– Что ты с ним сделал? – строго спросила я фамильяра. – Обрил, – честно признался Шнырь. – Смыл свой позор, так сказать. – Ну а здесь как оказался? – поинтересовалась устало. Чертяка, как всегда, был в своем репертуаре. – Дык я за ним гонялся по всему замку, – начал рассказывать он. – Кот на улицу, я за ним. По всем кустам пробежались. Потом он сюда деру дал. Я следом, по бочкам, по бочкам, в одну провалился, но этого шельмеца за хвост поймал. Тут на месте и почикал. А он как полысел, скользкий стал, ужас. Вырвался. А я вылезти не смог. Пришлось сидеть, ждать, пока кто-нибудь найдет. – А напиваться-то зачем? – зло уточнила я. – Так говорю же, победу отмечал, – оскалился фамильяр. – Тут и выпить, и закусить – все рядом. Грех не угоститься. – Давай помогу. – Крис уже отсмеялся и, ухватившись за лапки чертяки, изо всех сил потянул того на себя. Я схватилась за бочонок с другой стороны и, потянув на себя, прошипела: – Подожми брюхо, живо! Мне надоело, что ты везде застреваешь. С этого момента ты на диете! – За что?! Это несправедливо! Я не виноват, что у них тут мебель узкая и бочки маленькие, – взвился Шнырь. – Еще одно слово, и будешь сидеть на хлебе и воде! – припечатала я. С горем пополам мы изъяли чертяку из злосчастной бочки. Потом пришлось долго ползать по полу и собирать клоки шерсти и обрывки бумаги. Нельзя, чтобы кто-нибудь случайно обнаружил их здесь и догадался, кто виноват в страданиях хозяйского любимца. Всю дорогу до покоев Шнырь ехал на шее у Криса. Я порывалась придушить чертяку на месте за его выходки, поэтому он благоразумно держался от меня подальше, а друг ему в этом помогал. Дойдя до комнаты, немного остыла и, хотя злилась, сделать шубу из чертячьей шкуры уже не жаждала. Шнырь, уловив перемену моего настроения, бодро спрыгнул с шеи Криса, завалился на диван и тут же захрапел. Мы с другом решили, что слишком устали для разработки стратегий, и перенесли совещание на завтра. Пожелав Крису доброй ночи, я пренебрегла водными процедурами и сразу же отправилась спать. Глава 16 Ведьмина трава и ее польза На следующее утро меня разбудил аппетитный аромат свежей сдобы. Оказалось, это чертяка успел сбегать на кухню и разжиться масляными булочками и чайничком ягодного чая. Притащил все это добро ко мне на кровать, пытаясь загладить вину за свои вчерашние прегрешения. От такого «натюрморта» у меня потекли слюнки, и хитрого чертяку пришлось поспешно прощать. Подозреваю, что он втерся в доверие к пожилой кухарке миссис Бэлби и вил из нее веревки. Пока мы вдвоем за обе щеки уплетали завтрак прямо на кровати, в дверь постучали. Оказалось, это Крис пришел обсудить вчерашние события. Он почему-то смутился, увидев, что я щеголяю в длинном халате, накинутом на ночную сорочку. Хотя, как по мне, все выглядело вполне целомудренно. Два плотных хлопковых мешка вполне надежно скрывали тело от постороннего взгляда. Однако пришлось сжалиться над тонкой душевной организацией друга и поспешно ретироваться в ванную приводить себя в порядок. Пока я одевалась и заплетала волосы, мне пришла в голову мысль, что, будь на месте друга один полицейский следователь, он вряд ли стал бы смущаться. Скорее всего, воспользовался бы ситуацией. Потому что он наглый, беспринципный, скользкий тип. Он бы наверняка уселся рядом или того хуже – улегся. И, я совершенно уверена, полез бы целоваться. Вот так нагло с ходу взял бы и полез. И спинку бы мне поглаживал своими огромными горячими руками. И нашептывал бы в ушко что-то откровенное и стыдное. Как в ту ночь у пруда. Слава богам, что в моей спальне сейчас не он, а мой лучший друг Крис. Воспитанный обходительный джентльмен, который ни за что не позволит себе поползновений в сторону леди. Да, Крис определенно лучше, чем этот самовлюбленный напыщенный осел. И красивее. И умнее. Живо нарисовав в воображении картинку, в которой неприятный во всех отношениях следователь лежит рядом со мной на кровати, я возмутилась и совершенно справедливо на него обиделась. Ни стыда ни совести у человека. Еще и целоваться совершенно не умеет. Приведя себя в надлежащий вид, я вышла из ванной в боевом настроении, готовая сворачивать горы и заодно шею одному конкретному полицейскому. За то, что посмел влезть в голову порядочной ведьме и бесцеремонно там обосноваться. Крис и Шнырь уже расправились с нашим нехитрым завтраком и горячо что-то обсуждали. – О чем спорите? – полюбопытствовала я, войдя в комнату. – Планы на сегодня обсуждаем, – повернулся ко мне Крис. – Прекрасно выглядишь, Кира. – Спасибо, – расцвела я, еще раз убедившись, что мой друг – самый замечательный из ныне живущих мужчин. – И что же мы будем делать сегодня? – То же, что и вчера, Кира[10], – бодро выдохнул он. – Допрашивать остальных свидетелей. Кстати, пора делиться новостями. Шнырь, ты первый. Чертяка кивнул, приосанился и начал: – Хвастать особо нечем. Кухонные ничего не видят и ничего не слышат. Все время торчат на кухне. Единственное, что мне удалось узнать, это что у леди Элиз есть брат, мистер Уильям Холд, и он время от времени сюда приезжает. – И как раз на днях должен прибыть с очередным визитом, – кивнул Крис, подтверждая слова чертяки. – Это тебе твоя новая подруга сказала? – нахмурилась я. – Да, – отозвался Крис и лукаво добавил: – Кира, ты что, ревнуешь? – Ни в малейшей степени, – гордо ответила я и задрала нос повыше. – Что еще вам удалось узнать? – Я работал один, – улыбнулся Крис. – Элиз сначала помогала разбирать документы, но потом почувствовала себя плохо и ушла. Мне кажется, у нее нервное истощение, она слишком переживает. – А мне кажется, что ты слишком много про нее думаешь, – ворчливо отозвалась я. – Кира, прекрати, – оборвал меня друг. – У нее горе, и мы должны помочь. – А мы и помогаем, – пробубнила недовольно. – Так что ты узнал? – Дворецкий практически ничего нового не сказал, только подтвердил то, что мы и так знали. Герцог много работал, занимался финансированием, сотрудничал с мэром Васко. Кстати, оказывается, мэр и леди Вильгельмина старые друзья и до сих пор тепло общаются. – А конюх? – уточнила я. – До него я еще не дошел, планирую поговорить сегодня, – отозвался Крис. Я кивнула и в свою очередь рассказала обо всем, что узнала от Гаспара. – Думаешь, его можно исключить из подозреваемых? – спросил Крис. – Не знаю, – ответила честно. – Мне он симпатичен, но корысть – один из основных мотивов в большинстве преступлений. – Значит, не будем сбрасывать его со счетов, – кивнул друг. – Надо бы проверить ниточку с мэром Васко. – Да, – согласилась я. – Мне как раз требуется вернуться в город, могу заодно зайти в мэрию и полицейский участок, проверить протоколы. Крис удивленно уставился на меня: – Зачем тебе в город? – Пришлось пообещать герцогине, что вылечу Людвига. – Я недовольно покосилась на чертяку, и тот смущенно потупился. – Надо взять необходимые ингредиенты. Подумав пару мгновений, друг произнес: – Сама справишься? – Конечно, – уверенно кивнула я. – Шнырь со мной поедет, а то натворил тут дел. Чертяка, обрадовавшийся было, что на некоторое время останется без присмотра, тут же поник. – Когда хочешь ехать? – уточнил Крис. – На днях, – неопределенно сказала я. – Закончим со слугами, и поеду. – Значит, пока тебя не будет, я возьму на себя наблюдение за домашними. Может, получится устроить засаду в молельне… В этот момент в комнату постучали, вошла Труди и пригласила нас на завтрак. За столом сегодня было довольно тихо, герцогиня вела себя молчаливо и на присутствующих особенно не реагировала. Лишь когда леди Элиз робко сообщила, что через пару дней должен прибыть с визитом ее брат, герцогиня попросила невестку заняться подготовкой к приему гостя самостоятельно. Потом Гаспар предупредил, что завтра едет в город на очередное заседание в парламенте, и я, решив не упускать такую возможность, напросилась ехать вместе с ним. Сразу же после завтрака великая герцогиня, сославшись на плохое самочувствие, удалилась в свои покои. Леди Элиз в кои-то веки не стала претендовать на внимание Криса, а занялась подготовкой к приезду брата. Мы же с Крисом в сопровождении младшего Кроуна пошли в конюшню. Гаспар – объезжать лошадей, а мы – разговаривать с персоналом. Шнырь, наказанный за вчерашнее, сидел в комнате в гордом одиночестве. В конюшне уже ожидали оседланные Каир и Кайсар, поэтому младший герцог поспешно с нами попрощался и увел лошадей на прогулку. Я подошла к стойлу Арагайны и угостила ее прихваченными со стола яблоками. Лошадь, довольно фыркая, захрустела угощением. – Красивая, – восхищенно сказал Крис, гладя животное между глаз. – Это Арагайна, кобыла леди Элиз, – сообщила я. Друг изумленно уставился на меня: – Странно, она не говорила, что у нее есть собственная лошадь. – Леди Элиз ее боится, – отозвалась я. – Как мне кажется, совершенно напрасно. Друг только растерянно кивнул: – Я пойду поищу конюха, будешь тут? – спросил он. – Нет, – покачала головой я. – Выведу ее на прогулку, пусть девочка разомнет копыта. Крис молча кивнул и прошел через стойла в комнату конюха. Я же накинула на лошадь шлейку и вывела под уздцы на улицу. Поскольку Арагайна была не оседлана и идти в объездной загон не имело смысла, я решила погулять с ней в лесу. Дорожка, которая вела в заколдованную деревню, была мне знакома, и мы с кобылой бодро потрусили туда. Неспешно гуляя, петляли от одной полянки к другой, лакомясь спелой земляникой, обильно росшей в лесу. Поедая ягоды и угощая ими свою пегую подругу, я размышляла обо всех здешних обитателях – кто они, какие тайны скрывают. Кроунхоллу не одна сотня лет, наверняка за это время в шкафах высокородных господ скопился не один десяток скелетов. Герцогиня и дворецкий, Элиз и Гаспар, Труди, Лара, Мика, сам герцог Грегори, весь многочисленный штат прислуги, целая деревня с жителями, расположившаяся рядом, – их жизни тесно переплетены и проходят на виду друг у друга. Как сложно постороннему человеку войти в эту тесную закрытую общину! За такими рассуждениями я не заметила, как мы удалились достаточно далеко от дороги и сильно углубились в лес, почти вплотную подойдя к непролазной чаще. Я уже собралась развернуть Арагайну обратно к дороге, как вдруг услышала чьи-то сдавленные ругательства. Ведьмино любопытство взяло верх, и я пошла в чащу, на голос. Лошадь пришлось оставить на полянке, предварительно привязав к дереву. Животное просто не прошло бы дальше, настолько густо росли деревья. Преодолев несколько метров густого кустарника, я вышла на небольшую поляну. Она была сплошь усеяна синими цветами будры[11]. Посреди поляны стоял мальчишка лет десяти, судя по простой одежде, из местной деревни. Он безуспешно пытался сорвать соцветия. Трава жалила и не давалась, ребенок шипел и отдергивал руку от стеблей, но потом снова упрямо тянулся к цветам.