— Ага. — безмятежно ответила та. — Твой новый дом. Или твоя могила. Оптимизма ей было не занимать. Но в полете она все же рассказала мне, что значит "пробуждение". С ее слов выходило, что некоторые ее действительно не переживали. А достаточной статистики, позволяющий вычислить хоть какие-то вероятности, накоплено еще не было. На сегодняшний день лишь одиннадцать советских сверхов дрались с высшими демонами. Семеро победили и поглотили их эссенцию. Четверо выжили. Я мог стать пятым. Грузовой лифт остановился. Мы вышли из машины, оказавшись на классической подземной парковке, только вместо легковушек и микроавтобусов тут стояла военная техника. Незнакомые мне модели боевых бронированных машин — от джипов до танков. Парочка вертолетов на консервации. Все в цветах ККС. — Не знал, что у комитета имеется своя армия. — На крайний случай. — хмыкнула Зима. — Исключительно на крайний случай. Женщина проводила меня по длинному пустому коридору. Металлический пол гулко отмерял наши шаги. Мы свернули в одно из ответвлений, остановившись в тупике, у массивной двери. Точнее, даже шлюза, я такие только на подводной лодке видел. — Заходи. — она гостеприимной распахнула передо мной люк. Я обратил на его толщину и про себя присвистнул — такой не выломать и в боевой форме. Хотя… Если сделать пальцы тонкими, попытаться просунуть их в район петель… — Внутри шесть камер. Множество датчиков. За тобой будут наблюдать двадцать четыре часа. Если наблюдателям покажется, что ты ведешь себя странно, они пустят газ. — Люба, я вообще-то метоморф и биокинетик. — напомнил я ей. — Что мне сделает этот ваш газ? — Горючий газ. — дополнила информацию Зима. Он вспыхнет, и мгновенно выжжет весь кислород в помещении. Если это тебя не убьет, то операторы будут повышать давление до тех пор, пока кровеносные сосуды в твоем теле не полопаются, как ампулы. — А надо так пугать? Я же вроде по своей воле вхожу, ничего такого не замышляю. — Ты — нет. Тот, кем ты можешь стать — не знаю. Поэтому такие меры предосторожности. Дальше. Пища будет подаваться через лифт — вот окно приемника. Туалет в углу, топчан в другом. Через три дня я за тобой приду. Надеюсь, что за тобой. И, больше ничего не объясняя, закрыла за собой дверь. А я остался один. Спасибо, хоть не в темноте. Бросил взгляд на часы — сети не было. Выставил будильник на обратный отсчет 72 часов и улегся на топчан. Что ж, будем ждать. Пробуждение — это, если я все правильно понимаю, новый виток мутации. Сейчас эссенция Барона растекается по моему телу, заполняя… не знаю, что оно там заполняет, но точно что-то делает. Когда значение ее в ключевых точках достигнет порогового, произойдет то самое "пробуждение". Оно может меня убить. Может дать новые силы, выведя в элиту сверхов. Может изменить и превратить в чудовище. Или лишить разума. В общем — что угодно может сделать. И я ничего не могу изменить, и повлиять на процесс тоже не в силах. Значит, что? Ложимся и засыпаем. Страха у меня не было. Отбоялся я уже свое, на пару жизней точно. Вообще, последние дни, эмоционально я больше походил на себя прежнего. Юношеский задор тоже имелся, и глупые мысли в голову тоже не ленились приходить, но теперь они контролировались опытным холодным разумом. Поэтому, сон пришел сразу. Как и должно быть у опытного солдата, который должен использовать каждую минуту покоя, чтобы отдохнуть и набраться сил. А то — вдруг война, а я усталый? Проснулся я через три часа. Но не потому, что выспался, нет. Мне приснился дурной сон. В нем я горел. Горел в боевой машине пехоты, чего в прошлой жизни со мной точно не случалось. А во сне почему-то оказался на месте командира, да еще и выбраться никак не мог, хотя люк был открыт. Но пробудившись, я осознал, что пламя, лижущее мою кожу, никуда не делось. Его не было видно, оно не обугливало одежду и кожу, но при этом совершенно точно сжигало ее. Невидимое пламя окутывало меня целиком — руки, ноги, торс, голову. Я даже чувствовал, как плавятся волосы. Но огня так и не видел. Первой мыслью было, что исполнились угрозы Зимы. Ну, про горючий газ и все остальное. Однако, это сопровождалось некими эффектами, хоть какими-то, а я ничего не видел. "Это пробуждение!" — понял я, и сжал зубы. Что ж. Если оно такое, то я готов потерпеть немного адской боли. Однако, оказалось, что это была лишь прелюдия к "пробуждению". Пока тело запекалось до хрустящей корочки, я еще мог себя убеждать в том, что боль эта больше фантомная, нежели реальная. Но когда кости стали крошится в зубной порошок, я не выдержал и заорал. Конечно же, никто не пришел ко мне на помощь, чтобы вколоть чудо-укол и смягчить боль. Как и говорила Зима, за мной наблюдали, но не вмешивались. Перерождение после душа из крови высшего демона я должен был пройти полностью самостоятельно. Несколько раз я терял сознание. Сорвал горло. Расцарапал (кажется) все лицо и грудь. Сломал топчан. Вырвал из стены вмонтированный туда намертво унитаз — не знаю зачем. Пытался сломать люк кухонного лифта, но не смог — его явно проектировали с учетом сверхчеловеческих возможностей пленника. В дверь тоже колотил. А потом — умер. Когда я в прошлый раз встречался с Распределителем, причина была ясна. Подонки, девушка, ударившая старика в спину ножом. Автобус, черт его знает как оказавшийся там, где я вышел из переулка, чтобы позвать на помощь. То есть — я оказался перед ним, когда умер. Поэтому, глядя на него второй раз, я не сомневался, что сумел повторить этот опыт. В этот раз он выглядел иначе. В прошлый раз он предстал передо мной в образе старика в черном костюме без галстука. Сегодня явился, как средних лет мужчина в легкой пляжной рубахе и шортах. Но я все же знал, на кого смотрю. — Что, опять? — спросил я без всякой приветливости. Он, как бы, не был в чем-то виноват, дорогу и мир я выбирал сам. Но было немного обидно снова умереть. И эта эмоция проскользнула в слова. — Почти. — без обиды отреагировал Распределитель. — Как говориться, по тоненькой прошел. — Не понял? А здесь тогда что делаю? Осознание того, что я все-таки жив, меня порадовало. Но и новые вопросы тоже породило. — Я выдернул. — пояснил Распределитель. — Ты так близко подошел к краю, что у нас снова появилась возможность побеседовать. Вот за что я уважал этого мужика — он не юлил. Вокруг меня в последнее время все только и делали, что хитрили и не договаривали. Он же всегда отвечал на вопрос прямо. Ну, почти. — Ладно. А зачем? — Видишь ли… Дурацкая вышла ситуация. С другой стороны — я рассчитывал на что-то подобное, когда отправлял тебя в этот мир. — Отправлял меня?.. Погоди. Я же сам его выбрал? Мир, в смысле. Я отчетливо помню, что мы с тобой разговаривали на эту тему… Распределитель слушал мою речь молча, чуть склонив голову к плечу и улыбаясь. И мне без всяких пояснений вдруг стало ясно — не было никакого выбора. Разговор с его стороны строился так, чтобы создалась иллюзия выбора. Уверенность в том, что я принял решение отправиться на перерождение в мир победившего социализма. И, если подумать — почему я не родился в теле младенца? Почему он закинул меня в умершего от препарата ЭМ парня? И почему, черт возьми, я только сейчас задаюсь этим вопросом?! — Кхм. Ну, раз мы прояснили этот момент… — Да нихрена мы его не прояснили, Петя! Ты в какую игру меня заставил сыграть? Зачем мне нужно было переродится в теле умершего от сыворотки пацана? И именно в этом мире с супергероями в трико? Хотя нет, по другому спрошу! Зачем это тебе? — Из-за саваранов. — Сава… Кого? — Тебе они известны, как высшие демоны. — Ты сейчас издеваешься? Да я про них только сегодня узнал! И снова, как в прошлый раз, накрыло озарением. Цепочка событий — Распределитель ее запустил и терпеливо ждал, пока их развитие приведет его (и меня), к нужно ключевой точке. Берем старого вояку, со всеми его внутренними демонами и тоской по павшей империи. Помещаем его в тело парня, у которого, после приема препарата, отлетела душа. Перезапускаем мутацию и получаем молодого и сильного сверха с душой служаки. Отпускаем его на вольные хлеба и ждем, пока он куда-нибудь вляпается. Возможно, как-то воздействуем на события, немного корректируя их, и спасая идиота, который лезет в самую что ни на есть клоаку. Дожидаемся, пока его путь столкнется с одним из демонов. И, конечно, никакой он не Распределитель и уж точно — не апостол Петр. Права была Зима — просто представитель иной цивилизации, неизмеримо более могущественной, нежели человеческая, со склонностью к мистификациям. — Ладно. — злость прошла мгновенно. Подумаешь, Распределитель имеет свои цели. Тоже мне невидаль! Да у нас некоторые генералы в разы жутче вещи вытворяли. — Савараны. Высшие демоны. Они твоя цель. От меня ты чего хочешь? — Я в тебе не ошибся. — тепло улыбнулся он. Махнул рукой, материализуя пару стульев и стол с чайным сервизом. — Присаживайся. Разговор у нас будет не на пять минут. Глава 22 — Любой путь эволюции заслуживает уважения. — начал Распределитель. — Вмешательство недопустимо, так как невозможно просчитать все вероятности при том или ином пути развития целой цивилизации. Кто знает, к чему он может привести? Я кивнул. Мол, ясно. А можно к делу? Понятно, что ты тут о судьбах вселенных говоришь, но я то человек простой, бременем знания не наделен. И мне не то, чтобы плевать, просто… Да, плевать, общем-то. Своих проблем хватает. — Я не вмешивался в эволюцию саваранов. — пояснил свою мысль мой собеседник. — От начала и до конца, их путь — это их путь. Но ситуация в развитии оказалась опасной. Они распространили свою эволюцию на другой вид. И, осознав это, свернули со своего. Теперь они представляют угрозу другим видам. А это уже вмешательство в эволюцию. — Слушай, а можно к конкретике как-то уже переходить? — попросил я. — Без обид, все это очень интересно, но я тут при чем? И зачем ты это мне рассказываешь? То есть, понятно, что савараны — это демоны, но… — Боюсь, мне придется все же провести небольшой экскурс в историю этого вида, иначе сути ты понять не сможешь. — Распределитель удобно устроился на стуле, как бы показывая, что говорить будет долго и со вкусом. — Их родной мир породил два разумных вида. С равными возможностями к развитию. Это не так редко, как ты думаешь, но обычно в конце остается лишь один — тот, кто победит в эволюционной гонке. Реже, виды обучаются сосуществовать. И почти никогда не создают симбиотических связей. Савараны пошли именно этой дорогой. Два вида — биологический и энергетический, научились сосуществовать, помогая и дополняя возможности друг друга. В какой-то момент они перестали быть отдельными и, как бы это сказать — срослись. Перестали быть двумя, но стали одним. Я все еще не понимал. Велика вселенная, много в ней лесов, полей и рек, но какое отношение избранный одной цивилизацией путь эволюции имеет к нашим делам? К вторжению демонов? — Самое прямое. — мой собеседник, как и прежде, не стеснялся читать мои мысли. — И мы прямо сейчас к этому подойдем. Савараны научились жить одним организмом, но не в мире. Им вообще это понятие чуждо — оба вида, создавших этот народ, были хищниками. Объединившись, они превратились в суперхищника. Покорив своей воле весь мир, они задумались над тем, что делать дальше. Любые разумные существа, достигшие определенного уровня развития, ставят перед собой вопрос" "Что дальше?" Большинство гибнет в поисках ответа. Меньшая часть начинает экспансию и распространение вида среди звезд или реальностей. Савараны нашли третий путь. Философскую модель под названием "Изменение и восхождение". По большому счету, тогда они и стали теми, кем являются сейчас, ведь слово "саваран" на их языке обозначает именно изменение и восхождение. — То есть, они начали жрать эссенцию друг друга? — уточнил я. Незаметно, но рассказ Распределителя увлек меня. — Если упростить, то да. Однако, нужно понимать, что в их философской концепции все обстоит не так однозначно. — А вот это лишнее. — отмахнулся я. — Знаешь, я и в прошлой жизни встречал ублюдков, которые объясняли свои действия сложными философскими концепциями. Людоедами от этого они быть не переставали. Тонко улыбнувшись, мой собеседник кивнул. — Пожалуй, я согласен с тобой. По большей части. Однако, даже тот путь, что они выбрали, не давал мне права вмешаться. — Ну, да. Если уж целый народ решил друг друга схарчить, чтобы в конце остался самый сильный и красивый, то это точно не твое дело.