– Тайко? Орла осторожно положила его на снег, слегка встряхнула, убрала волосы с грязного, ничего не выражающего лица. Элеанор Куин прижалась к ней: – С ним все в порядке? – Тигра? – Орла поцеловала его в щеки, потерла руки. – Почему он не просыпается? – Даже не знаю… Тайко? Элеанор Куин сжала ручку братика, и он широко раскрыл глаза. Моргнул спросонья. – Мы здесь, детка. Тайко ей улыбнулся. – Ох, любимый мой… Пока Орла держала его, качая, Элеанор Куин обняла их обоих. Сын вернулся к жизни. Дочка стала могущественной, неподвластной старению сущностью. Рождественские чудеса. Орла рассмеялась, снова закашлявшись. – Я хочу пить, мама. – Тайко заставил себя сесть, взъерошенный после долгого сна. Элеанор Куин взяла в ладошки снег: – Откинь голову назад. Он послушался старшую сестру. Снег потек из ее рук мелкой струйкой, которую он поймал открытым ртом. – А мне? – Орла запрокинула голову и открыла рот. Элеанор Куин зачерпнула еще снега, и он потек из ее рук, как вода из крана. Не совсем человеческая способность, отметила Орла. Но практичная. Вряд ли дух мог вести себя как человек – но теперь у него была Элеанор Куин, добрая, мудрая девушка. Угроза наконец исчезла. Пока Орла несла Тайко к дому, с неба посыпались большие хлопья снега. Они остановились, чтобы полюбоваться на них: каждое шестиконечное чудо было размером с ладонь и имело красивые витиеватые края. Изящные скульптуры опускались с неба, чтобы их поймали протянутые шерстяные рукавички. – Ничего себе! – воскликнул Тайко, обрадовавшись магии, которую, впрочем, никогда не понимал. Элеанор Куин попыталась скрыть довольную улыбку: – Не за что. 45 Найти сигнал и позвать на помощь уже перестало быть первоочередной задачей. Когда Орла будет готова, ее ничто не остановит, но сначала нужно сделать для Тайко ванну с пеной. Искупать и согреть его. Покормить его с ложечки виноградным желе. Пока Орла помогала ему надеть чистую одежду, он спел песенку о жизни в пещере. Тайко прижал к груди плюшевого лося, и Элеанор Куин рассказала ему о стаде лосей и о том, на котором она ездила. – Я тоже хочу покататься на лосе! – Может быть, я смогу это устроить. – Орла погладила его по щеке так, будто видела первый раз. – Люди такие мягкие, – пробормотала она. Орла посмотрела на дочь. Теперь уже не имело значения, кто этот дух, ведь он был частью Элеанор Куин. Не стоит больше разделить их, гадать, какая именно ее часть что-то делает или говорит. Орла чувствовала, что поступает правильно: она будет относиться к Элеанор Куин как к человеческому ребенку, даже если это означает наказание ее сверхъестественной части, если та начнет проказничать. Орла будет продолжать воспитывать дочь, заботясь о том, чтобы та оставалась рассудительной и храброй. Девочкой с высокими моральными принципами и сосредоточенным в ней всем потенциалом мира. Тайко заснул на диване вскоре после того, как они спустились вниз. Орла достала телефон Шоу, и когда в доме сигнала не оказалось, она вышла на крыльцо, а затем во двор: – Элеанор Куин? Поможешь мне? Девочка вышла, шаркая ногами, в сапогах, но без куртки. Она взяла у мамы телефон и подняла его к небу: – Вот. Сорок минут спустя на подъездной дорожке появился целый парад мигалок: пара полицейских машин и карета скорой помощи. Мужчины и женщины двигались без спешки, здоровались друг с другом, расспрашивали о семьях и праздниках. Затем прибыли волонтеры-пожарные: они работали в гараже – отбуксировали ее застрявшую машину и снесли остальное, чтобы конструкция не представляла опасности. Веснушчатый санитар, похожий на повзрослевшую Пеппи Длинныйчулок, показывал Тайко все машины скорой помощи, пока Орла и Элеанор Куин толпились вместе с полицейскими у синего брезента. – Я не могла оставить детей после его смерти, а Тайко плохо себя чувствовал, и я не хотела, чтобы он долго ходил по холоду, пока ему не станет лучше… – Она указала на спутниковую тарелку, свисавшую с крыши. Оправдания Орлы звучали подозрительно даже для нее самой, хотя слезы были искренними. Один из офицеров приподнял угол брезента – снова – и они опять уставились на тело Шоу. Второй офицер осторожно обошел место происшествия, фотографируя покойного и окружающую обстановку. – Я не отрицаю, что это моя вина, но это был несчастный случай. – Орла задрожала и отвернулась от них, чтобы вытереть сопли, которые текли из носа, глупо смутившись из-за своего эмоционального срыва. Часть ее хотела обнять спасателей, сказать им, как рада снова видеть людей. Но Орла знала, что ей вечно придется скрывать подробности того, что они пережили. В лучшем случае ее запрут в психушку. Если арестуют сейчас или потом, что произойдет, если они попытаются забрать детей? Даже просто отвезти их в участок? Как бы то ни было, Элеанор Куин предпочитала оставаться во дворе, а в доме она вела себя беспокойно. Это будет долгий процесс, который они еще не начали, – исследовать то, насколько далеко может уходить Элеанор Куин и насколько долго. Ее объединенные «я» не могли предсказать последствия. Сумеет ли она защититься, если ее схватят – например, превратиться в сову и улететь? Орла позвонила родителям сразу после 911, а после этого – Уокеру, но пройдет еще несколько часов, прежде чем они смогут прийти на помощь детям, если полиция захочет забрать всех. – Мама не хотела, – сказала Элеанор Куин. – Это был медведь, он стоял слишком близко к папе. Он не знал, что делать – бежать или оставаться на месте. Так что ружье принесла мама. Но она не может… она не умеет стрелять. Поэтому промахнулась мимо медведя и попала в папу. Орла сделала короткий удивленный вдох, ошеломленная ловкой ложью дочери и идеальной слезой, скатившейся по ее щеке. Значит, Элеанор Куин все-таки умела лгать. Соврала ли она – или соврет – о чем-то еще? Полицейские стояли с печально опущенными головами. – Я знаю, что мне нужно приехать, написать заявление, но мои родители уже едут из Питтсбурга. И семья Шоу: они возвращаются из отпуска. Это займет несколько часов. Я просто хочу накормить детей. – Спешить некуда, – сказал самый старший из полицейских. Орла не могла вспомнить ни одного имени. Он пошел к своей машине и принес несколько батончиков мюсли. – Мне жаль, что вам пришлось здесь так тяжело. Это трудное место для переезда, если вы не привыкли к зиме. Орла смахнула последние слезы. Элеанор Куин прижалась к ней, и мать обняла ее; позже она поблагодарит дочку за то, что та рассказала полицейским правдоподобную, но недостоверную версию того, как умер папа. И, может быть, спросит, не скрывала ли она еще какие-нибудь секреты. Дрожь пробежала по спине, словно озорной чертенок с ледышками вместо рук, когда Орла предположила, что, возможно, все ею еще манипулируют. Убедительный подросток, который придумывал сложные схемы, чтобы добиться своего. Ее дочь – драгоценная девочка, которая выглядела точь-в-точь как та Элеанор Куин, которую всегда знала Орла, – развернула батончик мюсли для младшего брата и завела его в дом. Санитары уложили тело Шоу в мешок и погрузили в машину скорой помощи. Полицейские сделали еще несколько снимков. Задали еще несколько вопросов. Волонтеры-пожарные завели ее машину. Орла сдерживалась, чтобы уголки губ не расползлись в улыбке: мысль запрыгнуть в машину и поехать на местный рынок никогда не казалась такой привлекательной. Почему вождение автомобиля всегда ее пугало? Не то чтобы ей приходилось беспокоиться о тесноте улиц или о смене полосы движения на автостраде… Пустынные дороги и несколько поворотов. Закинуть продукты в машину и поспешить обратно к детям. Орла боялась, что кто-нибудь спросит о массивном дереве, которое больше не возвышалось над их владениями, но когда она посмотрела… там стояло новое гигантское дерево, со свежими зелеными ветками, покрытыми живописным снегом. Иллюзия, конечно. Она взглянула на дом: Элеанор Куин помахала ей рукой из окна гостиной. Какое облегчение, что дочь теперь могла их защитить. По полицейским рациям передали сообщение о дорожно-транспортном происшествии, и Орла постаралась не выглядеть слишком счастливой, когда первые спасатели направились к своим машинам. Ей надо закупиться и разобрать постапокалиптический лагерь в гостиной, пока не приехала родня. Может быть, Элеанор Куин поможет ей придумать историю – не откровенную ложь, которую они рассказали полиции, а частичную правду. Она не могла стать для дочери плохим примером. Не тогда, когда честность было ее первоочередным требованием. Орла выпрямилась, сцепив руки под подбородком, когда скорая помощь отъехала – без сирены, но с мигалками. Полицейские и пожарная машина поехали следом, все были готовы вернуться к работе. Их осторожный отъезд по заснеженной подъездной дорожке напомнил Орле похоронную процессию, ползущую бампер к бамперу от похоронного бюро до могилы. Ее мужу претила сама мысль о бальзамировании. Ему нравились более современные варианты – стать частью кораллового рифа или леса. Кремация не списывалась со счетов, но он не хотел торчать в урне, как джинн в лампе, ожидая, пока ее кто-нибудь потрет. Тогда у них не было своего дома, места, где он хотел бы развеять свой прах. Но Орла точно знала, что с ним сделает, когда потеплеет и они разберутся, что к чему. Они с детьми рассеют его по своей земле. По всем местам, где они любили гулять. Они всегда будут вместе. Дома. 46 Весна пришла в северный край поздно. После нескольких солнечных деньков сезон грязи и слякоти почти закончился, хотя свежий запах влажной земли все еще оставался. Орла пока не была уверена, хватит ли лета на то, чтобы вырастить настоящий сад, но решила попробовать. Для начала они с детьми посадили зеленые бобы и помидоры: она представила себе свежие запасы на полках кладовой в подвале. Она записалась в городе на курсы по стрельбе, а Уокер с сыновьями учил ее охотиться и свежевать животных. Так или иначе, у них больше никогда не кончится еда. Тайко, которому теперь наскучило, что маленькие растения были в земле, неторопливо удалился со своей палкой, которая волшебным образом превратилась в меч. – С чем ты борешься?