И они отправились заливать свое горе в шинок… *** Войска боярина Шереметева выступили из Киева. Сам боярин в богатых доспехах ехал во главе полка дворянской кавалерии. Этот полк Шереметев любил, так как был его командиром и часто сам водил его в бой. Доспехи всадников сияли чистотой, и передовые сверкали золотыми и серебряными насечками. Весело трепетали на ветру знамена. За кавалеристами шли пешие приказы стрельцов. Первым вступал полк Языкова в серых кафтанах и желтых сапогах. У каждого стрельца была «берендейка» – белая перевязь через левое плечо, с деревянными пенальчиками для пороховых зарядов. В походе вместо шапок с меховой оторочкой стрельцы носили металлические шлемы. Пятидесятники проследили за тем, чтобы стрельцы все надраили и отполировали перед походом. За серокафтаниками Языкова шел полк Лопухина в красных кафтанах и желтых сапогах. Зипуны30 солдат этого полка были того же цвета что и кафтаны, не такие как у Языкова. Над строем подобно тростнику колыхались бердыши, и отражали солнечные лучи от начищенных металлических поверхностей. Рядом со своим полком гарцевал на черном жеребце сам полковник Лопухин. Он одет в красный кафтан своего полка, ворот которого искусно отделан золотом и жемчугом, и петлицы были из золотого шнура. Шапка полковника с соболиным мехом и на её передней части красовалась золотая эмблема в виде короны. Затем двигались другие стрелецкие полки с серых, синих и зеленых кафтанах. На солнце также ярко блестели бердыши и фитильные ружья. Это был стандартный набор оружия русского стрельца. Бердыш использовался как древковое холодное оружие и как подпорка при стрельбе для ружья. Кроме этого каждый стрелец имел и саблю. За стрельцами выступили солдатские полки. Или еще их называли полки «нового строя». Это были солдаты, обученные по европейской методе, и офицерами в них были в основном иностранцы. За пикинерами, солдатами вооруженными пиками, следовали мушкетеры, солдаты с мушкетами. За ними шел наряд, артиллерия русской армии. За нарядом двигался большой обоз, а за обозом шли слободские казаки, несколько донских станиц и рейтарский немецкий полк. Боярин Шереметев держался в седле хорошо. Сказывалась долголетняя служба в кавалерии. За ним следовал его штаб… *** Князь Юрий Барятинский взглядом провожал Шереметева и произнес, обращаясь к стрелецкому голове Лобанову: – Такой командующий армию эту похоронит. Мало нам Хованского. – Шереметев воин добрый, князь, – возразил Лобанов. – Он не чета Хованскому. Опыт его велик. Знаешь, в скольких кампаниях он участие брал? – И что с того? Отчего же он Хованскому войско доверил? – Про то тебе должно быть известно, князь. По роду его! Хованскому ту армию было должно доверить. Он по знатности подходил. А не то, кто из воевод стал бы под него? Сам посуди, князь. – Давно пора отменить это, когда командующего по знатности рода назначают. Но, поди, скажи сие Шереметеву! Сразу на тебя руками замашет. Нельзя скажет рушить древнее благочестие. То от предков повелось! А коли времена изменились? Коли воевать так больше не можно как предки воевали? – Сам про то много думаю, князь, – ответил Лобанов. – Но, то в воле государевой, а не в нашей с тобой. – Оно так, но государю советники также много чего могут присоветовать. Но не советуют. А здесь кровь русская реками льется. То Пожарский свою армию погубил, то Хованский. – Князь Пожарский мученическую смерть принял. Не забоялся в лицо хана поганого плюнуть. Про то не забывай, князь Юрий. – И что с того? Разве вернет это вдовам мужей? Барятинский отвернулся от головы… 3 Под Чудновом: ставка крымского хана. Хан крымский и повелитель многих кочевых орд, потомок Чингисхана, Мехмед IV Гирей снова был на войне с гяурами. Султанские послы заставили его сунуть ногу в стремя боевого коня. В громадном шелковом шатре, разделенном на несколько покоев, хан отдыхал со своим другом Селим-беем. Они играли в шахматы, и пили шербет. Хан проигрывал, и Селим уже стал жалеть, что не поддался Гирею. – Я снова проиграл, мой Селим! – хан оттолкнул от себя доску, и часть фигур попадала с неё. – Разум моего повелителя был занят не игрой. Думы тревожат его, – ответил Селим-бей. – Да, ты прав. Думы. Они просто разрывают мне голову. Мои мурзы уже порядком устали от этой войны. – Это известно всякому, мой повелитель. Но тебя никто не винит. Все знают, что мы здесь по воле султана. Наши мурзы и салтаны любят походы и набеги, но они не жалуют больших и долгих войн. – Мы теряем воинов на просторах этой дикой Сарматии, Селим. И мы уже сражаемся не за себя. Наша задача была ослабить Войско Запорожское и Речь Посполиту. Это уже сделано. Но теперь мы ввязались в большую войну с Москвой. – Но и нам не так выгодно, чтобы Московский царь усилился за счет Украинских земель, мой повелитель. Разве нет? – Это так. Но пусть себе дерутся поляки с московитами. Пусть украинские полковники рвут глотки друг другу как шакалы. То нам выгодно. Но сейчас мы сражаемся за интересы султана. А он не спешил нам помочь. – Султан не вникает в дела государства. В Стамбуле правит великий визирь Мехмед Кепрюлю. – Знаю, – хан взял пиалу и отхлебнул шербета. – И даже знаю, что Кепрюлю уже подыскал мне замену. Этого проходимца Чобан-Гирея. Хотя он такой же Гирей, как и последний раб в Бахчисарае. Слишком много они унижают Крым! – Мы не можем, открыто восстать против османов, мой повелитель, но стоит действовать хитростью. – Хороша хитрость, – горько усмехнулся хан. – Мы идем в битву и скоро сотни правоверных устелют своими телами степи Сарматии. А где те самые алаи (полки) спахиев, и янычарские орта (роты янычаров), которые нам обещал султан? Их нет. Падишах бережет своих солдат. Ему нужно, чтобы и мы ослабли в этой войне. Чем Крым слабее, чем он будет сговорчивее. – Нам стоит разбить урусов Шеремет-паши, мой повелитель. Это выгодно и нам. А затем стоит подтолкнуть поляков к перемирию. А если Речь Посполитая подпишет перемирие, то и мы сможем уйти в Крым. – И поляки пойдут на перемирие, если мы победим? Чарнецкий рвется в бой после своих побед. Особенно после победы над армией Хованского. – Но в Варшаве и Кракове многие сенаторы ждут мира. Стоит послать к ним тайных послов с подарками. Особенно нам может помочь в том сенатор Моршинский, главный подскарбий Речи Посполитой31. – Ты уже наладил с ним связь? – хан посмотрел на своего друга. – Мог ли я решиться на то без ведома моего повелителя? – Тогда не медли более. Действуй. – Это возможно только после победы нашей над армией Шеремета-паши. – В этой победе нет никакого сомнения, мой Селим. Шеремет горяч и смел. Он чем-то сродни князю Пожарскому, которого мы разгромили под Конотопом. Мы заманим его в ловушку. Думаешь, зачем я разбил здесь лагерь? Поляки отогнали Шеремета от Любара. И они ринется на нас. – Но мы окажемся в клещах если поляки не подойдут к нам на помощь. Разве нет? – Это только в том случае, если молодой Хмельницкий выступит к Шеремету-паше на помощь! Но этого не случится. Поляки уверили меня, что Юрий Хмельницкий не тронется с места. – Не станет помогать, но и не станет мешать? – Уже тем, что он просто не поможет урусам, он окажет мне услугу. Так что в моей победе над урусами я уверен. И после этого Юрий переметнется к королю, как это сделал до него гетман Выговский. Нам удалось вбить между гяурами клин. И они еще не скоро поймут, как их обманули. – Умелая дипломатическая победа стоит не менее чем победа на поле брани, – произнес Селим-бей. – Но нам стоит подумать, чтобы османы не обманули нас, – хан снова отхлебнул шербета из пиалы. – Как максимально использовать плоды нашей будущей победы? – Разгром армии Шереметева даст нам господство на Юге Сарматии вплоть до самого Киева! И если мы сделаем это без помощи султана, то сможем заключить союз с Речью Посполитой. И к этому союзу мы принудим и гетмана Хмельницкого. Хан улыбнулся. Селим понял его тайные замыслы. – И мы пойдем на мир с Москвой. Царь устал от войны и примет его. И тогда султан в Стамбуле должен будет задуматься и начать считаться со мной. Ведь и королю и гетману нужны сабли против урусов и османов. Им этот союз выгоден. А взамен они отдадут нам все земли вплоть до Киева! – Мой повелитель, мечтает о возрождении великого Крымского государства? – Пока эти мечты – тайна. Я доверил это лишь тебе, мой Селим. И если все произойдет именно так, то не зря мои воины гибли на просторах дикой Сарматии. – Но к тому же стремился и погибший Мюрад Гирей. Хан только усмехнулся в ответ… Глава 10 Опасная Игра. (Сентябрь, 1660 год). 1 Стамбул: Столица империи Османов. У мечети Сулеймание-джами. К величественной мечети Сулеймание-джами в районе Вефа всегда стекалось много народа. И в этот час в толпе появились двое старых знакомцев. Это были Федор Мятелев и Василий Ржев. Никакой охраны с ними не было. Одеты они были как слуги знатных христианских господ, не то послов, не то богатых купцов. – Видал, какая храмина? – Мятелев с восхищением смотрел на здание мечети. – Изрядное строение, – согласился Ржев.