19 Сал Констанц Я вступала в Дом Возврата с искренним желанием сделать мир лучше. За войной Архипелаго пришли горе и раскаяние для обеих виновных сторон. Я проводила ночи без сна, лила бессильные слезы, опрокинутая громадой случившегося, и внутри у меня стягивался в узлы больной, беспомощный гнев. Нашим именем совершилось ужасное зло, и вернуть сделанное было нельзя. Виновные же, за исключением нескольких козлов отпущения, избежали наказания за свои решения, швырнувшие человеческую Общность в самый страшный, кровопролитный гражданский конфликт. Я видела, как гнев и ожесточение пожирают друзей. Безумие поглотило лучшие умы моего поколения. Они рвали друг друга в социальных сетях, цитатами из стихов Оны Судак выражая экзистенциальную ярость несправедливому миру. Я тоже была среди них. Не знала, что еще можно сделать. Перед лицом столь убийственной глупости я ощутила свое бессилие. Я не хотела войны, я за нее не голосовала. Война убила больше миллиарда человек и ничего, собственно, не решила. И Конгломерат, и Внешние по-прежнему держались каждый своей идеологии, границы территорий практически не изменились, а различные противоречия по-прежнему тлели под ленивыми дипломатическими переговорами и толками о реконструкции. Неужели этот зверский кошмар самоуничтожения был зря? Неужели мы сражались, страдали и умирали за очки в политических играх? В бессильной злобе я не могла больше терпеть на себе мундир флота Внешних. Правда, командовала я медицинским фрегатом, но своими глазами видела, что бывает с людьми, уступившими свою индивидуальность государству — позволившими сделать себя пешками в чужой игре. И я подала в отставку. Влилась в толпы демобилизованных, торчавших под фонарями на холодном ветру в каждом космопорте, гадая, возможно ли вернуться к прежней жизни после многих лет бесчеловечного насилия. Альва Клэй решила остаться со мной — понятия не имею, куда бы мы подались и чем занялись, не столкнись я с Джорджем Уокером на краю пустыни, в маленькой чайной на захолустной планете, название которой я давно забыла. — Отправляйся на станцию Камроз, — сказал он, — и вступай в Дом Возврата. Как мы. — Кто это — мы? Он улыбнулся. У него была седая голова и добрые глаза. — Мы с кораблем. Ты, может, о нем слышала. — Как называется? — «Злая Собака». — Не припомню. — Она из «хищников» Конгломерата. Сражалась у Пелапатарна. — Там многие сражались. — Да, но в отставку она подала первой. — В отставку? — заморгала я. — Никогда не слышала, чтобы военный корабль так поступал. Иные съезжают с катушек, и тогда их приходится списывать, но чтобы кто-то просто сложил оружие?.. Джордж улыбнулся, запустив морщинки у глаз. — Да, мне кажется, у нее отросла совесть. — И Конгломерат так просто ее отпустил? — А что они могли сделать, кроме как уничтожить ее? Она согласилась оставить тяжелое вооружение, и мы ушли. — В Дом Возврата? — Да. — Он стал серьезным. — И тебе надо бы с нами. — Мне? На латунной стойке перед нами остывали забытые керамические чашки. — У тебя на уме что-то лучшее? Про Дом я, конечно, знала. Все знали. Но присоединиться к нему мне в голову не приходило. Это означало отказаться от всех прежних связей, от национальности и верности государству, присягнув заботе о путешественниках из всех разрозненных фракций Общности. Я подумала о погибших родителях, о пропавшем любимом друге. И о своем правительстве, о котором не могла теперь думать без стыда и отвращения. — Пожалуй, что нет. — Значит, решено. Узловатые пальцы Джорджа сжали мое плечо, и я почувствовала, будто что-то порвалось внутри, как расходятся тучи после бури, пропуская в прореху луч солнца. Я знала, что решила правильно. Я забуду о подавлявшем меня озлоблении и займусь полезным делом. Сменю бессилие на альтруизм, войну на доброту и начну улучшать эту избитую, загаженную галактику. Я вспоминала те минуты, пока наша маленькая флотилия висела на орбите Переменной, давая время Нодову принтеру распечатать необходимое нам топливо. Представителей всех пяти судов я собрала на «Злой Собаке» в зале для совещаний. Рассчитанный на триста человек, он позволял расположиться с удобствами. Мерфи прислал старшего офицера Бронте Оконкво. Это была подтянутая целеустремленная темнокожая девица, в ее взгляде горели недовольство и недоверие. Я догадывалась, что до появления Кинжального флота она усердно делала карьеру, и теперь ей нелегко было перестроиться. Когда все становится с ног на голову, труднее всего приходится тем, кто до мелочей продумал свою жизнь. Рили Эддисон тоже присутствовала лично вместе с экипажами «Северянина» и «Безудержного любопытства». Капитаны этих судов остались на мостиках и предстали перед нами в виде голубоватых голограмм. Я вышла вперед. На экране за моей спиной отображалась компьютерная модель Интрузии. Спиральные рукава люминесцентного газа обтекали ее неровные, вечно меняющиеся края. В центре лежал разрыв ткани вселенной, дыра, сквозь которую виднелся искаженный, эфирный свет немыслимых звезд. — Что представляет собой Интрузия, точно неизвестно, — начала я. — А знаем мы только, что, во-первых, очажники пять тысяч лет назад использовали ее для бегства из этой области пространства… — Я выдержала паузу, обводя взглядом усталые лица присутствующих — людей, ставших свидетелями зверского расчленения межзвездной цивилизации и ждущих сейчас от меня хоть капли надежды. — И во-вторых, что какие-то свойства Интрузии вынуждают и Мраморную армаду, и тех драконов из гипера обходить ее за сто верст. Бронте Оконкво сморщилась, словно ей в нос ударил неприятный запах. — Место, где спрятаться, — подытожила она. — Это и есть ваш великий план? — Это не все. Я не сдержала раздражения. В своей отутюженной форме, с вечной презрительной миной Оконкво воплощала все, от чего я бежала в Дом Возврата. — Хорошо, если так, — буркнула она. Рили Эддисон, учуяв напряжение, подняла руку и сказала: — Множественность Рас велика. Разве мы не могли бы укрыться на территории одной из ее цивилизаций? — Могли бы. Но я хочу не просто укрыться. Я хочу выяснить, чем Интрузия пугает белые корабли и драконов-чистильщиков, и узнать, нельзя ли использовать это в свою пользу. Оконкво подперла подбородок ладонью. — То есть превратить ее в оружие? — Да, если это возможно. Она одобрительно кивнула: — Вот это уже похоже на дело. — Рада, что вы согласны. Она скривила губы. — Не слишком заноситесь, коммодор. Я еще не уверена, что вы вправе возглавить эту экспедицию. — Да неужели? — Я стянула и положила на кафедру бейсболку. — Тогда позвольте напомнить, что в моем распоряжении два «хищника» и неограниченный запас топлива. А у вас один «геккон» и шило в заднице. В зале стало тихо. Даже Мерфи не решился вмешаться. Штатские неловко ерзали. Шульц улыбался. Взглядом Оконкво можно было заморозить вакуум. Будь при ней личное оружие, подозреваю, она, не задумываясь, пустила бы его в ход. Но ответить она не успела: аватары «Злой Собаки» и «Грешника» разом напряглись. Долю секунды спустя настороженно застыла и «Мантикора». — В систему входят пять кинжалов, — сообщила «Собака». — Расчетное время? — Сближение через четыре минуты. — Проклятье! — Я схватила и нахлобучила на голову кепку. — Что у нас с горючим? — Гражданские корабли заправлены полностью. «Грешник» и «Мантикора» в ожидании дозаправки. Я бросила взгляд на Мерфи: — Для прыжка у вас хватит? — Хватит для боя. — У вас нет шансов. — Тем не менее. — Он выпрямился. — Наш долг ясен. Прикрывать отступление гражданских. — Их пятеро, — покачала головой я. — В одиночку вам не выстоять. — И не придется. — Шульц потирал себе загривок. — Я буду с ними. — Нет! — сорвалась с места Рили Эддисон.