— Значит, та деревня?.. — Как знать. Может, ты когда-то видела что-то похожее, или слышала чей-то рассказ о своей родине, или создала аппроксимацию на основе личных представлений о том, что такое «деревня». — Она шумно отхлебнула коктейль и обратила ко мне клоунское личико с пышными молочными усами. — Суть не в том, как она выглядит, а в том, что выражает. Для тебя это — утрата дома. Я позвенела ногтем о край кофейной чашечки. — Итак, сны — это неконтролируемая симуляция символического содержания? Люси поморщилась. — Конечно, если тебе нравится изображать ученую зануду. — А можно от них как-нибудь избавиться? — Избавиться? — захлопала глазами Люси. — Детка, зачем же от них избавляться? Я, вдруг смутившись, почесала косматый затылок. Костлявые запястья торчали из почерневшего манжета моей белой рубашки. Мне не нравилось ощущать себя беззащитной, выставленной напоказ. — Затем, что они меня расстраивают. Она засмеялась и снова отхлебнула из стакана. — Для того, кто все потерял, сны — как сувениры. Они оживляют прошлое и напоминают тебе, кто ты. — Но меня не программировали жить прошлым. — Однако ты живешь, не так ли? — Разве? Люси тыльной стороной ладони вытерла губы. — Ты только что лишилась брата, — сказала она. — Как ты себя чувствуешь? Я прижала пальцы ко лбу. Перед глазами встал Адалвольф — корабль и аватара. Такой гордый, такой уверенный в себе. Прирожденный вожак, никуда не годный советчик. Такой надменный, что хотелось дать в зубы. Такой безрассудный и точный, что нельзя было им не восхищаться. — Мне больно. — Как же иначе! — Но я никогда ничего такого не испытывала. Люси так пожала плечами, что сразу вспомнился ее настоящий возраст. — Это называется горем, дорогуша. До сих пор тебе не давали его испытать. Меня не учили горевать. Когда погиб Джордж Уокер, мой медик и самый старый член экипажа, я испытала только умеренное, преходящее сожаление. Сейчас было на порядок больнее. — Это ужасно! — Да, ужасно. — Она осушила стакан и толкнула его к бармену за добавкой. — Но это тоже жизнь. В свободной части моего сознания моргнул предупреждающий сигнал. Мой взгляд что-то уловил, и я вскинула руку, останавливая Люси. Изображение поступило через нейросвязь, встроенную между моим мозгом и заимствованным у капитана глазом, — изображение, недоступное моим «искусственным» приборам. Что-то мелькнуло в туманах гипера. Полдюжины жилистых крылатых ящеров, каждый величиной с тяжелый крейсер, рвали ночные ветры ударами крыльев. Блестели зубы, хлестали хвосты. Я выругалась. Итак, люди, видевшие в бездне чудовищ, вовсе не были безумны. Это мы, остальные, были слепы. И мне, чтобы открыть истину, пришлось вырезать оптический нерв самой близкой своей подруги — выдернуть его из черепа, как дрожащую устрицу из раковины. А теперь, когда я увидела врага в лицо, меня до мозга костей пробрал холод. Я отключила двигатели и перешла в режим невидимости — тщетно. Рыла ящеров с любопытством обратились ко мне. Они меня видели. Я выломилась из гипера, волоча за собой клочья тумана. На пороге камбуза бранилась капитан Констанц — ее шарахнуло о стену коридора. Бронте Оконкво в рубке вцепилась в тактическую панель. Рили Эддисон спала. Нод закрепился, упираясь всеми шестью конечностями. Престона мотало по лазарету — кювета с хирургическими инструментами вывалилась у него из рук. А в каюте Люси маленькая девочка — не маленькая и не девочка — сидела по-турецки на койке и восторженно хохотала, наслаждаясь волнением и забыв об опасности. Мы очутились на окраине необитаемой системы. Каменных планет я не видела, только пару газовых гигантов, обращавшихся наподобие пары танцоров по орбите неприметной оранжевой звезды. Советоваться с капитаном было некогда. Я на миг заскочила обратно в гипер в надежде сбить погоню со следа — и вынырнула в ярко-рыжем небе со ржавыми облаками. — Что происходит? — Капитан Констанц, пошатываясь, спешила к рубке. — Где мы? — Внутри газового гиганта. — Что? Я еще держала высокую скорость. Ведущие плоскости раскалились от трения об атмосферу. Но шесть пар алмазных челюстей на хвосте не давали мне притормозить безумный рывок. — Нас атаковали. Выполняю маневр уклонения. Капитан уже карабкалась по трапу к рубке. — Кинжальный флот? — Боюсь, что нет. — То есть?.. — Скажем так: твой глаз оправдал рекламные обещания. Я разглядела в облаке за спиной темный силуэт. Потом еще два. И вот уже все шесть драконов несутся по пятам, огибая гряды туч. Они походили на огромных крылатых акул. — Что предлагаешь? — Не попасть им в пасть. — Хорошая мысль. Сал добралась до рубки и пристегнулась на командном посту. Оконкво уже закрепилась перед тактической панелью. — Орудия не берут прицел, — сообщила она. Можно подумать, я не знаю… Я выбросила несколько мин с дистанционным взрывателем, хоть и не ждала от них серьезного ущерба преследователям. Хотя бы на миг притормозить чистильщиков, чтобы обдумать следующий ход. Две мины расцвели желтыми цветами среди багровых облачных полей. Я напрягала глаз — единственное, на что могла полагаться, — в поисках повреждений и неожиданно для себя кое-что заметила. Драконы и вправду тормозили. За их крыльями тянулся дым, их черные шкуры пузырились от жара. Как видно, и им доставалось от трения, которое вышибало сейчас искры из моего помятого носа. Это подсказало мне одну идею. — Есть план, — доложила я капитану, — но он тебе не понравится. — Он нас убьет? — Необязательно. Она поправила бейсболку на голове. — Тогда это грандиозный план. Действуй! — Исполняю. Я вывалила за корму все оставшиеся мины. И в то же время дала полное ускорение. — Готовимся к прыжку? — спросила Оконкво. — Да, — ответила я. Я уже дрожала, пробивая плотный перегретый газ. Она запрокинула голову: — Прыжок из атмосферы невозможен. Так нельзя! — Просто никто еще не пробовал. Я уже осциллировала. Термозащита светилась белым. Мины остались далеко позади. Я точно установила режим взрыва. Драконы — создания холодных темных глубин гиперпространства. Посмотрим, как им понравится по-настоящему яркий свет. Передовая горгулья ворвалась в тучу боеприпасов, и детонаторы сработали все разом. Небо наполнилось огнем, а я во всю ширь раскрыла дюзы и теперь с обоих концов пылала яростной звездой. Клубились облака. Драконы попятились, отпрянули от взрывной волны и сияния.