Напарникам пришлось повторить уже озвученную доктору версию о своих приключениях-злоключениях на квартире у Карпухиных. На этот раз обошлись без пафоса и героизма, майор мужик тёртый и пышное красноречие не ценит. Молча выслушав доклад и не задав ни одного вопроса, командир ударной группы начал размышлять вслух: – Хм! Интересно, какого чёрта он вообще попёрся к Карпухиным? Что он от них хотел? Ребята дружно пожали плечами, сознаваясь в неведении, хотя понимали, что их в общем-то и не особо спрашивают. За рассказом время и расстояние пролетели незаметно. Кот, сворачивая под арку, сообщил: – Подъезжаем. – Вижу, – кивнул майор и, открыв кейс, положенный в машину его помощником, извлёк две сбруи с эрпээрами. – Вот, – он кинул оружие назад, на колени Тимохину, – быстро надели оба, и на допросе ни гугу про потерю. Проболтаетесь, я вам сам языки повырываю на фиг. Внештатники ошалело уставились на командира, но тем не менее быстро исполнили приказ. Они могли только догадываться, на какой риск идёт Сулинов. Вернув им «рэпы», майор по факту совершил должностное преступление, покрывая провинившихся парней, и если об этом узнает начальство, то последствия будут самые плачевные. – А ваши не проболтаются? – на всякий случай спросил Александр. – За моих не переживай, – сухо проворчал майор. – Главное, чтоб вы дурака не сваляли. Хотя, думаю, вами сейчас особо и заниматься никто не будет, все кинутся эмиссара изучать. Трофей-то какой! Вас же просканируют, проверят на вшивость, заставят написать отчёт, и можете валить на все четыре стороны. Как только остановимся, сразу идите в медчасть. А там видно будет. Машина затормозила и остановилась. Следом припарковалась остальная кавалькада. Взявшись за ручку дверцы, Сулинов оглянулся на ребят и сурово предупредил: – Но учтите, это был первый и последний раз. За очередную потерю оружия я вам лично всё лишнее клещами поотрываю. А что у вас лишнее, я найду, не сомневайтесь. Он покинул пикап, беря на себя командование разгрузкой. Напарники какое-то время сидели как пришибленные, переваривая напутствие командира. Потом Всеволод толкнул локтем Александра и, кивнув ему на дверцу, открыл со своей стороны и полез наружу. Тот тяжело вздохнул, боковым зрением отметил Варвару, покинувшую минивэн и зашедшую в здание Комитета. Проводил взглядом конвой с носилками, проследовавший туда же. И, посмотрев, как Борменталь с майором шепчутся о чём-то в сторонке, ещё раз тяжело вздохнул и покинул салон. Всё равно придётся сдаваться медикам и бюрократам… Где-то через час Тимохин и Долгоруков были свободны. Как и предсказывал майор, ими почти не занимались. Всем в Комитете сегодня стало не до каких-то там внештатников. Их подвиги и косяки затмил пленённый эмиссар. Вот уж это событие так событие. Поэтому все от малых чинов до высокого начальства были заняты подготовкой к допросу столь редкого «гостя». Напарников бегло осмотрели, обработали ранки, синяки, ссадины и прочее, вкололи двойную дозу противостолбнячного и обезболивающего, приняли у них в арсенал эрпээры и быстренько вытолкали на волю. Отойдя от здания Комитета на пару кварталов, парни приняли решение зайти в кофейню перекусить. Заказали себе по большой чашке кофе, гору выпечки и настроились на отдых. Немногочисленные посетители опасливо косились на них, настороженные потрёпанным видом и побитыми физиономиями. Но Тимохину с Долгоруковым всё было фиолетово – и как они выглядят, и как на них смотрят, и что о них думают. Они зверски устали, тела всё равно болели после побоев, а потому они просто наслаждались уютом и спокойной обстановкой заведения. Когда половина плюшек и кексов была съедена, а кофе выпит и заказан ещё по одной чашке, Всеволод решился на разговор: – Как тебе Варвара? Интересная девушка, не находишь? – Не то слово интересная, – честно ответил Саня. – Я бы сказал, нетипичная или даже необыкновенная. – Почему? Александр пожал плечами, не в силах облечь в слова те ощущения, которые вызвала в нём милашка с винтовкой. Он был в замешательстве, ведь уже давно не пацан и отношений с женщинами было предостаточно, а тут под взглядом Вариных карих глаз почувствовал себя глупым, смущённым мальчишкой. Не придумав, что ответить, сам спросил у Всеволода: – А ты что о ней думаешь? Ты ведь тоже на неё смотрел, я видел. Уши у блондина стали пунцовыми, он неопределённо пожал плечами и тоже не ответил. Напарники ещё какое-то время помолчали, доедая печево и допивая кофе. – Ты куда дальше? – нарушил молчание Тимохин. – Может, зайдём в «Бир хаус», пропустим по кружечке? – Да рановато ещё для пива-то… – Ничего не рано, – возразил Александр. – Уже давно за полдень перевалило, я бы даже сказал, до вечера всего ничего осталось. – Ну-у… – всё ещё сомневался Долгоруков, которому, похоже, больше хотелось поскорее добраться до кровати и подремать пару-тройку часиков. – Если только по одной. – Можно и по одной, – легко согласился его лохматый напарник. – Я и сам не сторонник длительных запоев. Мне половины кружки за глаза хватит… Глава 3 Откуда-то издалека, сквозь пелену и непрерывный гул, доносились непонятные звуки. Сознание медленно поднималось из небытия, давая возможность обрести ощущения и познать окружающее. Увы, лучше бы оно (сознание) оставалось там, где сидело, и никуда не высовывалось. Жуткая боль навалилась, казалось, со всех сторон, из-за чего непонятно было, что же именно болит. Бесконечно долгие мгновения он привыкал к ней, дожидаясь облегчения. Облегчение не приходило. А сознание неумолимо охватывало всю сущность, выталкивая её навстречу реальности. Сперва Александр вспомнил своё имя. Потом стал постепенно различать, какие части тела у него болят. Сильнее всего болит голова. Бонусом присутствуют тошнота и резь в гортани. Похмелье – страшная вещь… Звуки, пробивающиеся сквозь гул в ушах, стали чуть более отчётливыми. Рингтон мобильника. Опять?! Тимохин попытался открыть глаза. Не получилось. Попробовал подняться. Руки упёрлись в пол, но оторвать тело от его поверхности не смогли. От приложенных усилий всё вокруг закружилось. Крутился Саня, крутился пол, крутился мир вместе с ним. Мутило всё сильнее. Горло жгло немилосердно. Из задворок сознания всплыли мутные воспоминания о вчерашних событиях и… «Долбаный табурет! – мысленно выругался Александр, поскольку вслух он ругаться пока не мог. – Пропустили по одной, называется?! Да чтоб вас всех с разворота да лбом об паровоз! Добейте меня уже кто-нибудь. Не мучайте…» Беззвучный вопль души остался безответным. Зато беспощадный рингтон продолжал верещать, отдаваясь в голове жёстким резонансом. Ещё одно усилие, ещё одна попытка оторваться от пола. Ура! Опираясь на локти, смог приподнять корпус. Но только корпус, голова всё ещё упирается в пол. «А почему в пол? – проплыла мысль. – Где моя подушка?» Для ответа нужно открыть глаза, но от этого головокружение стало ещё сильнее. «Ну её, подушку…» – Отказавшись от попыток поиска, Александр просто пополз на локтях в сторону, откуда, как ему казалось, ревел мобильник. Физические усилия смогли реанимировать непослушные части тела, и, добравшись до смартфона, он смог уже оторвать от пола и голову. Рингтон ревел над самым ухом, взрывая мозг на части. Стукнувшись лбом в мягкий бок поломанного пуфика, Тимохин понял, что цель близка, и, по-прежнему не открывая глаз, нашарил рукой ненавистного мучителя. Так же на ощупь ответил на вызов: – Да, с… слуш… аю-ю… – В пятнадцать ноль-ноль у моста через Кутум, – прозвучал из динамика суровый, не терпящий возражений голос майора. – Да, перед выходом просмотри файл у тебя на почте, – добавил он, прежде чем отключиться. – Всё, звездец как утро начинается-я… – простонал бедняга, роняя мобильник на пол. Теперь, несмотря на все мучения, придётся приводить себя в рабочее состояние. Где-то когда-то он слышал, что лучшее средство от похмелья – это физические упражнения. «Вот сейчас и проверим!» – Он принял «упор лёжа», готовясь к отжиманиям. В качестве команды приступить к упражнениям решился на отчаянную меру – открыл глаза. Оказалось, что всё это фигня и доползти до туалета, чтобы не вырвало на пол, – уже чудо… Когда Александр наконец вышел из душа, прошло, наверное, часа два, если не три. Он отправился на кухню, на изрядно пониженной громкости включил музыкальный центр и открыл холодильник. Готовить не хотелось, но есть надо, решил обойтись бутербродом и соком. Голова ещё побаливала, но терпимо. После дозы алмагеля, короткой зарядки и разогрева водными процедурами мышцы наслаждались отдыхом. В целом организм можно считать работоспособным. Жуя хлеб с ветчиной и вполуха слушая Элиса Купера, внештатник уставился в окно, ни на что конкретно не глядя. Взгляд блуждал, мысли тоже. Возвращаться домой не хотелось. Во-первых, в квартире до сих пор разгром, уборкой никто не занимался. Смотреть на всё это было больно, особенно учитывая тот факт, что он годами вырабатывал у себя привычку, входя к себе в квартиру или в комнату, метать нож в мишень. В любую, благо он их развесил по всей квартире, даже в санузле. Вот и вчера, не помня как, вернувшись пьяным, метнул на автопилоте нож в привычную мишень над компьютерным столом. И сегодня утром сумел разглядеть… мм… результат того броска. Нож вошёл идеально, точно остриём и точно по центру. Вот только по центру не мишени, а жидкокристаллического монитора. «Снова непредвиденные расходы», – печально констатировал он. Новые монитор и пуфик серьёзно урежут накопления на карте. Но покупать всё равно придётся, в качестве внештатника ему начислялось жалованье от Комитета, но оно было не так велико, хотя на текущие расходы вполне хватало. Поэтому Тимохин иногда подрабатывал фрилансом в интернете, делая на заказ модели дизайна по 3д максу. Три-четыре выполненных заказа в месяц позволяли обеспечить себя дополнительными средствами, и при этом оставалось ещё время для срочных заданий от Комитета. И вот теперь монитор собственноручно уничтожен, работа в инете под угрозой, а почту вообще не прочтёшь. Без монитора много не наработаешь, так что хочешь не хочешь, а придётся раскошеливаться. Александр расчесал волосы пятернёй, допил сок, налил ещё и вернулся в комнату. Сотовый валялся на полу, слава всем богам, кажется, целый… «Товарищ майор что-то там о просмотре файла говорил, – сделав глоток, подумал он и вызвал на экран браузер. – Интересно, почему по почте, а не по вайберу?» Оказалось, что файл, даже архивированный, весил довольно много. «Значит, видео», – определил Саня, делая распаковку. Он с тоской взглянул на монитор компьютера, злобно плюнул на рукоять ножа, всё ещё торчащего из экрана, и, более не отвлекаясь, приступил к просмотру со смартфона. Итак, что у нас там… Первый же кадр поверг его в шок. Сначала он даже подумал, что смотрит ту самую запись многогодичной давности, когда его впервые забрали в Комитет. На экране была видна часть допросной комнаты и допрашиваемый за столом, лицом к экрану. Это был он, Саша Тимохин. Потому что… «Нет! – вдруг осенила догадка. – Это не я, это он!» Действительно, взлохмаченный парень на экране в той же одежде, что была на нём вчера. На запястьях надеты напульсники, покрытые рунами и магическими символами. Точно такими же символами и рунами покрыт металлический обод с заклёпками на его шее. На подготовительных курсах в Комитете Александру довелось видеть подобные предметы, им рассказывали, что с их помощью подавляют магические способности у колдунов и ведьм. Снять такие кандалы самостоятельно невозможно, это могли сделать только маги или медиумы, владеющие кодовым заклинанием. Ещё одним отличием от Сашиного допроса было присутствие серьёзной охраны. На заднем плане, вне светового круга, можно было различить несколько «волкодавов» с оружием на изготовку. Причём, как было видно, вооружены охранники не только штатными «рэпами», но и убойными ИПК. Он даже присвистнул от размаха предосторожностей, помнится, на курсах «ипки» им только показывали на фото, весьма приблизительно объясняя принцип действия. Но никто из курсантов этого не запоминал, так как их сразу предупредили: внештатным сотрудникам такое оружие не выдают. Уяснив расстановку сил, Александр подключил к смарту наушники и запустил ролик сначала. – Представьтесь, пожалуйста, – раздался за кадром голос доктора Борменталя. Обычно доброжелательный и немного озорной, в данном разговоре он был сама серьёзность. А вот пленник, несмотря на своё незавидное положение, выглядел беззаботным и даже весёлым. Глядя на него, можно подумать, что его не пугает, а лишь забавляет происходящее. – Вы не поверите, – начал он немного шутовским голосом. – Я бы с удовольствием назвался вам, но не могу. И не потому, что моё имя такое уж засекреченное и мне придётся убить каждого, кто его узнает. Нет, вовсе нет. Я не могу вам его назвать, потому что… его просто нет. – У вас нет имени? – Доктор оставался серьёзным. – Да. Представьте себе. – Эмиссар в притворном сожалении развёл руками. – Нет и, увы, никогда не было. Там, за гранями, я был безымянной тенью. У нас, теней, нет имён, мы различаем друг друга по структурной составляющей. Колдуны, демоны, ведьмы и прочие, призывающие нас к себе, также не давали нам имён, а обращались к нам исключительно как «тень» или «посланник теней». Обидно до слёз, не находите? – Действительно, – согласился с ним Борменталь, но без всякого сочувствия. – А почему в нашем мире вы себе не подобрали какого-нибудь имени, хотя бы временного или условного? – Как же, как же… – Безымянный гость, чуть наклонившись вперёд, перешёл на заговорщицкий шёпот: – Направляясь на квартиру Карпухиных, я взял себе имя Саши Тимохина, но, сами понимаете, это лишь для конспирации, чтобы они приняли меня за него. И хоть в целом мне это имя нравится, я не претендую, понимая безосновательность своих притязаний на него. – На кого? – попросил уточнения доктор. – На имя, – терпеливо уточнил эмиссар. – Думаю, настоящий Александе́р Тимохин жутко обидится, если я присвою себе не только его внешность, но и данное ему родителями имя и фамилию. В конце концов, не стоит выходить за рамки приличий и отнимать у человека всё его достояние. Саша, просматривающий запись, едва не заскрипел зубами от такой наглости и с силой сжал пальцы, едва не раздавив смартфон. Видео тем временем продолжалось. – Так как же нам вас называть? – спросил Борменталь. – Разговор, судя по всему, будет долгий, и хотелось бы вас хоть как-то идентифицировать.