Увещевания клеймёного нисколько не умалили разочарования графской воспитанницы. Девушка с досадой отвернулась в сторону, стараясь скрыть зачем-то навернувшиеся на глаза глупые слёзы. Опять неудача. Какая же она всё-таки бестолковая, раз снова всё испортила. Что она скажет госпоже Тасталай, когда приедет к ней в гости в июне? Чтобы отвлечься от тягостных мыслей, Юнис принялась прокручивать в голове моменты их с Эсгером поединка. Ещё чуть-чуть и ей, может быть, улыбнулась бы удача. Пусть она и не владеет Даром, но клинком, кажется, владеет не так уж и плохо. Вон, даже Эсгер похвалил. Хотя, надо признать, до клеймёного ей ещё ой как далеко. Интересно, был ли у неё хоть призрачный шанс сломать его защиту? Ансель тем временем всё не возвращался. — Эсгер, — позвала девушка. — Чего вам, барышня? — отозвался клеймёный. — А вы не могли бы объяснить мне кое-какие из моих ошибок? Я никак не могу понять, где просчиталась, и мне прямо-таки покоя не даёт этот вопрос. — Извольте, барышня. Чего-ж не объяснить-то. Всё лучше, чем попусту тут торчать, — Эсгер снова обнажил шпагу и встал в стойку посреди поляны. — Вы, стало быть, атакуйте, только медленно, а я попробую сообразить, что у вас неладно пошло, да вам показать. Юнис встала напротив и, собравшись с мыслями, изобразила одну из своих лучших, хотя и неудавшихся атак. Они снова закружились по поляне, на сей раз Эсгер подробно описывал, что и почему он делает и порой подсказывал Юнис, как ей самой лучше поступить в той или иной ситуации. К удивлению девушки, в речи клеймёного теперь слышались интонации опытного наставника, по всей видимости, ему и прежде доводилось обучать кого-то искусству фехтования. Увлечённая учебным поединком, Юнис не сразу сообразила, что произошло. Сперва из леса неподалёку послышался треск. «Должно быть, это Ансель соизволил наконец вернуться», — подумала девушка. Потом в кустах сверкнула вспышка. Юнис видела её лишь краем глаза и, захваченная боем, не придала этому явлению значения. Девушка как ни в чём не бывало продолжала начатую раньше атаку. Эсгер со всей очевидностью должен был парировать её удар, как он делал до этого с замечательной лёгкостью, но на сей раз клеймёный вдруг резко увёл клинок в сторону, каким-то нелепым, отчаянным движением, будто отмахиваясь от чего-то, что Юнис не удалось разглядеть. Клинок девушки между тем продолжал двигаться по инерции, целя прямо в грудь сержанту. Эсгер, впрочем, осознавал и эту опасность. Уходя из-под удара, он извернулся каким-то немыслимым образом, но всё же не сумел остаться абсолютно невредимым: остриё шпаги Юнис вошло клеймёному в плечо. Девушка вскрикнула от испуга — она совсем не хотела ранить своего учителя, но не успела вовремя остановить руку. Выругавшись себе под нос, Эсгер стремительно отпрянул в сторону и разорвал дистанцию, готовый к отражению возможных атак. Юнис в растерянности опустила шпагу, всё ещё не понимая, что же произошло. — Гляди-ка, ты снова это сделал! — раздалось тем временем из кустов, и на поляну, словно медведь, выломился Ансель. Игнорируя девушку, он двинулся прямиком к Эсгеру. — Не тревожься, я не стану больше колдовать, двух раз вполне достаточно, — довольно-таки бесцеремонным тоном заявил маг, встав напротив клеймёного. От гнева и возбуждения Ансель как будто совсем забыл о правилах хорошего тона. — Итак, почему мои заклинания на тебя не действуют? Я знаю, что не мог промахнуться, ведь «Гнев архимага» всегда попадает в цель. — Вы отнюдь не промахнулись, магистр Терес, — отвечал Эсгер. В отличие от своего визави клеймёный оставался отменно вежлив. — И, по моему разумению, с вашим волшебством всё в порядке, меня оно поразило, как и положено. А закавыка тут в том, что мой Дар на то и потребен, чтобы вражескую магию от меня отваживать. Я, понимаете ли, со шпагою в руке колдовство могу отражать не хуже, чем любое другое оружие. — Ясно, — бросил Ансель и, не говоря более ни слова, двинулся к тому месту, где они с Юнис оставили лошадей. По тому, как глухо звучал его голос, Юнис догадалась, что её друг с трудом сдерживает гнев. — Ансель, подожди, — позвала девушка. Но маг уже взобрался в седло и рысью поскакал прочь, не обращая внимания на ветки, которые, протягиваясь со всех сторон, нещадно его хлестали. Юнис перевела взгляд на клеймёного — тот убрал шпагу, вынул из кармана тряпицу и с её помощью пытался унять кровь, сочащуюся из раны. По его белой рубахе из некрашеной ткани расползлось багровое пятно. — Извините меня, пожалуйста, я не хотела вас ранить! — воскликнула Юнис. — Да что уж там, я сам не уследил, сам и виноват. — Нет, это ведь всё Ансель, это он вас отвлёк. Простите его, пожалуйста. — Гордый он, друг ваш, — невпопад ответил Эсгер. — Не волнуйтесь, я на господина мага не в обиде. А вы, барышня Юнис, у него ещё раз от меня прощенья попросите, уж будьте добры. Не хотелось бы, чтобы между нами с магистром что-то недоброе осталось. А всем прочим о нынешних наших делах ни-ни, хорошо? — Да, разумеется, — пообещала Юнис. — Ансель иногда бывает вспыльчивым, но он умница. Он всё поймёт. — Вот и славно. А вы лучше поезжайте-ка следом, мало ли каких ваш друг в этаком виде может дров наломать. — Но как же ваша рана? Вам же к доктору скорее надо, — всполошилась Юнис. — Может, лучше вы возьмёте мою лошадь, и на ней поскачете в гарнизон? — Ни к чему это, барышня. Мы с Раханом сейчас до деревни доберёмся, там как раз есть одна старуха, что врачевать умеет, к ней и постучусь. Скачите за дружком вашим, не сомневайтесь. Медленно и неохотно Юнис повиновалась. Ей совсем не хотелось вот так заканчивать эту странную встречу, но Эсгер явственно дал понять, что им более не о чём говорить, а девушка не смогла собраться с мыслями, чтобы задать клеймёному ещё какой-нибудь вопрос. Она без труда догнала Анселя: отъехав немного, маг пустил лошадь шагом по дороге, ведущей в крепость и, казалось, предавался размышлениям. Девушке, в свою очередь, тоже было о чём подумать. Весь обратный путь они проделали в молчании, поглощённые каждый своими невесёлыми мыслями. *** После встречи с Эсгером Юнис никак не могла понять, что же ей делать дальше. Упрямство не позволяло девушке оставить попытки раскрыть свой Дар всего лишь после пары неудач, но и никакой мало-мальски стоящей идеи о том, как ей добиться цели, у неё так и не родилось. По всему выходило, что нужно ещё раз поговорить с Эсгером. Но о чём просить клеймёного, если он ясно дал понять, что не намерен больше тратить на неё время? Как она может повлиять на решение друга Тасталай да и чего именно от него хочет, Юнис так и не надумала. Тем не менее, несколько раз она пыталась улучить момент для нового разговора с Эсгером, без всякого, впрочем, успеха. Найти клеймёного нигде не удавалось, и девушка начала даже опасаться, что его рана оказалась более тяжёлой, чем они думали поначалу. Эти поиски, хоть и не дали результата, заставили девушку присмотреться к тому, какое положение занимал Эсгер в крепости. Казалось, несмотря на незавидную должность, он пользовался большим авторитетом, по крайней мере, среди других клеймёных. Юнис не давал покоя вопрос, почему Эсгер, при всех его талантах, занят совершенно не подходящей ему работой. Девушка не считала себя настоящим экспертом, но, тем не менее, была твёрдо уверена, что Эсгер — один из лучших бойцов, среди тех, кого ей только доводилось видеть, а ведь это были, по большей части, участники знаменитого Королевского турнира. Он наверняка мог бы быть инструктором по фехтованию в Орлином Гнезде, вместо того чтобы выполнять всякую чёрную работу. Причина подобного отношения к ценнейшему специалисту оставалась для Юнис загадкой. Сам ли сержант держал в тайне свои таланты или кто-то вышестоящий мешал ему проявить их в полной мере, девушка не знала, а задавать вопросы на сей счёт не решалась. Слишком уж тяжело ей было бы объяснить свой странный интерес к человеку, с которым её, на первый взгляд, ничто не связывало. Оставалось только задать этот вопрос самому Эсгеру, если всё-таки удастся поговорить с ним по душам. Но, откровенно говоря, при мысли об этом Юнис почему-то робела. Она поймала себя на том, что неожиданно много думает об Эсгере, больше, чем, пожалуй, могла бы ожидать. Поразмыслив, девушка поняла, что ей хочется заполучить клеймёного воина себе в учителя. Есть у неё Дар или нет — это ещё вопрос, но любой ответ на него отнюдь не меняет того факта, что Юнис желает и впредь совершенствоваться в искусстве фехтования. И мэтр Ниметаль, как бы хорошо она к нему ни относилась, — совсем не тот человек, который сможет провести её по этому пути. Слишком осторожный, привыкший работать с взыскательными клиентами, он вынужден постоянно лавировать между интересами своей ученицы и тех, кто её опекает. Наука мэтра была интересной, увлекательной, но, как теперь понимала Юнис, ненастоящей. Эсгер — вот кто ей действительно нужен! И ведь он сам похвалил её за талант, а эти слова дорогого стоят. Лишь бы не оказалось, что они были сказаны исключительно для того, чтобы капризная барышня не слишком обиделась. Вот только сознаться в своих желаниях Юнис пока никому не могла — Анселю определённо не нравились любые разговоры об Эсгере, что очень скоро стало девушке очевидно. По этой же причине Юнис не решилась просить друга в очередной раз выручить её и снова разыскать клеймёного самому. Зато она попыталась добиться от мага советов о том, что ей предпринять по поводу своего Дара. Ансель отвечал весьма уклончиво и осторожно. Он дал понять, что всё, что он видел, выходит за пределы его опыта. Он твёрдо вознамерился провести лето в столице, штудируя всевозможную литературу, которая помогла бы пролить свет на способности клеймёных, а также просить мастера Кайла способствовать его изысканиям. Возможно, в результате он найдёт и средство для Юнис, но до тех пор он бы не взялся ничего советовать. В общем, всё сводилось к тому же, о чём говорил Эсгер: ждать у моря погоды. Совет, с которым было отнюдь не легко согласиться. Глава 11 Итак, Юнис на протяжении двух дней без всякого успеха пыталась найти клеймёного, а на третий встретила его самым неожиданным для себя образом. Тем утром к ней явился ординарец коменданта Мерваля и передал записку от своего начальника. Это было приглашение Юнис поприсутствовать на мероприятии, которое, по мнению кузена, могло бы вызывать у неё интерес. Суть предполагаемого действа, впрочем, не раскрывалась. Разумеется, Юнис ни секунды не сомневалась, что воспользуется предложением. Ей весьма импонировал тот факт, что Аден Мерваль не отмахивается от её странных увлечений, но, напротив, им способствует, и не в её правилах было упускать шансы увидеть что-то новое из жизни Орлиного Гнезда. Так что спустя полчаса она, в сопровождении всё того же ординарца, шла по коридорам старинной крепости, гадая, что же приготовил для неё кузен. Мероприятие проходило в хорошо знакомой Юнис комнате, которая служила в Орлином Гнезде штабом. Сейчас здесь уже собралось несколько офицеров во главе с самим комендантом. А перед командирами — сердце Юнис учащённо забилось — с покаянным видом стояли двое солдат в коричневой форме. Девушка без труда узнала Эсгера и его молодого помощника Рахана. — Похоже, твои приятели где-то набедокурили, — едва слышно шепнул девушке на ухо Ансель. Изначально маг сопровождал её безо всякой охоты, но увидев, что происходит в штабе, немного оживился. При появлении Юнис все присутствующие встали, приветствуя даму, а майор Мерваль пригласил её занять свободное место рядом с собой. По другую руку от девушки расположился Ансель. — Простите, что побеспокоил вас, кузина, — начал Аден, — но я полагаю, случай, ради которого мы здесь собрались, будет вам весьма интересен. Это, с позволения сказать, довольно рутинное действо, тем не менее, может служить прекрасной иллюстрацией особенностей той службы, которую приходится нести офицеру, то есть полностью соответствует области ваших интересов. Скажу больше, на мой взгляд, именно подобного рода действия и составляют в нашем деле наибольшую трудность. — Но что же это за случай? — взволнованно поинтересовалась Юнис. — Кузен, вы говорите загадками, и, боюсь, я ничего не понимаю. — Позвольте, я объясню. То, что вы видите перед собой, моя милая, это своего рода судилище над двумя провинившимися солдатами. Нам предстоит определить меру их наказания с учетом всех обстоятельств, и, должен признаться, это хоть и обыденная, но нелёгкая задача. Объяснения коменданта совсем не обрадовали девушку. В отчаянных попытках угадать, что же такого могли сотворить эти двое, её захлестнули нехорошие предчувствия. — В чём же они провинились, эти солдаты? — спросила Юнис, без особого успеха стараясь не показать своей излишней заинтересованности. — Терпение, кузина, в самом скором времени, как я надеюсь, мы все получим самую исчерпывающую информацию. — заверил её Аден. С этими словами комендант обернулся к одному из присутствующих офицеров. Это был командир хозяйственного взвода, то есть, как сообразила Юнис, начальник Эсгера. Лейтенант Картен, ещё совсем нестарый, но полностью лысый, обладатель противного скрипучего голоса, с самой первой встречи не очень-то понравился девушке. Он мало походил на прочих офицеров: в нём совсем не было той благородной лихости, того бесшабашного сумасбродства, которые, по правде говоря, так нравилась девушке в Адене, Тарбердине и многих других. Напротив, Картен был человек сухой, строгий, въедливый до занудства и, как казалось девушке, нимало не склонный к подвигам. Наверное, он был неплох в своей должности, что искупало некоторые его недостатки, но Юнис всё равно отнеслась к этому человеку с лёгкой неприязнью. — Лейтенант, будьте так любезны сообщить, при каких обстоятельствах были выявлены последствия инцидента, который мы сейчас расследуем, — попросил своего подчинённого Аден Мерваль, — и, пожалуйста, будьте кратки, но всё же не выбрасывайте важных подробностей, чтобы госпожа Юнис смогла составить правильное впечатление о том, что произошло. — Извольте, — невозмутимо кивнул Картен. Он вообще нечасто проявлял эмоции. — Итак, не далее, как вчера во вверенном мне подразделении произошёл инцидент. Один из унтер-офицеров заметил пятно крови на одежде бойца, занятого выполнением хозяйственных работ. Как выяснилось, этот солдат — Эсгер из числа клеймёных — имел колотую рану в плечо, по всей вероятности нанесённую шпагой. О своем ранении он, вопреки правилам, не сообщил вышестоящему начальству. Когда мне доложили об этом происшествии, я был вынужден произвести расследование и выяснить обстоятельства происхождения данного повреждения. — Спасибо, лейтенант, — кивнул майор Мерваль. — Может быть, кузина, у вас остались какие-либо вопросы к господину Картену? — Нет-нет, — пролепетала Юнис. — Мне всё понятно, спасибо. Теперь для девушки стало ясно, зачем её сюда позвали. Наверное, Аден хочет сделать ей внушение, ославив перед всеми офицерами её неосторожность в поединке. Что ж и поделом, по справедливости, она и вправду заслужила такую взбучку. — Отлично, — Аден Мерваль повернулся к двум клеймёным. — В таком случае, доложи-ка нам, сержант, о том, при каких обстоятельствах ты получил своё ранение. Юнис несмело посмотрела на клеймёного. Тот глядел спокойно и даже весело. Поймав взгляд девушки, он едва заметно подмигнул ей. — Слушаюсь, ваше высокоблагородие, — бодро принялся отвечать Эсгер. — Излагаю всё как на духу. Дело так было, третьего дня мы с Раханом, помощником моим, вот он тут рядом со мной стоит, ездили в деревню за всякой снедью, как у нас заведено. В дороге как на грех телега наша поломалась. Я глянул: беда невелика, своими силами справимся, да и пошёл в лес за жердиной потребной для починки. А рядового, стало быть, оставил за телегою да за лошадью следить. Возвращаюсь, а он, видать, со скуки надумал, пока меня не было, со шпагою упражняться. Гляжу, помощник мой как раз пытается изобразить «растопырку», виноват, верхний укол Расмани с переводом, да только руку-то правую так высоко держит, что вздумай он это дело с мало-мальски толковым противником провернуть, то аккурат посеред грудины укол и получил бы. Юнис всё не могла уразуметь, куда клонит Эсгер, и для чего он приплёл упражнения молодого Рахана, но не перебивала, почти заворожённая присущей клеймёному манерой объясняться. В исполнении Эсгера любая история звучала подобно народной сказке, вроде тех, что Юнис в детстве во множестве слышала от няньки. Так я Рахану и говорю, — продолжал клеймёный, — что с такою манерою драться он враз трупом заделается. Я ведь ему, сопляку, вроде как командир, стало быть, за него отвечаю. А он мне: ну раз так, то и покажи, дядь, как надобно. Ну, сказано-сделано, я тоже за шпагу, да наконечник, пуговицу то есть, конечно, сам надел и Рахану велел нацепить, чтоб чего не вышло. — Значит, ты утверждаешь, что вы использовали защиту во время вашего, гм, учебного поединка? — перебил его Аден. — Конечно, ваше благородие, как можно без защиты-то? Я ж Рахану не враг, зачем бы мне его вздумалось дырявить? Да только в горячке видать наконечник этот слетел, чтоб ему пусто было. Вот рядовой меня в плечо и ткнул, когда я ему разъяснил, как тот укол по уму делается. — А ты солдат можешь подтвердить, что всё было так, как говорит сержант Эсгер? — осведомился комендант. — Так точно, ваше высокоблагородие, — без запинки ответил Рахан. — Мне было приказано обезопасить остриё шпаги. Я это и сделал, только должно быть закрепил наконечник ненадлежащим образом. Виноват. Юнис с волнением слушала рассказ клеймёных. И с какой стати Рахану потребовалось брать её вину на себя? Может быть, Эсгер и его помощник боятся, что она станет отрицать своё участие? Но для чегобы ей это делать, ей-то вряд ли грозит что-то уж совсем неприятное. Девушка сидела как на иголках. Мысль о том, какое полотно лжи сейчас ткут с её попустительства, была почти невыносима. Она бросила негодующий взгляд на Эсгера, как бы спрашивая, зачем ему понадобилось это враньё, но клеймёный, как назло, смотрел мимо неё. — Что ж, картина, как будто, проясняется. На первый взгляд, мотивы обоих участников вполне ясны, — заметил Аден Мерваль. Юнис сообразила, что разглагольствования коменданта предназначены, по всей видимости, для неё. Все прочие присутствующие, уж, наверное, должны были бы сами делать подобные выводы. — Теперь мне следует спросить вас двоих, почему никто не сообщил об инциденте вышестоящему начальству. Эсгер покаянно опустил голову. — Виноват, ваше благородие, это я не велел рядовому о нашей промашке говорить. Я ведь как мыслил: рана-то совсем пустяковая, перетянуть её, и все дела, на другой день уж и думать забудешь. А ежели по правилам, то это ж возни сколько, дознаний, объяснений всяких. А мы ведь и без того задержались с этой проклятущей телегой. Я и подумал, что ежели докладывать, как положено, так и до ночи со всей работой не управишься, да и без ужина запросто остаться можно. Вот я и пренебрёг правилами, да только на поверку неладно вышло. Теперь-то я вину свою осознал, вы уж простите великодушно, впредь такого не повторится, — клеймёный говорил так подкупающе простодушно и искренне, что Юнис ни на миг не сомневалась в том, что его словам охотно поверят. — Достаточно, — остановил его покаяние Аден и обернулся к Юнис. — Видите, кузина, история не столь уж и однозначна. С одной стороны, я непременно должен наказать преступное пренебрежение уставом и дисциплиной. С другой стороны, в действиях этих солдат не было злого умысла. Более того, желание наилучшим образом изучать воинскую науку при каждом удобном случае само по себе весьма похвально. И тем не менее, проступок не может остаться безнаказанным. Так что решение предстоит принять непростое. Юнис с трудом выдавила из себя короткий вежливый ответ на разглагольствования коменданта. Тот, впрочем, вполне удовлетворённый реакцией девушки, обратился теперь к лейтенанту. — Итак, Картен, позвольте спросить, какое наказание вы посчитали бы справедливым для своих подчинённых? Лейтенант достал платок и вытер пот со лба. — Позвольте с вами не согласиться, майор Мерваль, по части того, что рвение этих солдат заслуживает поощрения, — начал он. — Если мне позволено будет сказать, когда упражнения с оружием входят в твои служебные обязанности, подобные тренировки — это похвальное усердие, в иных же случаях, таких как тот, что мы здесь наблюдаем, это уж скорее саботаж. Из-за опрометчивых поступков этих людей, один из них теперь не может надлежащим образом выполнять свою работу, которая, позвольте отметить, заключается отнюдь не в обучении новобранцев фехтованию. Посему я не вижу здесь каких-либо смягчающих обстоятельств и считаю, что оба солдата заслуживают достаточно строгого наказания. — Какого же именно? — поинтересовался Аден, никак не давая понять, согласен он с аргументами лейтенанта или нет.