожал плечами герцог. – Не убивай их, прошу тебя. Прояви хотя бы каплю милосердия, неужели в тебе не осталось ничего человеческого? Мизуар Кроун пристально посмотрел на леди Виолу: – Это твое последнее желание? – Да… – со слезами на глазах прошептала та. – Да будет так. Пусть навечно держат на своих плечах каменные опоры замка. И через мгновение тела несчастных нимф развеялись, словно их и не было. Виола едва заметно дрогнула, а потом, гордо подняв голову, взглянула прямо в глаза Мизуару. – Теперь моя очередь… – спокойно констатировала она, словно речь шла о светском рауте, а не о смерти. – Как? – равнодушно спросила леди. Мужчина молча кивнул на открытое окно. Она обернулась и, побледнев, отступила на шаг назад. – Это сложнее, чем кажется, – пробормотала женщина, а потом повернулась к мужу. – Может быть, хотя бы теперь ты скажешь правду. Почему? – Почему – что? – не понял тот. – Почему ты женился на мне? – уточнила Виола. – Мне нужна была твоя магия, – пояснил мужчина. – Если бы дело было только в этом, я отдала бы тебе ее добровольно. Ты убил моего любимого, убил моих родителей, моих сестер. Зачем столько смертей? – не понимала она. – Ты столь же глупа, сколь красива, – недовольно поджал губы Мизуар. – Но в любом случае сейчас я могу тебе объяснить. Все равно эти знания ты унесешь с собой в могилу. Страшный изорванный рот мужчины растянулся в зловещем оскале, и он продолжил: – В моменты сильного потрясения у мага происходит большой выброс чистого магического эфира. Чем сильнее эмоции, тем больше магии. Такая энергия по силе и мощности во много сотен раз превосходит солнечную. Переживая каждую смерть, ты выплескивала чистый эфир, который поглощался алмазом в колье на твоей шее и кольцом на твоей руке. Теперь эти вещи, имеющие огромный магический потенциал, бесценны. А ты посмела украсть у меня одну из них! – Лицо мужчины исказилось злобой. Женщина попятилась назад и уперлась спиной в низкий парапет огромного окна. Она развернулась и взобралась на широкий подоконник, опираясь руками на покатые каменные своды. Виола посмотрела вниз и зажмурилась. Страх исказил ее лицо. Слегка повернув голову, она произнесла: – Была ли хоть одна минута, когда ты меня любил? Казалось, Мизуара слегка удивил этот вопрос. На мгновение он задумался, а затем, усмехнувшись, произнес: – Разве можно любить пыль под ногами?