Шатаясь, как палуба под пьяным матросом во время шторма, он огляделся по сторонам, пытаясь сфокусировать зрение. Развороченная комната, скорчившийся перепуганный Карпухин, пытающийся заползти под диван, и цепляющийся за стену в поисках опоры Долгоруков, потрёпанный, как воробей, но не сломленный духом! А на подоконнике, между двух горшков с фиалками, беззаботно болтая ногами и мерзенько ухмыляясь, сидел эмиссар. В каждой руке он держал по «рэпу». То, что стволы были направлены вниз, Тимохина ничуть не утешало. Ни он, ни напарник не справились с этим гадом в рукопашной, так что теперь надеяться совладать с ним, когда при нём такая артиллерия… – Ну, что скажете, Александе́р? – Уровень издёвки в голосе двойника превышал все мыслимые высоты. – Вам предоставляется последнее слово. Только прошу вас, пусть это слово будет цензурным, вы сегодня уже достаточно матерились. Скажите что-нибудь возвышенное, душевное… в общем, уйдите из этого мира красиво, как киногерои. Ответ Тимохина напрочь отметал все данные эмиссаром рекомендации. – Ясно! – с притворным сожалением вздохнул тот, приняв все Сашины пожелания. – Степень культурного воспитания в человеческом обществе падает со стремительностью метеорита. Миром будет править быдло. Вернее, быдлом будем править мы! Александр протянул руку и помог напарнику подняться. Вместе они выглядели так, как будто их бегемот жевал, но в глазах горела одинаковая ненависть. – Думаю, мы наговорились. Про последнее желание спрашивать не стоит, верно? Я вам не джинн из бутылки, выполнять их всё равно не буду. К тому же… – Он направил оба пистолета на внештатников. – Упс! А ваши-то, слышу, уже здесь. В кои веки прибыли вовремя. Надеюсь, пока будут ломать дверь, я успею с вами… Неожиданно стеклопакет за его спиной покрылся рябью, став похожим на водную поверхность при лёгком ветерке. Словно почувствовав неладное, эмиссар попытался спрыгнуть с подоконника и обернуться, но вместо этого вздрогнул всем телом, замер и, словно мешок с песком, ничком свалился на пол. В его шее, точно под затылком, торчала короткая металлическая трубка с оперением. Не успев толком разобраться, что к чему, оба напарника кинулись к поверженному противнику и стали выкручивать у него из рук свои пистолеты. За этим занятием их и застал майор Сулинов, ворвавшийся в квартиру со своими бойцами. Те немногие жильцы девятиэтажного дома по улице Белинского, кому в тот день не надо было спешить на работу, могли наблюдать из окон своих квартир очень интересную картину. У первого подъезда, начисто загородив проезд, столпились два чёрных пикапа, минивэн фирмы «Мерседес», машина «скорой помощи» и две полицейские машины с включёнными мигалками, но без звукового сигнала. Силовики оперативно огораживали территорию, не подпуская любопытных зевак к месту происшествия. Медики старались усадить к себе в машину нервничающую женщину с шестилетним ребёнком. Та упиралась, прижимая к себе мальчика, о чём-то горячо спорила с врачом и залезать в салон наотрез отказывалась. Но самое интересное происходило возле мини-вэна. Трое крепких парней в гражданской одежде, но при брониках держали на мушке своих пистолетов трёх мужчин, закованных в наручники. В одном из задержанных можно было признать жильца из первого подъезда. Одетый по-домашнему, в тапочках на босу ногу, он разительно выделялся по сравнению с двумя другими арестантами. Тех двоих – высокого блондина с залысинами и среднего роста крепыша с лохматой причёской – жители дома не признавали. Хотя самым наблюдательным показалось, что они видели, как эти двое в разное время отирались у них во дворе. На виду у всех троица стояла недолго. От соседнего дома к минивэну подошли полноватый, круглолицый мужчина в сиреневой толстовке с весёленьким рисунком на груди и спортивная девушка в джинсах, кожаной косухе и бандане. Что особенно заинтересовало жильцов, так это длинный чехол на её плече. В нём наверняка была уложена винтовка. И это делало девушку особым объектом внимания. К сожалению наблюдателей, она сразу же залезла в салон минивэна, а её спутник, внимательно осмотрев троих задержанных, что-то сказал конвоирам и последовал за ней. Спецы в брониках разделили задержанных. Двое, взяв под руки мужчину в домашнем, усадили его в один из пикапов, а третий, убрав оружие, снял наручники с длинного и с лохматого и указал им на минивэн. Двое освобождённых постояли какое-то время, оглядываясь вокруг, потом, обменявшись несколькими фразами, хлопнулись ладонями и полезли в салон «мерседеса» вслед за мужчиной и девушкой. Прежде чем закрыть дверцу салона, Тимохин ещё раз посмотрел на пикап, в который запихнули несчастного Карпухина. «Бедолага! Попал под раздачу…» – мысленно посочувствовал он Надиному мужу. Хоть Сергей Николаевич ему и не нравился, но, будучи сам меченым, парень невольно сострадал попавшему в такую же ситуацию человеку. Захлопнулась дверь минивэна, и внештатники оказались лицом к лицу с доктором Борменталем и девушкой в косухе. «Миленькая», – подумал про неё Александр, разглядывая красотку с чуть полноватой грудью и задерживая взгляд на кругленьком личике с ямочками на щеках и карими глазами. Девушка старалась напустить на себя строгий вид, но уголки губ, готовых вот-вот улыбнуться, и лучащиеся добродушием глаза сводили все усилия на нет. От неё, как от солнышка, веяло теплом и радостью. Конечно, при такой харизматичности странно было наблюдать прикид крутой рокерши и чехол для снайперской винтовки. Впрочем, чему удивляться. Встречают по одёжке, провожают по уму. Вон и доктор Борменталь – высокое должностное лицо в Комитете. Медиум, магистр, спец высокого ранга, да мало ли сколько у него там ещё регалий. А если посмотреть на его одежду, так невозможно не улыбнуться, разглядывая его сиреневую толстовку с тремя мультяшными щенками на груди и подписью – «Гав, Гав, Гав!» Внешность часто обманчива… Что же касается девушки с винтовкой, то эта рокерша или байкерша спасла обоим внештатникам жизнь. Когда группа майора ворвалась в квартиру и взяла всех присутствующих на прицел, Тимохин с Долгоруковым уже забирали отнятое эмиссаром оружие. А включи они голову, то, возможно, заметили бы в окошке подъезда дома напротив девушку с мощной пневматической винтовкой и стоящего рядом с ней доктора Борменталя. Теперь понятно, что за трубка торчала под затылком у поверженного двойника. Доктор, будучи магистром, на расстоянии превратил стеклопакет в портал, а снайперша всадила в урода заряд транквилизатора. – Отличный выстрел! – поблагодарил её Тимохин, покончив с размышлениями и настраиваясь на разговор с начальством. – Ой, спасибо! – попыталась сухо ответить девушка, но весёлые нотки так и сквозили в её голосе, словно она готова рассмеяться. Борменталь, довольно улыбаясь, похлопал девушку по руке, лежащей на чехле с винтовкой. – Выстрел и вправду был превосходный. Молодец, Варенька. – Он обернулся к внештатникам. – Позвольте вам представить лейтенанта Воронюк Варвару Андреевну. Офицер по связям с общественностью, младший медиум, психолог-дознаватель и, как вы уже поняли, снайпер. Прошу любить и жаловать. При слове «любить» он многозначительно подмигнул парням, отчего те почему-то покраснели. Девушка прыснула, видя их смущённые лица, но тут же, склонив голову, стала поправлять ремень чехла. Напарники же, с трудом выдавив вежливое «Здрасте!», чтобы скрыть смущение, как по команде уставились в окно, словно ничего более интересного, чем та же девятиэтажка, они отродясь не видели. Борменталь, насладившись моментом, напустил на себя серьёзный вид и доверительным тоном обратился к внештатникам, чуть склонившись в их сторону: – Ребята, пока майор не подошёл, скажу вам прямо: вы молодцы! Да-да, молодцы! Сулинов будет вас ругать, отчитывать, кричать, называть бездельниками или другими нелестными словами. Но всё это на публику. Ему по должности положено так себя вести. Я же ещё раз вам говорю: мо-лод-цы! Тимохин с товарищем оторвались от окна и с неподдельным интересом уставились на доктора. – Во-первых, вы, встретившись с таким сильным противником, сумели выжить, а это уже немало. Во-вторых, несмотря на неравные силы, сумели достаточно долго его удерживать. Вполне достаточно, чтобы мы успели сюда добраться и правильно организовать операцию по задержанию. – Кстати, об этом… – прокашлялся Александр. – О вашем прибытии. Почему вы явились усиленной группой? Откуда вы знали, что эмиссар здесь? Подозрительность в голосе явно выдавала его тревожное предположение, а не подставил ли его Комитет как приманку для ловли на живца. Доктор поспешил развеять его сомнения: – Мы ничего не знали об эмиссаре. Успели вовремя, потому что были с Варей неподалёку, совсем по другому делу. А майор позвал меня на усиление, поскольку у него интуиция правильно сработала. По телефонному докладу Всеволода он догадался, что вы столкнулись с серьёзным противником и потребуются крутые меры для решения задачи. – Чего же ты такого Сулинову наговорил, что он разве что ковровую бомбардировку не заказал? Всеволод недоумённо пожал плечами: – Да ничего такого, просто доложил, что из квартиры, в которую ты зашёл, раздаются звуки выстрелов. – И?.. – потребовал продолжения Тимохин. – И всё, – ещё раз пожал плечами Долгоруков. Александр перевёл взгляд на Борменталя: – И этого вам хватило, чтобы посчитать ситуацию критической? – Конечно, – невозмутимо ответил тот. – Мы ведь прекрасно знаем твоё пристрастие к холодному оружию. Почти всегда на операциях ты пользуешься именно им. И тот факт, что, изменяя привычке, ты начал применять огнестрел, говорил о столкновении с очень серьёзным противником. – Допустим, но почему вы решили, что ситуация критическая? Почему сочли, что даже с огнестрелом я не справлюсь? – Так опять же из доклада Всеволода, – терпеливо вздохнул медиум. – Он сообщил о звуках четырёх выстрелов из РПР и о последующем за ними выстреле из чужого оружия. А раз после него твоих ответных выстрелов больше не слышно, то ты либо убит, либо ранен, либо обезоружен. Любой из этих вариантов говорил о трудной ситуации. – Ах ты, гад. – Тимохин возмущённо обернулся к напарнику. – Значит, пока из меня там отбивную делали, ты себе спокойненько рапорт по телефону строчил. Излагал во всех подробностях, кто сколько и из чего там стрелял?! – Ничего я не строчил, – мгновенно вспыхнул Долгоруков. – Просто докладывал, что слышал, пока лифт поднимался. Чем ещё мне там было заниматься, ожидая нужного этажа? При девушке Александр не рискнул перечислять все сексуальные фантазии, какими бы мог заняться скучающий напарник. Вместо этого он скривил презрительную мину: – Лифт? Ты поднимался на лифте? Ну ты и задохлик! – Сам ты задохлик! Лифтом быстрее подниматься, а я торопился. К тебе на помощь, между прочим. – Лифтом быстрее? Да лифт тащится как сонная черепаха. Я бегом по лестнице вдвое быстрее любого лифта поднимаюсь. – Глубоко сомневаюсь. – Всеволод включил поучительный тон. – Думаю, ты преувеличиваешь свои физические возможности, чтобы произвести впечатление на Варвару Андреевну. Типичная ошибка многих мужчин, привыкших изображать из себя крутого самца. Такая тактика срабатывает в основном с женщинами лёгкого поведения и только в том случае, если она подкрепляется немалым финансовым вложением. Похоже, от такого заявления опешили все находящиеся в салоне. – Ну ты и… – только и смог выдавить Александр. Замечание Долгорукова о попытке покрасоваться перед Варей попало не в бровь, а в глаз, и от этого Саша снова почувствовал себя неловко. Сама же Варвара, уже не скрывая улыбки, переглядывалась с Борменталем, который, казалось, готов рассмеяться в голос. – Ну всё, друзья, всё, – поборов желание посмеяться, начал доктор. – Посоперничать за руку и сердце Варвары Андреевны вам, может быть, ещё выпадет случай. А пока я хотел бы услышать устный, но максимально подробный отчёт обо всём, что случилось с вами в квартире Карпухиных. В течение нескольких минут внештатники в подробностях рассказывали о своём противоборстве с жутко злобным и страшно могучим посланцем из другого мира. И хоть они старались излагать события сухо, как полагается при информировании начальства, но присутствие милой Вари подтолкнуло их вдохновение, и где-то к середине их служебный доклад стал напоминать эпическую сагу. Доктор внимательно всё выслушал, задал несколько наводящих вопросов и, поблагодарив за служебное рвение, стал прощаться. – Майор конечно же повезёт вас к нам в Комитет, но там мы уже вряд ли увидимся. Я буду очень занят. Поэтому, ребята, держитесь! – В его голосе звучала неподдельная забота. – Вас будут всячески проверять, с вас потребуют письменные доклады и завалят ещё всякой бюрократической шелухой. Ничего не поделаешь, мы государственная организация, и администрирование – это наш крест. Так что… – Он остановился, глянув в окно. – Вам пора. Вот и Анатолий с главным призом. Все присутствующие проследили за его взглядом. Действительно, из подъезда вышел майор Сулинов, за ним его бойцы с носилками, накрытыми простынёй. Со стороны могло показаться, что это просто вынос тела. Но это только на первый взгляд. А при более внимательном осмотре бросались в глаза повышенные меры предосторожности. Бойцы, что несли носилки, в свободной руке держали наготове пистолеты. Следовавшие за ними ещё двое вообще держали тело под простынёй на прицеле. Вся эта процессия направлялась прямиком к минивэну. Тимохин с Долгоруковым поспешно покинули салон, освобождая место в машине. По командному жесту майора вооружённые спецы затащили носилки в минивэн. – Кот, остаёшься со мной, – скомандовал Сулинов. – Остальные едут с объектом. Глаз с него не спускать! Сухарь, ты за старшего. За сохранность «груза» и пассажиров, – он кивнул на доктора и снайпершу, – отвечаешь лично. Дожидаясь, пока «волкодавы» рассядутся внутри машины, закроется дверца и заведётся двигатель минивэна, майор стоял неподвижно, словно памятник. Только после того, как эмиссара повезли со двора, он направился к одному из пикапов, бросив по дороге напарникам: – Вы двое, за мной! Александр и Всеволод понуро побрели за командиром, понимая, что сейчас их начнут распекать. Велев Коту сесть за руль, а внештатникам на заднее сиденье, Анатолий Викторович на пару минут задержался, раздавая указания полицейским. Приставшую к нему Надежду Карпухину он перенаправил с претензиями к старшему офицеру. После этого, дав отмашку выдвигаться, запрыгнул в машину с внештатниками. Пока оба пикапа, догнав минивэн, выезжали со двора, майор хранил молчание. Но как только кавалькада вырулила на проезжую часть, приступил к разбору полётов. – Ну что, бездельники! – сказал он, не оборачиваясь к незадачливым героям. – Поздравляю вас с дисциплинаркой и лишением премии. За что, думаю, объяснять не надо? – Не надо, – подтвердил Всеволод. – Надо, – не согласился Александр. Не обращая внимания на удивлённый взгляд напарника, Тимохин придвинулся к сиденью майора и, облокотившись на спинку, спросил: – За что премии-то лишать? Ведь эмиссар пойман. На этот раз мы ему уйти не дали. Тут как бы, наоборот, стоит поощрить всех участников задержания. А вы сразу: дисциплинарка, лишить… Начальственный произвол какой-то получается! Сулинов покачал головой, тяжко вздохнул и подчёркнуто терпеливо ответил: – Премии вас лишают за учинённый у Карпухиных разгром. Это понятно? – Нет, – на этот раз не согласился Всеволод. – Когда я зашёл в квартиру, там уже всё было разгромлено, моего участия в этом не требовалось. – Это во-первых, – не стал отвлекаться майор. – А во-вторых, вы оба умудрились потерять табельное оружие в боевой обстановке. Вот за одно это вас точно надо мехом наружу вывернуть. Провинившиеся смущённо молчали, тут крыть было нечем, потеря оружия – серьёзный проступок. Если бы майор с группой зашли в квартиру на какие-нибудь полминутки позже, то парни успели бы забрать у эмиссара свои «рэпы», и тогда взятки с них гладки. Но Сулинов застал их, так сказать, с поличным, теперь уж не отвертеться. Откинувшись на сиденье, оба угрюмо уставились в окно, досадуя на самих себя… – Хватит дуться как мыши на крупу. Давайте-ка, пока едем, в подробностях расскажите, что там произошло.