– Крис! Шнырик! – позвала я и помахала. Друзья повернули головы на мой крик, и чертяка воинственно вскинул лапки: – А мы тебя спасать пришли! – Меня уже спасли, Шнырик, – с улыбкой отозвалась я и жестом подозвала их к себе. – Ты их знаешь? – уточнил старик. – Да, это мои друзья, – объяснила ему. Мужчина кивнул и, погладив по голове петуха, сказал: – Все хорошо, Коржик, это свои. Пернатый защитник уменьшился до размера обычной среднестатистической птицы своего вида и взлетел на жердочку. – Не знала, что он так умеет! – искренне восхитилась я. – Коржик мой страж, – ответил Моз, почесывая птицу под шейкой. – Я думал, Гаспар тебе рассказал. Я отрицательно покачала головой. В это время к нам осторожно подошли Крис со Шнырем, и старик, приветливо кивнув, продолжил: – Каждый фамильяр имеет свой уникальный талант. У Коржика – это боевая защита. Как вы уже успели увидеть, он увеличивается в размерах и стреляет огненными искрами. Но поскольку я человек мирный, всего-то маг-хозяйственник, Коржик в боях не участвует, а просто сторожит нашу таверну. – Почему он на нас напал? Мы даже войти не успели, – удивленно спросил Крис. – Очевидно, вы не сказали пароль, – озабоченно отозвался трактирщик. – А пароль – это имя птицы, не так ли? – усмехнулась я и подивилась, как изящно в прошлый раз обвел меня вокруг пальца Гаспар, показав все и не сказав при этом ничего. Так умеют только Кроуны. – Совершенно верно, – подтвердил Моз. – Нужно поздороваться с ним и назвать по имени. – Крис, скажи: «Здравствуйте, мистер Коржик!», – скомандовала я, и друг, как болванчик, повторил за мной приветствие. Петух внимательно осмотрел барона прищуренным глазом, но в итоге остался доволен. Потом я заставила произнести то же самое Шныря. Чертяка долго упирался, говоря, что Коржик не мистер, а недоразумение в перьях, за что был нещадно поклеван последним прямо между рогов. Когда знакомство все же состоялось, мы поспешили попрощаться с радушным трактирщиком и его питомцем. Моз приглашал нас на ужин, однако я видела, что друзья не в настроении и не хотят ужинать под всевидящим оком бдительного Коржика, поэтому под предлогом, что надо еще проведать Мэри, мы ушли. Для начала я решила, что необходимо осмотреть место, где когда-то стоял охотничий дом любвеобильной герцогини Виолы. Идя вдоль улиц, мы разглядывали кружевные фасады домов, окна которых то и дело вспыхивали теплым светом люминесцентных кристаллов, освещая ночную улицу. Я рассказывала все, что удалось узнать. Крис восхищался необычностью здешней архитектуры, а чертяка пытался определить, какие могут быть таланты у такого выдающегося фамильяра. – Может быть, пить и не пьянеть? Или есть и не толстеть? – перебирал Шнырь. – Скорее уж тогда «врать и не краснеть», – хмыкнула в ответ. – Нет, слишком мелко для такой масштабной личности, как я, – твердо заявил он, продолжая размышлять вслух. За этими разговорами мы дошли до самого края деревни. С одной стороны стояли приветливые уютные дома, с другой – темной безмолвной стеной высились вековые дубы и акации. Между стволов деревьев едва-едва просматривался полуразрушенный старый колодец. Мы приблизились и осмотрелись. Шнырь осторожно подошел к останкам каменной стены и заглянул внутрь. – Похоже, он давно высох, – резюмировал чертяка. – Как ты это понял в такой темноте? – спросил Крис. – Это вам темно, – отмахнулся мой фамильяр. – А мне все прекрасно видно. Внизу воды нет, и на стенах кое-где обрушилась кладка. – Крайне полезная информация, – скептически хмыкнула я. – Раз ты так хорошо видишь, может, поищешь артефакт герцогини? Он все еще должен быть где-то здесь. Шнырь с важным видом обошел колодец по кругу и вдруг радостно прокричал: – Вижу, вижу! – Правда, что ли? – изумилась я такой удаче. – Нет, конечно, – проворчал ехидный чертяка. – Кира, шестьсот лет прошло! Твой артефакт уже давным-давно похоронен глубоко в недрах земли. – Может быть, покопаешь? – уточнила на всякий случай. – Я детектив, а не землеройка! – отозвался Шнырь и важно сложил лапки на груди. – Кира, ты хотела проведать какую-то женщину, – напомнил мне Крис. – Еще немного, и наносить визит будет неприлично. Я кивнула и устремилась обратно к улице, благо дом Мэри был совсем рядом. Оставив друга с фамильяром у ворот, подошла к крыльцу и тихонько постучала. Дверь мне открыла сама хозяйка. – Простите, что так поздно, – извинилась я. – Просто была неподалеку и хотела убедиться, что с вами все в порядке. – Ну что вы, – заулыбалась женщина. – Я бесконечно благодарна вам. Вы спасли мне жизнь, моя дверь для вас всегда открыта. Взглянув на нее, я отметила здоровый румянец и свежий золотистый загар. Похоже, женщина проводила много времени на свежем воздухе. – Вы прекрасно выглядите, Мэри, – улыбнулась в ответ. – Я совсем здорова, спасибо, – отозвалась она. В этот момент на крыльцо выскочил Пэт. В руках он держал небольшую изящную деревянную лошадку. – Мам, иди скорее к нам! – позвал ребенок, но, увидев меня, бросился обниматься. – Леди! Вы вылечили мою маму! Спасибо! – Пэт крепко обнял меня за талию, и я обняла его в ответ. – Пожалуйста, Пэт, – ласково сказала я. – Обещай, что впредь будешь ее беречь. – Обещаю, леди, – торжественно ответил он и разжал объятия. – Мне пора. Рада, что вы поправились, – попрощалась я и поспешила к поджидающим друзьям. Мэри догнала меня у ворот и сунула в руку какой-то сверток. – Пусть боги хранят вас, Кира, – прошептала она и, развернувшись, пошла обратно в дом. Довольная результатом лечения, я спрятала подарок в карман. За воротами Крис и Шнырь нетерпеливо топтались на месте. – Теперь домой? – спросил друг. – Домой, – уверенно отозвалась я. Однако не успели мы пройти и десятка метров, как с соседней улицы донеслись непонятный шум и крики. – Там же таверна Моза! – воскликнула я, и мы ринулись к «Жареному петуху». Около дверей толпились люди и что-то громко обсуждали, а на пороге на коленях стоял старый Моз и тихо плакал. У его ног сиротливо лежала горстка серого пепла. – Коржик… Коржик… – причитал старик, роняя горькие слезы. – Что случилось? – спросила я, опустившись рядом с ним на колени. – Никто толком не понял, – всхлипнул трактирщик. – Коржик вдруг ни с того ни с сего сорвался и полетел к старому колодцу. Я кинулся за ним, но успел разглядеть лишь одно – кто-то в черном балахоне метнул сияющий заряд. Коржик тут же упал, а маг исчез. Я подобрал моего птенчика и принес сюда, думал, подлечу. Но не успел донести даже к порогу, Коржик сгорел у меня на руках… Моз вздрагивал от рыданий, а я тихо гладила его по спине, стараясь хоть немного утешить. Смерть невозможно осознать или пережить, невозможно уменьшить боль от потери того, кто нам близок. Утрату можно только принять. Смерть учит нас смирению и покорности, оставляя взамен лишь тоску. Пока мы тихо горевали, люди потихоньку разошлись, и на крыльце остались только мы вчетвером. Притихший чертяка сидел рядом и беспорядочно возил лапками по земле, рисуя всякие каляки. Вдруг он дернул меня за рукав и прошептал: – Кира, смотри. – Я обернулась и посмотрела на кучу пепла, в то место, куда нетерпеливо тыкал фамильяр. Мне показалось, что в горстке золы что-то шевелится. Я опустилась на четвереньки и принялась руками разгребать пепел. Все, кроме чертяки, недоуменно уставились на меня. Среди теплой пыли мои пальцы нащупали что-то мягкое. Отбросив остатки мусора, я вытащила на свет маленького цыпленка. – Мистер Моз, смотрите, – позвала старика. – Коржик? – прошептал он, неверяще уставившись на комочек в моих руках. – Коржик! Старик засиял и, бережно взяв в руки малыша, прижал его к сердцу. – Я даже не подозревал, что ты так умеешь, – проворковал мужчина, не обращая ни на кого внимания. – Надо тебя срочно согреть и накормить. Цыпленок жался к теплым стариковским ладоням и доверчиво заглядывал в глаза. Счастливый мистер Моз скрылся в стенах своей таверны. Мы же решили, что пора идти домой. – Петух-феникс? Первый раз такое вижу, – удивился Шнырь. – В наше время еще и не такое бывает, – отмахнулась я. – Сейчас нужно скорее сообщить Гаспару о том, что защита деревни уничтожена и здесь слоняются подозрительные люди.