– Ну же, девочка, ты же такая умница! И она готова была отдать ему иголку – только бы эта шкатулка с драгоценностями никуда не исчезла. «Алла, Алла!» – хотела закричать Шень Сюа, но вдруг обнаружила, что не может этого сделать. Мысленно она кричала, но язык не слушался ее. И тело словно одеревенело – она понимала, что нужно подойти к Зацепиной и забрать у нее иголку, пока та не отдала ее Кощею, но не могла сделать ни шагу. Глаза ее застилали слёзы, а сама она стояла, не шелохнувшись, и смотрела на золото и бриллианты. И Андрей тоже на них смотрел. И Кощей, конечно, видел всё это и понимал, что они побеждены. Из глаз Аллы покатились слёзы. – Простите меня, ребята, – только и смогла сказать она и в тот же миг разжала пальцы. Иголка соскользнула с ее ладошки и медленно стала двигаться по воздуху в сторону торжествующе усмехавшегося Кощея. Но до хозяина игла не долетела – Галя Пыльченко протянула руку и схватила ее на полпути. И уже почти успокоившиеся было гости снова взволнованно зашептались. А Кощей решил применить ту же тактику, которая уже дважды за этот вечер принесла ему успех. – Подумай хорошенько, девочка, нужно ли тебе ссориться со мной? – заговорил он самым ласковом голосом, на который только был способен. – Я могу сделать для тебя много хорошего. Я могу исполнить все твои желания. Скажи только слово, и все драгоценности, какие только есть в Тридевятом царстве, будут у твоих ног. Шкатулка, еще секунду назад стоявшая перед Аллой, тут же появилась перед Галей, и драгоценностей в ней стало еще больше, и их разноцветный блеск уже разливался по всему залу, и на стенах, окнах и даже на полу сияли зеленые, алые и синие огоньки. – Ты только посмотри, какие красивые тут изумруды! – сказала сморщенная, как сухофрукт, Кикимора. – И если ты наденешь изумрудное ожерелье, ты станешь самой красивой на свете, и все будут смотреть на тебя и удивляться твоей красоте. – Ты сможешь продать драгоценные камни, – вторила ей лохматая Баба Яга, – и тогда ты станешь очень богатой, и у тебя будет много слуг, и ты будешь ездить в золотой карете, запряженной шестеркой самых лучших лошадей. – И есть ты будешь из золотой посуды. – И носить собольи меха. И с тем же усердием, с каким недавно восхваляли хозяина, гости наперебой стали убеждать Галю согласиться на предложение Кощея. – Это лишь малая часть того, что может принадлежать тебе, – сладко зашептал и сам Кощей. – Ты только представь, девочка, какое это счастье – быть богатой! Ты сможешь побывать в разных странах и увидеть целый мир. А Галя подумала: «Откуда он узнал, что я мечтаю о путешествиях?» И стала слушать его более внимательно. А он заметил это и принялся говорить еще убедительнее: – Ты только подумай, сколько всего интересного ты сможешь увидеть за морями-океанами! Там живут люди, черные, как сажа. И есть другие люди, которые ездят верхом на слонах и верблюдах. И те, которые своими руками ткут тончайшие шелковые ткани и делают звонкий фарфор. А сколько необычных животных есть на Земле! Кенгуру и леопарды, зебры и страусы – да разве всех перечислишь! А горы, пустыни и водопады, о которых ты прежде могла только слышать! И всё это будет доступно тебе, если ты станешь богатой. Галя замечталась – она представила, как они с мамой и младшей сестренкой поехали бы во Францию или в Индию, побывали бы в удивительном дворце Лувр, где собраны чудесные картины, и покатались бы на слонах по берегам великой реки Ганг. Она знала, какая маленькая у мамы зарплата, и понимала, что если она откажется сейчас от богатств Кощея, то они, наверно, никогда не смогут накопить денег на поездку за границу. А ей так хотелось показать маме и сестренке, сколько всего удивительного есть на свете! – Ты сможешь открыть приют для бродячих животных, – продолжал читать ее тайные мысли Кощей, – и собрать в нём всех бездомных кошек и собак. Они резвились бы на лужайках, им было бы тепло и сытно. А еще ты сможешь накормить всех голодных людей, которым так нужна твоя помощь! Она уже почти сдалась. – Бери же, девочка, бери. Шкатулка с драгоценностями подлетала всё ближе и ближе. И вот Галя уже протянула руку, чтобы взять самый красивый бриллиант. И вдруг в толпе Кощеевых гостей, которые смотрели на нее, затаив дыхание, и, похоже, ничуть не сомневались в том выборе, который она сделает, она увидела Сидоровну и сразу вспомнила слова, которые та сказала ей накануне: «Думай о том, чего за деньги не купишь». И она стала думать. Если они не победят Кощея, он уничтожит, отравит всё вокруг, и тогда не будет уже ни зеленых лесов, ни веселых птиц, ни пушистых зверей. И голодных людей тогда тоже не будет – потому что не будет людей вообще. И ее, Гали, тоже не будет. А останутся только Кощеевы соратники, которые живут рядом с его дворцом. И разве нужны ей тогда будут изумрудные ожерелья и золотые кареты? Нет, конечно же, нет! Чистого неба, прозрачной речной воды и зелени деревьев не купишь ни за какие деньги. И маму, и сестричку тоже не купишь! И настоящих друзей! Она снова посмотрела на шкатулку и вздрогнула, поняв, какую ошибку едва не совершила. Она отдернула руку и громко сказала: – Нет, Кощей, не нужны мне твои богатства. Не всё можно купить за деньги. Мне жаль, что ты этого не знаешь. И в тот же миг исчезла шкатулка, и ветер пролетел по тронному залу, и заколыхались волосы и одежды гостей. Кощей и прежде был желтовато-белым, словно мел, а тут и вовсе прозрачным стал, и на лице его Галя ясно увидела страх. И остальные тоже это увидели. И испугались. И стали пятиться к дверям, решив не дожидаться окончания банкета. Но двери были уже заперты, и стоявшие по обеим сторонам стражники в железных латах грозно сомкнули ряды. Галя поднесла иголку к склянке с Емелиным зельем. Сморщенная кикимора испуганно заверещала. Водяной попытался вылезти в окно. А лохматая Баба Яга забралась под лавку, где уже сидел седобородый старик. – Девочка, ты пожалеешь об этом, – страшным голосом сказал Кощей. – Я могу превратить тебя в жабу. Галя покачала головой и улыбнулась: – Ничего ты уже не можешь. Если бы мог – уже превратил бы. А ты трясешься от страха. И прислужники твои тоже трясутся, потому что знают, что конец пришел твоему царству. Генка тоже уже пришел в себя и, немного стыдясь собственной недавней слабости, сказал: – Ты молодец, Галя. Я тобой горжусь. Галя покраснела от похвалы. – А знаешь ли ты, девочка, – громко и грозно (так, что эхо принялось повторять его слова) спросил Кощей, – что если ты уничтожишь меня, то и этот дворец в тот же миг разрушится, и все, кто находятся сейчас здесь, тоже погибнут? В толпе гостей раздались истеричные рыдания – наверно, не так уж они были преданы Кощею, если не хотели разделить с ним его участь. По телу Гали прошел испуганный холодок – погибнуть вместе с Кощеем ей тоже вовсе не хотелось. И остальные ребята тоже испугались – лицо Аллы покрылось красными пятнами, Андрей принялся энергично покашливать, Генка стоял, широко открыв рот, и даже обычно невозмутимая Шень Сюа заметно побледнела. Еще не поздно было отступить и можно было выторговать у Кощея возможность улететь из дворца вместе с Несмеяной да еще и золота за это получить. И каждый из них мысленно представил, что будет, если они станут спасать себя. И каждый решил – нет, так нельзя. И каждый, посмотрев на Галю, едва заметно кивнул – да, решение принято. И она поняла их взгляды. И достаточно громко (хотя голос ее дрожал от волнения) сказала: – Мы теперь не можем отступить. И, решительная, как никогда, открыла склянку. – Девочка, пожалей меня, – уже совсем другим голосом сказал Кощей. – Я не хочу исчезать. Я тоже хочу радоваться яркому солнцу, чистому небу и свежему воздуху. – Ага! – закричала Алла. – Понял, наконец! А у других ты хотел всё это отобрать! Ты всех хотел отравить! – Я всё осознал, – торопливо принялся убеждать их Кощей. – Вы должны меня простить. Генка от возмущения присвистнул: – Вы только послушайте его – мы еще что-то ему и должны, оказывается. – Я же вас прошу, – совсем уже ласковым голосом сказал Кощей. – А когда мы тебя просили Несмеяну отпустить, ты нас послушался? – строго спросила Алла. – Я был не прав, – скромно признал Кощей. Выглядел он при этом, как девочка-отличница из первого класса – потупленный взор, поникшие плечи – только бантика на голове не хватало. – Не слушай его, Галя! – закричал Генка. – Ты же знаешь – он кого угодно заговорит. А Кощей вдруг снова переменился – уселся на трон и принялся обмахивать себя невесть откуда взявшимся веером. – Не слушай его, Галя! – повторил Генка. – Он опять что-то придумал. Бросай иголку в склянку! Гости испуганно затряслись. – Ага, сдаешься! – торжествующе закричал Андрей. Галя поднесла иголку к самому горлышку склянки. Еще секунда – и иголка потеряет свою силу, а может, и вовсе растворится в волшебном зелье Емели. И сам Кощей тоже потеряет силу, тоже исчезнет – может, он рухнет на каменный пол бездыханный, а может, растворится в воздухе, превратится в ветер. В зале стояла жуткая тишина. Все – и ребята, и гости, и сам Кощей, – неотрывно смотрели на Галину руку. Кто-то мысленно подбадривал ее, кто-то просил остановиться. Она знала – от одного ее движения зависит их жизнь и жизнь Тридевятого царства, и даже всей планеты Земля. И знала, что медлить нельзя. И всё равно почему-то медлила.