— Смотри, Стив! Макбрайд вышел на тропу войны! Коркоран вошел в игорный зал, в котором никого не было, кроме трупа игрока, лежащего на полу с дырой от пули напротив сердца, и убийцы, привалившегося полусогнутой спиной к барной стойке; дымящийся пистолет зажат в приподнятой руке. Губы Макбрайда были твердо сжаты в кривой усмешке, вид у него был как у волка в западне. — Уйди, Коркоран, — предупредил он. — Я ничего не имею против тебя, но и не хочу быть убитым как баран. — Кто что-нибудь сказал про твое убийство? — нетерпеливо потребовал Коркоран. — Я знаю, что не ты. Но у Брента есть друзья. Они не позволят мне уйти без расплаты за его убийство. Я думаю, он был из «стервятников». Они будут меня преследовать. Но просто так я им не дамся. — Никто не собирается тебя преследовать, — возразил Коркоран. — Ты лучше отдай свой пистолет и пойдем со мной. Мне придется арестовать тебя, но это не приведет к серьезным последствиям для тебя, ты должен знать. Как только шахтерский суд сможет собраться, тебя будут судить и оправдают. Полагаю, ни один из честных людей не станет горевать по Эйсу Бренту. — Но, если я отдам тебе пушку и ты засадишь меня в тюрьму, — высказался Макбрайд, — я боюсь, они вытащат меня оттуда и линчуют. — Я даю слово, что ты не пострадаешь, пока находишься под арестом, — ответил Коркоран. — Твоего слова для меня достаточно, — торжественно проговорил Макбрайд и протянул оружие. Коркоран забрал его и сунул за пояс. — Это чертовски глупо — забирать оружие у честного человека, — ругнулся он. — Но Миддлтон требует выполнения закона. Дай мне слово, что не сбежишь, пока не состоится суд, и я не стану запирать тебя. — Я бы предпочел отсидеться в тюрьме, — сказал Макбрайд. — Я не сбегу, но в тюрьме под твоей охраной буду в большей безопасности, чем на воле с рыскающими вокруг друзьями Брента, только и ждущими возможности выстрелить мне в спину. После оправдательного приговора они не решатся линчевать меня, а схватиться с ними в открытую я не боюсь. — Хорошо. — Коркоран наклонился, подобрал оружие мертвого игрока и пристроил его все за тем же поясом. Толпа, сгрудившаяся у дверей, расступилась, когда он вывел арестованного. — Вот он, хорек! — послышался грубый голос. — Он убил Эйса Брента! Макбрайд повернулся, бледнея от гнева, и уставился на толпу, но Коркоран повел его дальше, и шахтер отозвался улыбкой на зазвучавшие другие речи. — И правильно сделал! Брент был мошенником! Он был из «стервятников»! — выпалил кто-то, вызвав этим напряженное молчание. Обвинение было слишком серьезным, чтобы высказывать его открыто, даже по отношению к мертвому человеку. Напуганный собственной неосторожностью, человек, выкрикнувший эту фразу, постарался затеряться в толпе в надежде, что никто не опознает его по голосу. — Я слишком увлекался игрой, — с горечью проговорил Макбрайд, идя рядом с Коркораном. — Боялся вывезти свое золото и не знал, что с ним делать. Брент выиграл у меня песка на тысячи долларов; в основном в покер. Сегодня утром я разговаривал с Миддлтоном, и он показал мне карту, оброненную каким-то игроком, ночевавшим у него вчера вечером. Она была помечена таким способом, что я бы ни в жизнь не догадался. Карта оказалась точно такой, как в любимой колоде Брента. Миддлтон не сказал, что за игрок у него отсыпался, но позднее я узнал, что именно Брент после попойки пришел к нему. Последнее дело для игрока напиваться в стельку. Я пошел в «Король алмазов» и сел играть в покер с Брентом и еще двумя шахтерами. Как только он загреб первую ставку, я окликнул его — вытащил карту, взятую у Миддлтона, и стал показывать парням, где она помечена. Тогда Брент выхватил пистолет, он дал осечку, и я убил его раньше, чем он смог взвести курок снова. Он знал, что у меня улики против него, и не дал мне времени сказать, откуда у меня карта. Коркоран не ответил. Он запер Макбрайда в тюрьме, позвал тюремщика из соседней лачуги и приказал ему обеспечить заключенного едой, питьем, закуской и всем, что он пожелает. Затем поспешил в собственную хижину. Сидя на скамье в комнате позади приемной шерифа, он вытащил патрон, на котором пистолет Брента дал осечку. Пистон был пробит, но не воспламенил порох. При внимательном осмотре стали видны царапины на пуле и на бронзовой гильзе. Их могли оставить стальные челюсти кусачек или что-то подобное. Отыскав пассатижи, он потянул ими пулю. Она подалась неожиданно легко, и содержимое гильзы высыпалось ему на ладонь. Ему не нужна была спичка, чтобы определить, что это не порох. С первого взгляда было видно, что это стальные опилки, которые поместили в гильзу, чтобы компенсировать вес удаленного пороха. В этот момент он услышал, как кто-то вошел в соседнюю комнату, и узнал твердые, легкие шаги шерифа Миддлтона. Коркоран вышел в офис, и Миддлтон обернулся, вешая на гвоздь свою белую шляпу. — Макнаб сказал мне, что Макбрайд убил Брента! — Ты-то должен это знать! — усмехнулся Коркоран. Он швырнул на стол пулю и пустую гильзу, рядом стряхнул тонкий слой стальных опилок. — Брент провел ночь у тебя в доме. Ты напоил его и украл одну из карт, чтобы показать Макбрайду. Ты знал, каким способом краплены его карты. Ты вынул патрон из пистолета Брента и поставил вместо него вот этот. Одного было достаточно. Ты знал, когда показывал Макбрайду крапленую карту, что между ним и Брентом вспыхнет перестрелка, и хотел, чтобы пулю поймал Брент. — Правильно, — согласился Миддлтон. — Я не видел тебя со вчерашнего утра. И собирался рассказать о разыгранной комбинации, как только увижу. Я не ожидал, что Макбрайд так быстро пойдет к Бренту. В последнее время Брент слишком много о себе возомнил. Вел себя так, словно начал подозревать нас обоих. Хотя, может быть, по отношению к тебе это была ревность. Он любил Глорию Блэнд, а она видеть его не хотела. Он бесился, глядя на то, как она липнет к тебе. К тому же он метил на место главаря Стервятников. Если кто и мог помешать нам улизнуть с добычей, так это только Брент. Но мне кажется, я все организовал гладко. Никто не сможет обвинить меня в его убийстве, потому что Макбрайд не член банды. Я не могу приказывать ему. Но друзья Брента захотят отомстить. — Шахтерский суд оправдает Макбрайда на первом же заседании. — Это уж точно. Может быть, лучше пристрелить его при попытке к бегству! — Мы станем подлецами! — воскликнул Коркоран. — Я поклялся, что с ним ничего не случится, пока он под арестом. Его роль в этом деле без всякой фальши. Он не знал, что пистолет у Брента с изъяном, а разобраться с Брентом давно надо было. Если его друзьям потребуется скальп Макбрайда, пусть отправляются за ним как подобает белым людям: он должен иметь шанс защитить себя. — Но после оправдательного приговора, — возразил Миддлтон, — они не решатся расправиться с ним на улицах города. А он слишком крут, чтобы дать им шанс подловить его среди холмов. — А чего ради я должен волноваться об этом? — взвился Коркоран. — Какая мне разница, подловят его друзья Брента или нет? Если у них кишка тонка расправиться с ним, рискуя собственной шкурой, я не собираюсь помогать им. А если увижу их рыскающими вокруг тюрьмы, чтобы убить парня, то постараюсь начинить их горячим свинцом. Шахтеры должны с ума сойти, чтобы преследовать коллегу за убийство Брента. Так что я бы не стал арестовывать его. Сейчас он под моей охраной и я отвечаю за него своим честным словом. Любой, кто попытается линчевать этого человека, пусть сначала убедится, что владеет оружием лучше меня. — Таких в природе не существует, во всяком случае, в окрестностях Уэйптона, — признал Миддлтон с кривой усмешкой. — Ладно, если тут замешана твоя честь, я постараюсь найти способ успокоить друзей Брента. Иначе они обвинят меня в безразличии к его гибели. Глава 6 СУД СТЕРВЯТНИКОВ На следующее утро Коркорана разбудил дикий крик на улице. В эту ночь он спал в тюремном здании, не слишком-то доверяя друзьям Брента, но попыток нападения на тюрьму не было. Он быстро натянул свои башмаки и вышел на улицу вместе с Макбрайдом — узнать, что случилось. Люди толпились на улице даже в этот ранний час — солнце еще не встало, — окружив человека в робе золотоискателя. Он стоял рядом с лошадью, шкура которой потемнела от пота. Человек возбужденно таращил глаза, стоял с непокрытой головой, потому что шляпу держал в руках, под требовательные просьбы показывая ее содержимое. — Вы только посмотрите! — орал он. — Эти самородки величиной с куриное яйцо! Я откопал их час назад, роясь в мокром песке возле ручья! И там их гораздо больше! Это самое богатое месторождение, что я видел среди этих холмов! — Где!? — взревели сотни голосов. — Ну, я застолбил свой участок, какой мне нужен, — произнес золотоискатель. — Так что мне незачем скрывать. Это в двадцати милях отсюда. В маленьком каньоне, мимо которого все проезжают не глядя — Ущелье Черного Кролика! Ручей переполнен золотым песком, а берега усыпаны золотыми самородками! Взбудораженная толпа приветствовала это сообщение громкими криками и неожиданно стала распадаться, когда мужчины бросились по своим лачугам. — Новое месторождение, — завистливо вздохнул Макбрайд. — Весь город кинется в Ущелье Черного Кролика. Хотел бы и я попасть туда. — Дай мне слово, что вернешься и предстанешь перед судом, тогда можешь двигать отсюда, — великодушно предложил Коркоран. Макбрайд отрицательно покачал головой. — Нет, пока меня полностью не оправдают. Тем более, только горстка людей что-то получит, остальные завтра вернутся в Уэйптон не солоно хлебавши. Дьявол, сколько раз я бросался на такие приманки. Мало кто добывает что-нибудь стоящее. Полковник Гопкинс и его напарник Дик Байсли спешили мимо. Гопкинс закричал: — Мы отложили суд до окончания этой суматохи, Джек! Мы собирались организовать его сегодня, но теперь не соберешь достаточное количество присяжных! Плохо, что ты не участвуешь в гонке. Если сможем, мы с Диком застолбим участок на тебя! — Спасибо, полковник! — Никаких спасибо! Общество обязано тебе за то, что помог избавиться от паршивца Брента. Коркоран, если хочешь, и на тебя застолбим участок. — Нет, спасибо, — отказался Коркоран. — Слишком трудная работа. У меня золотая жила здесь, в Уэйптоне. И почти не требует труда для разработки! Мужчины рассмеялись этому признанию, а Байсли крикнул, обернувшись: — Точно! Твой оклад для постороннего взгляда целый клад! Но ты заработал его, все в порядке! Джо Виллоугби вел мимо них потрепанного ослика, нагруженного ломом, лопатой и другим скарбом золотоискателя. В одной руке у Виллоугби был кувшин и, судя по заплетающейся походке, уже изрядно опустевший. — Ур-р-ра новому месторождению! — завопил он, показывая кувшин Коркорану и Макбрайду. — Идем, дурачье! К ночи я заполню этот кувшин самородками, если спиртное позволит мне добраться туда! — Да, если доберется, то свалится в какую-нибудь яму, а утром проснется с пятидесятифунтовыми самородками в каждой руке, — произнес Макбрайд. — Он один из самых везучих сукиных сынов в лагере, и самый добродушный. — Я пойду, поджарю себе яичницу с мясом, — сказал Коркоран. — Хочешь, пойдем со мной, или пусть Пит Дэйли организует тебе завтрак здесь? — Поем в тюрьме, — решил Макбрайд. — Я останусь здесь до решения суда. Тогда никто не скажет, что на воле я мог повлиять на решение судей. — Хорошо. Крикнув тюремщику, Коркоран пересек дорогу и направился в самый претенциозный ресторан, владелец которого становился все богаче, несмотря на ужасающие цены, что он платил за фрукты, овощи и прочие продукты — стоимость их он перелагал на своих клиентов. Пока Коркоран ел, поспешно вошел Миддлтон, склонился над ним, положив руку на плечо, и тихо проговорил ему на ухо: — Мне только что сообщили, что этот старый шахтер, Джо Брокман, пытается вывезти на своем муле добытое золото, якобы отправляясь вместе со всеми на новое месторождение. Не знаю, так ли это, но кое-кто из наших собирается перехватить его на холмах и убить. Если он вознамерился улизнуть, то доберется до ущелья Черного Кролика в нескольких милях от города и развернется в сторону Янктона, чтобы перевалить через Гризли-кряж — ты знаешь, где заросли очень близко. Ребята собираются завалить его или на кряже или сразу же за ним. Не так уж у него много песка, чтобы стоило суетиться из-за этого. Им придется убить его, чтобы отобрать золото, а мы ведь решили избегать убийств. Настроения по созданию комитета бдительности все еще не оставляют некоторых, несмотря на доверие людей к нам. Так что садись на лошадь и скачи в сторону Гризли-кряжа, проследи, чтобы старика не тронули. Парням скажи, что Миддлтон велел не путаться в это дело. Если они не станут подчиняться… да нет, они станут. Перед тобой они не будут выбрыкиваться, даже без моего приказа. Я поеду за стариком и попробую поймать его прежде, чем он свернет с дороги к ущелью. Макнаба я послал присмотреть за тюрьмой. Просто так, на всякий случай. Я знаю, Макбрайд не станет бежать, но не нужно, чтобы нас обвиняли в беспечности. — Пусть Макнаб будет поосторожнее со своими огнестрельными игрушками, — предупредил Коркоран. — Не поднимает стрельбу якобы при попытке к бегству. Я ему не доверяю, Миддлтон. Если он поднимет руку на Макбрайда, я пристрелю его так же наверняка, как то, что я сижу здесь. — Не беспокойся. Макнаб ненавидел Брента. Лучше отправляйся. Сократи путь к Гризли-кряжу через холмы.