– Феликс! – негромко позвал Лёшка. Принц остался лежать неподвижно. Может быть, он уснул? – Феликс! – чуть громче позвал мальчик. – Ваше высочество! Принц не реагировал. – Феликс, ты слышишь меня?.. Феликс!.. Ты думаешь, я нарочно, да? Принц обернулся, резко сел, глянул из-под длинной чёлки непримиримым, злым взглядом. – Ты хочешь сказать, что всё это вышло нечаянно? Ты совсем-совсем не при чём? – Нет, – упрямый комок опять заскрёб в горле Лёшки. – Я как раз «при чём», но я… – Эх! – перебил язвительно Феликс. – Мне казалось, что ты – друг… настоящий друг… А ты… – Я не знал, что так выйдет… не хотел этого! Просто мне… нужно было помочь… – Лёшка не знал, как доказать Феликсу свою непричастность к похищению. Слова и мысли путались, а упрямый колючий ком скрёб в горле и мешал говорить. Принц презрительно усмехнулся и снова отвернулся. Лёшка сделал шаг навстречу, остановившись у самой границы синего круга. – Здесь нужна была моя помощь! – нужные слова никак не хотели подбираться. – Кому помочь? – не оборачиваясь, язвительно спросил принц. – Этим уродцам? Помнишь, ты как-то попросил меня встретиться хоть с одним трясинцем и поговорить с ним. Я, по твоему мнению, должен был понять, какие они хорошие… Спасибочки, мне подготовили приём… Ты никогда не сидел в желудке у вонючей твари? Посиди, я советую… Незабываемое приключение! – Ваша Тюрьма из Расплавленного Золота ничуть не лучше! – В эту Тюрьму посадил тебя не я, – чётко произнес Феликс. – Только здесь, в плену, я оказался по твоей вине! Так что уходи лучше… Повисло тягостное молчание. Принц глухо, но отчётливо, с нескрываемым презрением добавил: – Уходи… Я тебя ненавижу! – Феликс! – Убирайся! Мне противно даже в одной тюрьме находиться с таким, как ты… Давясь от слёз, Лёшка покинул камеру. Трум и стражник ни о чём его не спрашивали. Мальчик вышел из подземелья вслед за ними. Лисозавр Лавентус нетерпеливо топтался у дверей. Заметив мокрые щёки Лёшки, изумился: – Алёша, вы плачете? Неужели избалованный сын Солнечной Королевы вас обидел? Лёшка не ответил. – Вытрите слезы, – камердинер неизвестно откуда достал носовой платок и протянул его мальчику. – Император уже ждёт вас! Пока Лёшка тёр глаза, лисозавр тихо сказал ляграку об отличном расположении духа повелителя. – Алёша, пожалуйста, не расстраивайте ничем нашего Императора, – попросил Лавентус. – Не смотря на временное улучшение, наш государь очень серьезно болен! Плевать Лёшке было на чужую болезнь, но он угрюмо сказал: – Идёмте к вашему Императору! Глава 38. Право на желание Когда Лёшка, Трум и Лавентус вошли в приёмный зал, грянул торжественный марш. Поза Императора оставалась неизменной. Покрытая чешуей неподвижная голова, неуловимо напоминающая носорога и лошадь одновременно, покоилась на перепончатых лапах. Император поднял на мальчика изумрудные глаза. Его взгляд обволакивал такой теплотой и благодарностью, что все обиды на него разом вылетели из головы Лёшки. – Здравствуй, юный герой, – произнёс Император, почти не открывая пасть. В его голосе слышалась ласковая улыбка. – Здрасьте, – произнёс мальчик и неожиданно всхлипнул. Император заметил это, чуть нахмурился. – Ты оказал Великой Трясинной Империи огромную услугу, – сказал правитель. – За это я выполню любое твоё желание. – Мне ничего не надо, – сипло произнёс Лешка. – Нет, надо… Только одно… пожалуйста… – Хорошо, – Император кивнул глазами. – Ты знаешь, что хочешь? – Да, – мальчик замер на секунду и тихо, чётко произнёс: – Освободите принца Феликса! Дайте ему свободу! От удивления смолкли даже невидимые музыканты. – Юный друг! – в наступившей тишине прошипел ляграк. – Так нельзя! – Да! – звенящим от напряжения голосом потребовал Лёшка. – Если у меня есть право на желание, я прошу дать свободу Феликсу! – Но… почему? – растерялся Лавентус. – Вы же сами, Алёша, заманили его в подготовленную Трумом ловушку. – Это так, – хмуро согласился мальчик. – Это было неправильно… Я не знал, что мне будет… погано! – Ты нас спас! – продолжал лисозавр. – Дал шанс огромной стране и тысячам её подданных! Мы были на краю гибели… – Я предал… – Лёшка почувствовал, как слезы защипали в глазах, а в горле встал упрямый комок. – Так нельзя… – Молодой человек! Никто не собирается держать принца Феликса вечно, – встрял в разговор ляграк. – Его обязательно отпустят… как только мы подпишем мирный договор с его матерью – Солнечной Королевой. – Вдруг она не подпишет этот ваш… договор? – Подпишет, – уверенно произнёс Трум. – У неё единственный ребенок – принц Феликс, она любит его! – Всё равно, – угрюмо повторил мальчик. – Отпустите Феликса… Просто отпустите, без договоров… Потому… потому что… я не могу так… Повисло молчание, все посмотрели на Императора. – Алёша Вострецов, – нарушил свое молчание повелитель Трясинии, – понимаю твоё желание. Ты прав, требуя справедливого освобождения для своего друга… Я пообещал выполнить любую твою просьбу, но… только не эту! – Чем это желание хуже других? – Лёшка чувствовал, что в нём нарастает отчаянье, которое вот-вот прорвётся в безудержных слезах. Он пытался держаться, как мог. Только от него зависело, сможет ли он вытащить друга из беды. Это было главное. – Ты помнишь, ради чего вступил в эту рискованную игру? Ради чего прилетел сюда с Трумом из Реального Мира? – спросил негромко Император. Мальчик кивнул, вытирая рукавом глаза. – Ты хотел помочь Трясинии, не так ли? Тебя никто не заставлял, не принуждал? Ты знал, что Великая Трясинная Империя на грани гибели, и что Солнечная Королева мечтает осушить её. Разве ты хочешь, чтобы эта страна погибла? Лёшка не хотел бед для Трясинии. Но ему гораздо важнее было, чтобы Феликс оказался на свободе. – Всё равно! – упрямо произнёс он. – Нет… Не всё равно, – устало произнёс Император. – Иногда в жизни бывает так, что не должно быть всё равно… Представь себе, что ты живешь в своем Реальном Мире, в городе, которому угрожает гибель, война. В нём находятся дорогие тебе люди: мама, папа, родственники и просто друзья. Ехать вам из города некуда, вы не можете этого сделать. Если получается, что спасение зависит только от того: предаст один мальчик своего друга или нет, как бы ты на это посмотрел? Что бы предпочёл: гибель всех твоих близких или чтобы произошло маленькое предательство? – Это другое дело, – буркнул Лёшка.