— По три дюжины плетей обоим, а после они у меня неделю без роздыха нужники чистить будут. Юнис была ошеломлена суровостью предложенного наказания. Щёки у девушки пылали. Неужели ни в чём не повинного Рахана и впрямь так жестоко выпорют из-за её собственной дурацкой оплошности? — Позвольте, — вмешался, к удивлению Юнис, в разговор Ансель, — а разве клеймёных секут плетьми, как обыкновенных солдат? Я вроде бы где-то слышал, будто для этих людей применяются особые виды наказаний, если можно так выразиться, магического свойства. — У вас совершенно правильные сведения, магистр Терес, — заверил мага Аден. — Действительно, существуют специальные наказания, которые, насколько мне известно, используют саму силу клейма для причинения неприятностей его носителю. Но следует сказать, что это довольно серьёзные меры, и в данном случае их применение кажется не вполне оправданным относительно тяжести проступка. А впрочем, если принять во внимание аргументы лейтенанта Картена… — Аден Мерваль дал фразе повиснуть в воздухе и задумался. Юнис бросила на мага гневный взгляд — и зачем только ему понадобилось встревать со своими вопросами? И без того положение не из лёгких. Девушка знала, что ей следует вмешаться, чтобы раз и навсегда положить конец этому недоразумению с поиском виноватых, но всё никак не могла решиться и позорно медлила. Между тем, Аден придвинулся к ней поближе. — Признаться, я в некотором затруднении, кузина, — доверительным тоном сообщил племянник графини Соланж. — Доводы Картена звучат весьма убедительно, но я не могу отделаться от мысли, что лейтенант всё же немного перегибает палку. Интересно узнать, каково было бы ваше решение на моём месте. Вы позволите поинтересоваться, какое наказание, по-вашему, следует назначить этим двоим? «Дольше колебаться нельзя», — осознала девушка. Если сейчас она не положит конец этому фарсу, другого случая ей не представится. — Кузен, я и впрямь имею собственное мнение по поводу наказания и с удовольствием поделюсь им с вами, — начала она. — Но прежде я должна вам сообщить некую важную информацию, касательно всего дела. Юнис возвысила голос так, чтобы её было слышно всем присутствующим. — А именно, хочу вас заверить, что вовсе не рядовой Рахан нанёс по неосторожности ранение сержанту Эсгеру. Это сделала я. — Вы, кузина? — на лице Адена было написано самое искреннее удивление, и Юнис подумалось, что, возможно, кузен и в самом деле не в курсе обстоятельств злополучного укола. — Да что вы такое говорите, госпожа?! — одновременно выпалил Эсгер. Но раз начав, Юнис уже не собиралась идти на попятную. — Именно. Я настойчиво попросила сержанта устроить для меня урок фехтования. По понятным причинам Эсгер не смог отказать мне в этой просьбе. К несчастью, я, по всей видимости, недолжным образом установила защитный наконечник на мое оружие и во время тренировки он слетел. Если вы, кузен, действительно хотите найти виновного в этой неприятной истории, то таковым, со всей очевидностью, следует признать меня. Надеюсь, данная информация поможет вам принять справедливое решение в том, что касается наказаний. Проговорив своё признание, Юнис замолчала. Вот и всё. Говорить правду оказалось легко, даже, откровенно говоря, приятно. Довольная собой, девушка отнюдь не сразу поняла, насколько значительный резонанс вызвали её слова. Офицеры принялись многозначительно переглядываться и обмениваться негромкими фразами, а кузен Аден смотрел мимо неё и выглядел откровенно недовольным. Девушке послышалось даже, что он пробормотал сквозь зубы ругательство. Юнис вдруг разозлилась. Ну что такого они нашли в её заявлении? Почему все ведут себя так, как будто она только что созналась в каком-то ужасном преступлении. Неужели и здесь ей следует ждать со всех сторон осуждения только лишь потому, что она решилась взять в руку шпагу? — Вы абсолютно уверены в своих словах, кузина? — неуверенно спросил между тем Аден. — Точно ли именно этот клеймёный фехтовал с вами? — Это без сомнения был сержант Эсгер, — заверила кузена Юнис. — Что же до второго, Рахана, он здесь совершенно не при чём. Рядовой даже не присутствовал при поединке. Магистр Терес видел всё своими глазами и может подтвердить мои слова, если желаете. — Пожалуй, в этом нет необходимости, моя дорогая кузина, — заявил Аден. От девушки, впрочем, не укрылось, что майор Мерваль перед тем бросил быстрый взгляд на Анселя, а маг коротко кивнул в ответ. — Ваших слов мне вполне достаточно. Но позвольте поинтересоваться, почему среди всех возможных кандидатов для спарринга вы выбрали именно подчинённого Картена? Я хочу сказать, это подразделение лейтенанта выполняет скорее хозяйственные функции, и от его бойцов не стоит ожидать большой сноровки в обращении с оружием. Юнис молчала, проклиная себя за то, что не озаботилась вовремя придумать объяснения своему выбору, который и вправду мог показаться странным. Не хватало ещё, чтобы Аден ей не поверил из-за этой нелепости. — Я полагаю, это недоразумение произошло из-за меня, — очень вовремя пришёл ей на помощь Ансель. — Видите ли, госпожа Роан попросила меня выяснить, кто считается лучшим фехтовальщиком в Орлином Гнезде. Я как мог навёл справки и даже получил ответ, но, как теперь понимаю, по всей видимости, стал мишенью для чьей-то шутки. Я, видите ли, слабо разбираюсь в таких вещах и попросту не заметил подвоха. Маг картинно развел руками, подчёркивая собственную неосведомлённость в армейских делах. — Но, кузина, почему же вы просто не обратились с вашим вопросом ко мне? — услышав это объяснение, поинтересовался Аден Мерваль. — Видите ли, мне подумалось, что если вы сами найдёте мне партнера для занятий, то этот человек будет, ну знаете, слишком волноваться из-за ответственности и станет излишне осторожничать, — попыталась на сей раз выкрутиться своими силами Юнис. Оправдание звучало довольно нелепо, но, кажется, вполне удовлетворило коменданта. — Должен заметить, сударыня, ваше свидетельство решительно меняет дело, — медленно проговорил Аден. Юнис облегчённо вздохнула. — А вы двое, что скажете? — обратился комендант к провинившимся солдатам. Гордая собой, девушка бросила торжествующий взгляд на Эсгера, ей хотелось подбодрить его, дать понять, что теперь всё будет хорошо. И только тут Юнис заметила перемены, произошедшие с клеймёным. Прежде тот с отменным спокойствием отвечал на вопросы и покорно ждал своей участи. Даже сообщение о предстоящей порке, казалось, мало его смутило. Теперь же Эсгер переменился в лице, в его взгляде читалось крайнее волнение, и, кажется, даже испуг. Клеймёный ничего не ответил на вопрос командира. — Ты что молчишь? — накинулся на него комендант. — Может, ты хочешь опровергнуть слова моей кузины? Эсгер тяжело вздохнул и опустил голову. — Нет, ваше высокоблагородие. Всё ровно так и было, как госпожа говорит. Снова волна шепота прокатилась среди присутствующих. — Прекра-а-асно, — саркастически протянул Аден Мерваль. — Ну, Картен, что вы теперь думаете о наказании для ваших людей? — Я полагаю, для сего случая плетей уже будет недостаточно, — отозвался лейтенант. — В свете открывшихся обстоятельств, я бы полагал целесообразным и в самом деле использовать так называемую «жилу», по крайней мере, в случае Эсгера. Юнис сперва показалось, что она ослышалась, девушка никак не могла понять, что происходит. — Но как же так? — вскричала она. — Я же вам говорю: во всём случившемся только моя вина. Эти люди не заслужили наказания. — Вы ошибаетесь, сударыня, — наставительным тоном обратился к ней виконт. — Клеймёный Эсгер самым вопиющим образом нарушил определённый приказ, прекрасно ему известный. Такого рода проступки в армии недопустимы и должны быть наказаны по всей строгости. Юнис бросила растерянный взгляд на сержанта. Тот стоял, сжав зубы, и внимательно смотрел на виконта. Оправдаться клеймёный не пытался. — Но что за приказ? — не унималась девушка. Аден как будто бы смутился и некоторое время медлил с ответом. — Я не намерен сейчас его повторять, кузина, — сказал он наконец. — Довольно и того, что сей приказ был в своё время надлежащим образом доведён до сведения всего личного состава. И, поверьте мне, вина этого солдата не вызывает сомнений, а наказание, упомянутое лейтенантом, выглядит вполне оправданным. — Но это несправедливо! — только и могла воскликнуть девушка. — Позвольте с вами не согласиться, сударыня, — на сей раз в разговор вступил лейтенант Картен. — Клеймёный Эсгер со всей очевидностью прекрасно осознавал свою вину и придумал заведомую ложь, чтобы скрыть свой проступок. В довершение всего, он ещё и воспользовался своим положением, чтобы заставить непричастного человека подтвердить свои слова. Я настаиваю, что мой подчинённый продемонстрировал абсолютно неприемлемое поведение. И предлагаю в качестве наказания «жилу» третьей степени для сержанта Эсгера, — добавил он, слегка повысив голос. — И первой — в случае рядового Рахана, поскольку враньё тоже следует карать самым жестоким образом. — Я полностью поддерживаю вас, лейтенант, — отозвался майор Мерваль. От Юнис не укрылось, как побледнело при звуках этих слов лицо Эсгера. — Можно вас на пару слов? — попросила девушка кузена. — Разумеется, дорогая кузина, — был ответ. Они вышли из комнаты в коридор, где, вытянувшись по струнке, стояли на часах двое солдат. Комендант небрежным жестом велел караульным отойти подальше. — Послушайте, кузен, — вполголоса начала Юнис, — я осознаю всю недопустимость того, что произошло по моей вине и глубоко переживаю это. Не могли бы вы на сей раз — ради меня — смягчить наказание для провинившихся солдат. Мне просто невыносимо думать, что кто-то должен столь жестоко пострадать по моей вине. Аден наклонился к ней совсем близко и отвечал почти шёпотом. — Я весьма сочувствую вам кузина и нахожу, что ваше милосердие достойно самой горячей похвалы. Но, прошу меня простить, в данном случае я — заложник собственного положения. Долг офицера — вот что владеет мной и направляет мои действия. Я, должно быть, уже говорил вам: порою это крайне нелегкая работа — принимать верные решения. Но в данном случае я не испытываю ни малейших сомнений. Проявить снисходительность в деле Эсгера — значит поставить под сомнение мой авторитет командира, а, кроме того, ещё и создать крайне нежелательный прецедент. Посему прошу меня простить, но моё решение останется прежним. Юнис приняла самый умоляющий вид и сделала ещё несколько попыток уговорить Адена смягчиться, но никакие её увещевания не имели успеха. — Мне кажется, вам не следует присутствовать при исполнении наказания, раз уж вы принимаете этот эпизод настолько близко к сердцу, кузина, — заявил, в конце концов, комендант и распахнул дверь штаба, давая понять, что их разговор завершён. — А сейчас прошу меня извинить. Он вернулся к ожидающим офицерам и принялся отдавать распоряжения: наказание следовало привести к исполнению через час на плацу. Юнис же поспешила в свою комнату: к стыду своему она осознала, что боится сейчас случайно встретиться в коридоре с Эсгером. Вскоре её догнал Ансель. — Что это на тебя нашло? — напустилась Юнис на мага, стоило им оказаться одним в комнате девушки. — Кто тебя за язык дёрнул напомнить Адену про эту растреклятую жилу? — Извини, ляпнул, не подумав, — принялся оправдываться маг. — Хотел, что называется, блеснуть знаниями. Юнис вздохнула. Как же некстати с умницей Анселем случилась такая незадача. — Впредь не будешь мне пенять на то, что я иногда говорю какую-нибудь глупость, — девушка не смогла удержаться от шпильки в адрес друга и тут же спохватилась, вспомнив о серьёзности ситуации. — Но что же нам теперь делать? — Угомониться? — довольно-таки саркастическим тоном предложил маг. — Мне кажется, всё, что могла, ты уже сотворила, а теперь лучше предоставить этих бедолаг их судьбе. Помочь им тебе вряд ли удастся, а вот усугубить ситуацию, ты, я полагаю, вполне сможешь. — Ну уж нет, мы обязательно должны что-нибудь придумать, — не унималась девушка. — Как думаешь, что за приказ такой Эсгер нарушил? — Я, конечно, не уверен, но полагаю, что комендант запретил своим людям фехтовать с тобой, — высказал догадку Ансель. — С учётом твоей репутации эта предосторожность с его стороны кажется отнюдь не лишней. — Наверное, ты прав, — согласилась девушка, — иначе с чего бы Адену так запираться и делать секрет из этого злосчастного приказа. Выходит, это я во всём виновата. — Ну да, и в первую очередь в том, что не умеешь держать язык за зубами, — вставил маг. — Ты ведь, кажется, сама говорила, что тебя предупреждали о необходимости сохранять ваш поединок в тайне. Или я ошибаюсь? — Но я ведь хотела помочь, — принялась оправдываться Юнис, сочтя последний вопрос риторическим. — Я ведь не знала ни о каком приказе. И мне показалось ужасно несправедливым, что бедняге Рахану придётся отвечать за мою собственную оплошность. — Что ж, возможно, в следующий раз ты получше подумаешь, прежде чем пытаться кому-то помочь, не разобравшись толком, что происходит, — философски заметил молодой человек. — Но это несправедливо — то, что с ними собрались сделать, — Юнис задыхалась от негодования. — Эсгер и без того пострадал, он ранен, а его вдобавок ещё и хотят за это наказать! — Знаешь, этот мир вообще-то не образец справедливости, а уж армия и подавно, но, в данном случае, я вполне понимаю твоего родича. Нарушение приказа — это серьёзный проступок. Адена выставили дураком перед подчинёнными, и теперь, чтобы сохранить лицо, он должен действовать жёстко, — маг говорил тем своим тоном, каким обычно разъяснял Юнис прописные истины. — Тем более, речь идёт о клеймёных, которым на роду написано быть козлами отпущения. Тебе пора бы уже свыкнуться с тем, что такое происходит сплошь и рядом. — Но так не должно быть! — горячо воскликнула Юнис. — Я определённо не могу понять, почему к Эсгеру так относятся. Он, может быть, лучший боец из всех, кого мне доводилось видеть и, несмотря на это, его здесь держат за разнорабочего. Это не только несправедливо, но и попросту нерационально, он принёс бы куда больше пользы в качестве, например, инструктора по фехтованию. — Сдаётся мне, ты немного преувеличиваешь, так скажем, наблюдаемые воинские таланты этого клеймёного, — скептически поднял бровь Ансель. — Извини, но я не считаю, что твоего собственного умения достаточно, чтобы достоверно судить о таких вещах. Вот его способность отражать заклинания действительно впечатляет — это правда. Но о ней-то Аден и прочие не имеют ни малейшего понятия.