— Как ваш кузен был сегодня одет? — спросил инспектор, принимаясь писать объявление для рассылки в полицейские участки. — В красный бархатный костюм, — ответил мистер Лоренц, не видевший Реджинальда с самого утра и потому не знавший, что тот переоделся. «В красном бархатном костюме, с голубыми глазами и золотистыми кудрями», — говорилось в описании примет беглеца, разосланном инспектором по телеграфу во все полицейские участки. — Вероятно, Джим сейчас в больнице, — сообщил вернувшийся Мерфи. — В больнице? В таком случае Реджинальд не найдет его. Что он там делает? Надеюсь, он не болен? — Нет, но его маленький товарищ заболел, кажется, горячкой, и Джим каждый день навещает его. — Тогда едем прямо в больницу! Может быть, мы узнаем от Джима что-нибудь, если только они не сговорились бежать вместе. — Этого не может быть! — воскликнул с уверенностью Мерфи. — За Джима я ручаюсь головой, он не такой. Но сначала надо обследовать те места, по которым он обычно ходит, а потом уже ехать в больницу. Побывав в конуре Джима и быстро проехав по улицам, посещаемым чистильщиком обуви, они отправились в больницу. Войдя в палату и миновав несколько рядов маленьких белых кроватей, они увидели на одной из них беспокойно метавшегося мальчика с золотистыми кудрями. Рядом стоял на коленях Джим. Мерфи тронул его за плечо, и Джим поднял голову с выражением такого безнадежного горя, что полисмен не решился сразу приступить к расспросам. — У Джейми сильная лихорадка! — сказал мальчик. — Успокойся, он поправится, — ласково утешил его полисмен. — Видишь, как здесь хорошо. А ты еще не хотел его сюда отправлять! — Он совсем не узнает меня, — добавил Джим убитым голосом. — Это всегда бывает при воспалении в мозгу. Не волнуйся, твой приятель обязательно поправится. Сгорая от нетерпения узнать что-нибудь о своем сбежавшем кузене, Чарльз Лоренц не мог удержаться, чтобы не вмешаться в разговор. — Мне искренне жаль твоего маленького друга, — сказал он Джиму с деланым участием, стараясь скрыть свое нетерпение, — и надеюсь, что он скоро выздоровеет… Скажи, не видел ли ты сегодня моего кузена Реджинальда? — Нет, — Джим равнодушно покачал головой. — И ничего не слышал о нем? — Нет. — Но, может быть, ты знаешь, где он? — спросил Мерфи. — Нет. Когда я в последний раз видел его, он стоял на пороге своего дома и топал ногами, — отмахнулся Джим. — Он сегодня ушел из дому, — сказал мистер Лоренц. — Мы думали, что он пошел к тебе… — Нет, он не приходил, — ответил Джим безучастно. — Но, может быть, он пошел к миссис Дове? Лиззи говорила мне, что была у вас и Реджинальд собирался прийти посмотреть, как она живет на крыше. Вон там лежит ее двоюродный братишка, — Джим указал на стоявшую поодаль кроватку, на которой лежал бледный мальчик с серьезными карими глазами, обнимавший исхудалыми ручками восковую куклу. — Это Лиззи принесла ему куклу. Она всем дарит игрушки. Вот и Джейми тоже подарила солдатика… — Я зайду еще на днях, — сказал мистер Лоренц, тронутый жалким видом множества маленьких страдальцев. — Вот, возьми. Это для Джейми, — присовокупил он, сунув несколько золотых монет в руку убитого горем Джима. — Пойдемте, Мерфи, я знаю, где живет миссис Дове. Нам нельзя терять ни минуты! Глава XIII Про странствия миллионера и печенье с корицей Тем временем Реджинальд пробирался сквозь сновавшую по тротуару толпу, причем ежеминутно натыкался на прохожих, нередко наделявших его сильными толчками. Он в первый раз вышел на улицу один и не знал, что в людных местах следует держаться правой стороны. Мальчик отправился в погоню за счастьем. Отъезд матери и отсутствие гувернантки помогли ему осуществить задуманный план бегства и ускользнуть из дому. Когда мадемуазель Кларет заметила исчезновение своего воспитанника, он уже сидел в омнибусе[5], затаившись между полной дамой и тучным джентльменом так, что выглядывали лишь носок его башмачка, поля шляпы и пара веселых голубых глаз. Глядя на него, пассажиры невольно задавались вопросом: с кем из этих двух толстяков путешествует хорошенький мальчик в синем матросском костюме, шляпе, перчатках и с батистовым носовым платком с монограммой, выглядывавшим из нагрудного кармашка? Реджинальд был вне себя от счастья: он наконец вырвался на волю, и сердце его усиленно билось в ожидании чего-то неизвестного. «Чарли знает, что мама уехала, а мадемуазель уже успела прочесть записку», — успокаивал он свою совесть и с любопытством следил, как входят и выходят пассажиры и как при всяком повороте изменяется вид улиц, кажется, бесконечных. «Так ехать гораздо лучше, — думал мальчик, — чем в нашем экипаже, где окна всегда закрыты и не видно людей на улице. Я попрошу маму купить мне такой же омнибус». Наконец омнибус доехал до конечного пункта, и все пассажиры вышли. Не зная, что делать, Реджинальд остался сидеть на месте. — Вы заплатили за проезд, мистер? — спросил его кондуктор. Реджинальд сунул руки в карманы, но те оказались пустыми. Переменив утром костюм, он второпях забыл свой кошелек. — Я забыл деньги дома, — смущенно пробормотал он. — Ну, ладно, вылезайте скорее. Омнибус дальше не поедет. Кондуктор помог ему сойти со ступеньки, и мальчик оказался один-одинешенек далеко от своего дома, на каком-то незнакомом бульваре. Но это нисколько не испугало его. Молодцевато сдвинув шляпу на затылок, он засунул руки в карманы и бодро зашагал вперед, пытаясь насвистывать песенку, как это часто делал его кузен Чарли. Дойдя до угла, Реджинальд остановился перед ларьком с земляными орехами и велел торговцу отвесить фунт[6]. Торговец предупредительно исполнил требование маленького аристократа и теперь держал пакетик с орехами в руке, ожидая платы. — Ох, я опять забыл, что оставил деньги в другом кармане! — пробормотал мальчик, снова смутившись. — Ну, так бегите скорее домой и захватите этот самый другой карман, — сурово посоветовал торговец, досадуя на то, что обманулся в покупателе. — О, это очень далеко! — ответил мальчик, впервые задумавшись о том, как ему добраться домой без денег. — Будьте добры, одолжите мне один или два доллара. Я пришлю их вам назад с Тиммоном. — Вишь, какой нашелся банкир! — усмехнулся торговец. — Тиммон — наш слуга, — пояснил Реджинальд. — Он делает все, что ему прикажут. — Значит, вы хотите занять у меня два доллара только затем, чтобы потом приказать слуге заплатить их мне? — Ну да, я вам непременно заплачу, и мама тоже наградит вас, когда вернется с похорон тети Эльвиры. — Нет, так дело не пойдет. Нет ли у вас какой-нибудь вещицы под залог? Например, золотых часов? — спросил торговец, заметив на костюме Реджинальда маленький кармашек, явно предназначавшийся для часов. — Я и часы забыл дома! — воскликнул мальчик, ощупывая пустой карманчик. — Должно быть, ваши часы еще не сделали на фабрике! — презрительно хмыкнул торговец. В эту минуту к ларьку подбежала толпа мальчишек, продававших на улицах газеты. Они с криком и шумом обступили прилавок. — Проходите, мистер! — крикнул торговец Реджинальду. — Вы мешаете подходить моим постоянным покупателям! — Будьте добры, одолжите мне один или два доллара, — попросил мальчик. Запасшись любимым лакомством, мальчишки принялись с жадностью поглощать орехи, дерзко и насмешливо поглядывая на Реджинальда. — Может быть, они дадут вам денег в долг, — насмешливо произнес торговец, указывая на мальчишек. — Не хотите ли занять… под ветер или туман? — спросил самый старший из них, уставившись на Реджинальда и усердно работая челюстями. — Да, — откровенно ответил Реджинальд, не расслышав последних слов, — я забыл свой кошелек в другом костюме и не могу попасть домой без денег. — А у вас много денег? Найдется ли пятьдесят центов? — О, гораздо больше! У меня есть даже золотые деньги. — Значит, у вас дома золото льется рекой? — Да, ведь я сын миллионера, — в голосе Реджинальда звучало простодушие, как будто речь шла о самых ничтожных пустяках. Ответом ему был громкий взрыв хохота. — А где же ваш экипаж, запряженный четверкой лошадей? — спросил старший из мальчишек, когда смех товарищей несколько стих. — Видите ли, мама уехала на похороны тети и позволила мне кататься только в моем кабриолете[7]. Но я не хотел ехать в нем и поехал в омнибусе. Новый взрыв хохота заглушил его слова.