– Тпру, приехали! – закричал Степан. Они остановились, и Генка с Андреем повалились на землю, тяжело дыша. – Хороши сапожки? – засмеялся Степан. – Вот только изорвались в дороге, ремонта требуют. 14. Шапка-невидимка Когда они у Марьиной избы появились, сидевшие на крылечке девчонки сначала ахнули, потом завизжали. – Андрюшка! Геночка! – кричали они и вешались им на шеи. И даже плакали от радости. Андрей смущенно улыбался, а Генка тоже едва не прослезился – не думал он, что они так из-за них с Андрюхой волновались, и оттого еще приятней были их слова. А тут и Марьюшка на крыльцо вышла. Увидела стоявшего у калитки Степана, охнула, ладошку к губам поднесла. – Я это, Марьюшка, – бросился к ней Степан, подхватил ее на руки, закружил по двору. – Ты прости меня, дурака, что столько лет вдали от тебя провел. Уж и не знаю, как оправдаться. Будто разум тогда потерял. Девчонки снова заплакали – теперь уже радуясь за Марью. А потом они пили чай со вкусными пирогами, и Генка рассказывал об их путешествии. – Значит, Змей добрым оказался? – удивилась Галя. А Генке не хотелось свои заслуги уменьшать, и он ответил: – Это он потому добрым оказался, что мы с Андрюхой его загадки разгадали. А так он и огонь, и воду из пасти изрыгает. Ежели бы что ему не по нраву пришлось, так еще не известно, что бы он сделал. – Смелые они ребята, – подтвердил Степан. – Ежели бы не они, так я бы до сих пор в той пещере сидел и не выбрался бы, наверно, оттуда никогда. Так что если вам, ребята, от меня помощь какая потребуется, вы не стесняйтесь – помогу с удовольствием. На подоконнике лежало кружево такой тонкой работы, что Генке показалось – сплетено оно из невесомой паутинки. Он не удержался, взял его в руки, развернул – красоты оно было необыкновенной. Никогда прежде он подобными художествами не интересовался, а тут взгляд не мог отвести. – Ох, какая вы мастерица! – восхитился он, поскольку не сомневался, что только Марья-искусница могла такую красоту сплести. А Марья-искусница засмеялась: – Это не моя, Галина работа. – Не может быть! – не поверил Генка и с удивлением на Пыльченко посмотрел. Да нет, она – обычная девчонка – трусливая, как и все, скучная, неловкая даже. И разве могли ее пухленькие, с обкусанными ноготками руки такую салфетку изготовить? А Галя, покраснев от смущения, сказала: – Меня Марьюшка такие кружева плести научила. А Генка тоже смутился и зашептал ей на ухо: – Ты извини, я глупо насчет приза на выставке пошутил. Ну, помнишь, тогда, под дубом? Ничего такого мне тетка не говорила. – Я знаю, – тихонько ответила Галя. – Да что же мы сидим? – спохватилась Шень Сюа. – Нужно к деду Терентию идти, шапку-невидимку покупать, а то он снова цену поднимет. Терентий Степанович, увидев их, рот открыл от изумления. И подмастерья его с лавок повскакивали – тоже знали, что они к Змею Горынычу пошли и не чаяли, наверно, снова их увидеть. – Вернулись, значит? – прошамкал старик, словно всё еще не веря, что это именно они. – Ага, – сказал Генка, – вернулись. И желаем шапку-невидимку у вас купить. Старик затылок почесал. – Цену не сбавлю, – упрямо заявил он. Генка презрительно усмехнулся: – Нам Змей Горыныч недостающие деньги подарил. Он не таким жмотом оказался, как некоторые. Может быть, и не надо было злить старика, но уж очень на него Генка сердит был. Старик почему-то даже не обиделся. – Значит, не съел вас Змей Горыныч? – зачем-то спросил он, хотя это и так было понятно. – А вы, что же, хотели, чтобы съел? – рассердилась Шень Сюа. – Дедушка, – мягко сказала Галя, которая всяких ссор не любила и хотела дело по-дружески уладить, – нам шапка-невидимка нужна. Гена, дай ему двести рублей. Генка деньги из кармана достал, но старик почему-то этому не обрадовался. – Тут, понимаете, какое дело, – замялся он и вдруг замолчал. – Да чего вы резину тянете? – не выдержал даже обычно спокойный Андрей. – Мы с вами позавчера еще обо всём договорились. Мы вам – деньги, вы нам – шапку. Есть у вас шапка или нет? – Нет, – тихо сказал старик. Они ахнули дружно. – А где же она? – удивился Генка. Старик сел на лавку, рукавом рубахи пот со лба смахнул. – Не думал я, что вы назад вернетесь, – сказал он. – Никто еще от Змея не возвращался. Чего же мне было шапку другому покупателю не продать? Задатка вы не оставили, а потому имел на это полное право. И руками развел. Выглядел он виноватым, но им от этой его виноватости было не легче. – Совести у вас нет, – заявила Шень Сюа. – Зачем же вы нас к Змею отправили, если думали, что мы не вернемся? – Никуда я вас не отправлял, – буркнул он и закашлялся. – Но вы же знали, для какого дела нам шапка требуется, – чуть не плача, прошептала Галя. – Как же вы могли ее продать? Они еще надеялись, что он шутит – глупо, неумело, но шутит. И что через секунду-другую он вытащит из ларца расшитую бисером и жемчугом шапку. – А почему было не продать? Приехал почтенный покупатель, иностранец. Ему, поди, шапка-невидимка, тоже не для забавы требуется, раз такие деньги за нее заплатил. А ежели вы мне задаток оставите, так я вам через пару месяцев новую шапку-невидимку смастерю. Качественную сделаю шапку – не сомневайтесь! За два месяца Кощей все Тридевятое царство уничтожить мог! А дед Терентий будто и не понимал этого. Видно ему, как и тем богатырям в пещере, золото весь свет заслонило. – Нет, это нам не подходит, – сказала Шень Сюа. Терентий плечами пожал. – Мое дело предложить. А вы подумайте. Шень Сюа вдруг посмотрела на него с подозрением: – А за сколько вы тому покупателю шапку продали? Старик почему-то смутился, заюлил: – Эта информация секретная. Про коммерческую тайну слыхали? Вот то-то. Ну, так что – залог оставлять будете? Нет? Ну, подумайте, подумайте. И скрылся в соседней комнате. – Ну, и подлый же человек! – выругался Генка. Он покруче мог бы слова подобрать, да девчонок постеснялся. Да и не только девчонок, а и подмастерьев, которые смотрели на них с явным сочувствием – кто знает, может у них, в Тридевятом царстве, такие ругательства не принято вслух произносить? Один из подмастерьев, понизив голос, сказал: – Вы не думайте, что мы на его стороне. Мы как раз вам бы помочь хотели. Мы и ему говорили, чтобы он шапку не продавал. Да разве он нас слушает? Мы тут у него вроде скотины подневольной – он и разговаривает с нами редко. А шапку-невидимку он за семьдесят пять рублей какому-то немцу продал. Тот вчера вечером приезжал.