– Манкирование, – пришел ему на помощь Аркаша. – Вот-вот, твое манкирование своими обязанностями очень плохо выглядит. – Это кто так сказал, Ипполит? – И он тоже. А еще Искра. – Ну, хорошо, я пойду с вами. Но что за срочность? – Там узнаешь. – Там – это у мадемуазель Берг? – Не совсем. – Отчего так? – Боюсь, что она решила покинуть наше сообщество. – С чего ты это взял? – С того, что у ней теперь иные интересы. – Какие еще интересы? – Я про ее давнего знакомого – Будищева. Они теперь вместе… Услышав эту новость, студент неожиданно вскочил, несколько раз прошелся по комнате туда и назад, а затем развернулся к приятелю и, недобро прищурившись, выдохнул: – Врешь! – К сожалению, сведения совершенно точные. Их видели заходящими в одну дешевую гостиницу с плохой репутацией. – Хм, – задумался студент. – Это, вероятно, не слишком приятно для Крашенинникова, но вовсе не преступно. Насколько я знаю, они не венчаны. – Коли они делали бы это открыто, так я с тобой согласился бы. Но ведь они таятся. – И что с того? – Это может быть опасно. Гедвига знает обо всех наших планах, а Будищев вполне может быть связан с жандармами. В общем, нам пора идти. По дороге договорим. – Хорошо-хорошо, но это, право же, забавно. – Что тебе забавно? – Что этот ушлый гальванер обставил не только Ипполита, но и тебя! – О чем это ты? – насторожился мастеровой. – Тебе ведь нравилась госпожа Берг, не так ли? – Заткнись! – Значит, я угадал. Стеша с безжизненным лицом сидела на кровати, уставившись при этом в одну точку. Будь ее лицо хоть немного живее, можно было подумать, что она видит там нечто крайне интересное, но милое прежде личико превратилось в безжизненную маску, так что не оставалось никаких сомнений – девушка была не в себе. – Не беспокойтесь, Дмитрий, о ней здесь позаботятся, – мягко сказала Антонина Дмитриевна, обращаясь к Будищеву. – Благодарю вас, ваше сиятельство, – тусклым голосом отвечал тот. – Ну вот опять, – огорчилась старушка. – «Сиятельством» обозвал! – Как же мне вас еще называть, если вы графиня? – Ну, не знаю, может быть, тетушкой? – Ma tante?[168] – Боже, какой у тебя ужасный французский! К тому же вряд ли ты знаешь еще хоть пару слов на этом языке. – А я старался. Специально узнал. – Что же, твое усердие похвально. Хочешь, я помогу тебе с учителями? Если ты хоть сколько-нибудь серьезно думаешь о своем будущем, то должен знать, что без знания языков не обойтись. – Тогда уж лучше немецкий или английский. – Почему? – Я на них по паре слов знаю. – Понятно, – старческие губы графини Блудовой тронула усмешка. – Скажи мне лучше одну вещь. Только честно! – Да, тетушка. – Что тебя связывает с этой девочкой? – Я же вам говорил, что… – Дмитрий, я еще не выжила из ума, чтобы забыть твой рассказ. Но я тебя спрашиваю не об этом. Просто, когда ты смотришь на нее, у тебя такой взгляд… даже не знаю, как сказать. Виноватый, что ли? – Вы правы. Я очень виноват перед Стешей. – И в чем же? Надеюсь, вы с ней не… – Ну что вы, Антонина Дмитриевна. Она же еще совсем ребенок! – Прости, я должна была спросить. – Я понимаю. Ничего страшного. Но у меня еще одна просьба к вам. – Я слушаю. – Может так случиться, что мне придется уехать… – Надолго? – Я не знаю. Может, все и обойдется. – Хорошо. Я пригляжу за девочкой. – Спасибо. – Пока еще не за что. – Простите, тетушка, мне пора. – Ступай. Дмитрий бросил последний взгляд на палату, в которую поместили Стешу, и с тяжелым сердцем вышел прочь. После смерти отца девушка совсем сдала. Перестала следить за собой, убирать в доме, готовить. Просто сидела на скамье, безучастно смотря перед собой и односложно отвечая на вопросы. Сначала Дмитрий с Семкой пытались как-то ее расшевелить, чем-то заинтересовать, но все их усилия были до сих пор тщетны. Наконец, Будищев не выдержал и решил обратиться к специалистам. А поскольку никаких знакомых у него в этой области не было, он попросил помощи у графини Блудовой. Антонина Дмитриевна, конечно, удивилась такой просьбе, но все же дала рекомендацию, по которой девицу Филиппову приняли в лечебное учреждение соответствующего профиля. По крайней мере, думал Дмитрий, за сиротой тут будет надлежащий уход. Хотя бы в первое время, а там посмотрим. – Ну что? – с неприкрытой тревогой в голосе спросил Семен, когда его наставник вернулся домой. – Нормально, – буркнул в ответ тот. – Может, ей лучше с нами? – Мы уже говорили об этом. – Да, но… – Ты сделал то, что я просил? – Ага.