– Это был не настоящий портрет. Он нарисовал карикатуру. Знаешь такие, да? Глупый вид, преувеличенные черты, огромная голова. Мои веснушки, которых я страшно стеснялась, были размером с четвертак каждая. Должно было получиться смешно, но на самом деле выглядело просто ужасно. Этот художник очень расстроился, а папа рассердился, что я расплакалась, но я просто совсем не так себя представляла. Потом эта картина еще долго не шла у меня из головы. Она бросила на меня взгляд и встряхнула головой. – Господи, говори мне заткнуться, когда я начинаю нести всякий бред, – сказала она и неловко рассмеялась. – Даже не подумаю. – Я легонько сжала ее руку. – Я когда-нибудь тебя нарисую, Дарлин. Если ты хочешь. – Правда? Спасибо, Зэл! – воскликнула она. – Ты такая хорошая подруга! Мне хотелось пошутить, что мы знаем друг друга всего пару часов, но я задушила эти слова прежде, чем они успели сорваться с языка. – Ты тоже, – сказала я. Бах! Вернувшись в Бруклин, мы сделали дубликат ключа, купили немного продуктов, а потом попили кофе в кафе-пончиковой. Около трех часов дня Дарлин нужно было идти готовиться к своей смене в ресторане. – Я работаю каждый вечер, кроме воскресенья, – сказала она, когда мы возвращались ко мне. – Марчелло – хозяин ресторана – отличный человек! Он спасает людям жизни. В прямом смысле. Не каждый возьмет на работу людей с таким прошлым, как у нас с Бэксом. У двери в подъезд она остановилась и обняла меня. – Я куплю тебе новую пачку творога, – сказала она. – Не нужно! – ответила я. – Заходи в любое время. Она тепло улыбнулась мне, зашагав по улице спиной вперед. В следующее мгновение в ее улыбке появилась доля лукавства. – В следующий раз обязательно постучусь. Не хотела бы застать вас с Бэксом за этим делом! – Такого не будет, поверь мне! Она приложила руку к уху и одними губами проговорила: «Что?», делая вид, что меня не слышит. Я рассмеялась и отмахнулась от нее рукой, радуясь, что она не видит, как мои щеки заливает краска. «Какой бред», – подумала я, поднимаясь по ступенькам. Если мы с Бекеттом по какой-то причине решим переспать, это только испортит наш план. Мне нужно было сосредоточиться на работе. Я с радостным предвкушением принялась разбирать свои новые художественные принадлежности. Выложила ручки в ряд, открыла альбом и развернула портфолио, чтобы взглянуть на готовые кадры. Конечно, я не была настолько высокомерной, чтобы думать, что в них нечего исправлять; я просто не представляла, с чего и как начать. Я критически осмотрела странички, выискивая в них недостатки и дыры в сюжете. Те места, в которых не хватало души. По мере того как небо темнело, над столом сгущался сумрак, постепенно убивая остатки света. Мое хорошее настроение тоже потихоньку улетучивалось. Так же, как и обнадеживающий оптимизм, которым я зарядилась благодаря тому, что нашла новую подругу и новую работу, да и вообще начала жизнь заново… Я занялась ужином, походила по квартире, послушала музыку… ничего не помогало. Когда в семь часов Бекетт вернулся с работы, альбомный лист, раскрытый на столе, по-прежнему оставался белоснежным. 9. Бекетт 2 декабря Впервые больше чем за год я вернулся в квартиру, где не было ни темно, ни холодно. Свет горел, Зельда суетилась на кухне, а из духовки доносился потрясающий запах. – Привет! – крикнул я, расстегивая ремешок шлема и прислоняя велосипед к двери. – И тебе привет, – отозвалась она. – Ужин почти готов. Стягивая с рук толстые непромокаемые перчатки, я заметил, что кофейный столик накрыт на двоих. – Тебе помочь? – спросил я. – Можешь одолжить мне вот это? – она указала на перчатки. – У тебя нет ни одной прихватки. Как ты без них обходишься? – Просто мне нечего прихватывать, – отозвался я и, снова надев перчатки, зашел на кухню. – Давай я сам все сделаю. Стой, а что именно я собираюсь делать? – Доставать форму из духовки. Только осторожно! – Она поморщилась, когда я взялся за горячую ручку. – Береги пальцы! Перчатки хорошо исполнили роль прихватки. Когда на мое замерзшее лицо пахнул жар из духовки, оно защипало, а от запаха, который шел от формы, у меня закружилась голова. Я понял, как сильно проголодался. – Что это? – спросил я. – Запеканка с лапшой, брокколи и чеддером, – сказала Зельда. – А теперь можешь заняться напитками? Пиво в холодильнике. Я достал две бутылки светлого эля, пока она накладывала огромную порцию запеканки в мою тарелку и поменьше – в свою. Мы уселись за кофейный столик, она – на пол, я на – диван. – Сколько я должен тебе за продукты? – спросил я, когда мы съели достаточно, чтобы немного утолить голод. – Нисколько, – ответила она. – Пожалуйста, не порти наш праздничный ужин банальными разговорами о деньгах! Я широко улыбнулся. – А что мы празднуем? – Я нашла работу, – сказала она. – Не совсем то, что я хотела… – Она опустила взгляд на тарелку. – Я хотела работать в ночную смену, чтобы тебе не мешать, но Дарлин привела меня в один ресторанчик… – Дарлин? – Ага, она весьма неожиданно зашла к нам сегодня утром. Все в порядке, – быстро добавила она, когда я нахмурился. – Мне она нравится. Даже очень. А еще у нее оказались знакомые в дорогом ресторане в Верхнем Ист-Сайде, и благодаря ей мне удалось туда устроиться. Похоже, я смогу неплохо зарабатывать, но, как я уже сказала, у них нет ночной смены. Она взглянула на меня своими потрясающими зелеными глазами. Этот взгляд одновременно источал красоту и острый ум. – Надеюсь, это не проблема, – добавила она. – Что? Конечно, нет. – Я заморгал, чтобы выйти из этого мини-транса. – Почему ты думаешь, что это может быть проблемой? Она пожала плечами и заправила за ухо длинную черную прядь. – Я не хочу тебе мешать. – Ты мне не мешаешь, – ответил я. – Ты здесь живешь. Хватит за это извиняться. – Я не извиняюсь, – выпалила она с внезапной горячностью. – Я пытаюсь быть тактичной. Ты сам говорил, что еще не встречал человека, с которым мог бы ужиться в этой маленькой квартире. Я пожал плечами. – А теперь встретил. Пару мгновений она смотрела на меня, ничего не говоря. Колючая гримаса, появившаяся на ее лице, немного смягчилась. – Ладно, – сказала Зельда. – Хорошо. Но не рассчитывай, что я буду готовить запеканку каждый вечер. Я долго провозилась с этой заразой, а меня ждет графический роман, который сам себя не нарисует. Я закусил губу, чтобы не улыбнуться. – Это лучший ужин, который я ел за долгое время, Зельда. Спасибо тебе. Она хотела что-то сказать, но сжала губы и отвела взгляд. – Не за что. Бум! Я убрался на кухне, а потом уселся за ноутбуком, чтобы посмотреть кино. Зельда склонилась над альбомом и принялась рисовать свой комикс. Волосы струились по ее плечам, создавая что-то вроде стены между ее работой и остальным миром. Судя по всему, процесс давался ей непросто. Пол вокруг стола и под окном был усеян шариками скомканной бумаги. Час спустя Зельда вырвала из альбома еще один лист. Прежде чем она смяла его и бросила в кучу, которая образовывалась на полу, я успел заметить чернильный скетч молодой женщины с острым каре в черном обтягивающем комбинезоне. – Что-то не получается? – осмелился спросить я. Я ожидал – даже с некоторым нетерпением – услышать в ответ очередной едкий комментарий. Опершись подбородком на руку, Зельда обернулась ко мне. На ней были квадратные очки в черной оправе, в которых она выглядела чертовски интеллектуальной и привлекательной. – Вообще никак, – сказала она и пнула ногой пару бумажных шариков. – Но это хотя бы какой-то прогресс по сравнению с совершеннейшим ничего, которое я делала весь день. – А в чем проблема? – спросил я.