Надеюсь, моя просьба не слишком тебя обременит и не помешает тебе наилучшим образом провести время в обществе моей приёмной дочери. При всех своих необычных увлечениях, Юнис весьма милая молодая особа, и я убеждена, что её визит привнесёт в твою жизнь приятное разнообразие. И, разумеется, я буду тебе несказанно благодарна, если ты найдёшь способ сделать то, о чём я тебя прошу. Теперь, когда я без утайки рассказала тебе всё о моих планах в адрес приёмной дочери, настало время поговорить немного и о твоих собственных делах. Как следует из сообщений моей сестры, твоя карьера в Кангаре складывается вполне удачно, ты не столь давно получил новое звание, а вместе с ним и должность (надеюсь, твоя мать в очередном своём письме не забыла передать тебе мои искренние поздравления с этими успехами, во всяком случае, я просила её это сделать). Нисколько не умаляя твоих достижений, я, тем не менее, осмелюсь дать тебе совет, продиктованный определённым опытом в наблюдении за продвижением по службе тех или иных офицеров из окружения моего мужа. На мой взгляд, на данном этапе тебе было бы желательно найти способ перевестись из Орлиного Гнезда куда-либо поближе к столице. Безусловно, служба в подобных местах, как твоя крепость, является прекрасной демонстрацией мужества, дисциплины, патриотизма и иных качеств, обязательных для молодого офицера. Однако мой опыт подсказывает, что излишне долгое пребывание в удалённых гарнизонах такого рода, как ни печально, может привести к тому, что о тебе попросту забудут, что было бы абсолютно неприемлемо при твоих амбициях и служебном рвении. Посему я взяла на себя смелость предпринять кое-какие шаги, результатом которых, при удачном стечении обстоятельств может стать твой перевод на иную, более перспективную, должность. Разумеется, на сей счёт трудно дать какие-либо гарантии. Как ты понимаешь, после смерти мужа я стала значительно реже видеться с людьми, составлявшими круг его общения. Тем не менее, кое-кто из видных военных по-прежнему вхож в мой дом. Пользуясь этими знакомствами, я пригласила генерала Питерлена вместе с ещё несколькими чинами из генштаба поохотиться летом в угодьях моего мужа. Если предполагаемая охота состоится, мне, по всей вероятности, представится отличная возможность в благоприятной обстановке поговорить о подходящем для тебя месте в столице. Таким образом, я надеюсь сообщить тебе приятные известия не позднее середины августа. С наилучшими пожеланиями и надеждой на грядущую встречу (пусть она и состоится, по всей видимости, не так скоро, как мне, несомненно, хотелось бы). Твоя тётушка Соланж, вдовствующая графиня Пиллар, урождённая Мерваль. Глава 10 Путешествие в Кангар уже само по себе стало для Юнис настоящим праздником. Ласковая весенняя погода как нельзя лучше способствовала тому, чтобы дорога казалась приятной развлекательной прогулкой. Прежде девушка никогда не бывала так далеко от столицы, все её вояжи доселе сводились к перемещениям между Пилларом и Элатеей — этот путь обычно занимал не больше трёх дней — да нечастым визитам в гости к друзьям семьи. Нет, конечно, если вспоминать фамильную историю, была ещё одна весьма знаменательная поездка: давным-давно отец провёз маленькую Юнис через полстраны — из Скраггейна, где она провела первые три года своей жизни, — в Пиллар. Графский денщик, добрый малый, души не чаявший в девочке, любил вспоминать подробности той дороги: зима в тот год настала неожиданно рано, да не просто настала, а обрушилась со всей силой! Поднялась метель, бушевавшая две недели кряду, все дороги завалило снегом, сквозь который нечего и думать было проехать в экипаже. Честон Пиллар вез маленькую дочку перед собой в седле, укрывая от вьюги собственным плащом. Мужчины выбивались из сил, в кромешной тьме пробиваясь через сугробы и только с любопытством глядящей по сторонам малышке всё было нипочём, до тех пор, конечно, пока не иссякал запас сладостей, раздобытых для неё заботливым денщиком. Впрочем, о той поездке, совершённой в столь нежном возрасте, Юнис не сохранила никаких воспоминаний и теперь испытывала особое радостное волнение по мере того, как всё больше отдалялась от дома. Девушка всей душой стремилась навстречу новым впечатлениям и знакомствам и, что греха таить, даже мечтала, как по дороге или в самом Орлином Гнезде ей придётся пережить какое-нибудь волнующее приключение. Будущее виделось сейчас в самом радужном свете: с помощью друга Тасталай, клеймёного воина по имени Эсгер, она, уж наверняка, сумеет обуздать свой Дар. Юнис горячо желала оказаться столь же способной, как и её мать, не в последнюю очередь потому, что этого, как будто, очень хотелось её старшей подруге. Как ни стремилась девушка поскорее оказаться в Кангаре, она, тем не менее, радовалась каждому часу дороги, каждому новому посещённому городу, каждому красивому пейзажу, открывшемуся перед ней с очередного холма, каждому необычного вида человеку и зрелищу, встреченному на пути. Они путешествовали в экипаже, но Юнис настояла на том, чтобы взять в дорогу также двух верховых лошадей: свою любимую резвую кобылку и коня покрепче для Анселя. Таким образом, в карете в основном ехала Меллиса, совсем не разделявшая страсти своей госпожи к верховой езде, да ещё вещи, которых — как ни старалась Юнис обойтись минимумом платьев — стараниями графини Соланж набралось немалое количество. Иногда, особенно в плохую погоду, к камеристке присоединялся и Ансель, ворча, что можно найти и более приятное времяпрепровождение, чем трястись день-деньской по ухабам, отшибая себе зад и вечно воюя со своенравной лошадью. Что же до Юнис, то она находила особое удовольствие в том, чтобы гарцевать вокруг кареты, а порой и пускать кобылу в лихой галоп по полям. Под конец пути пейзаж начал преображаться: на смену усыпанным квадратами полей и редкими рощицами равнинам пришли покрытые лесом холмы, а затем на горизонте, к вящему восторгу Юнис, замаячили могучие величественные горы. Ничего подобного девушка доселе не видела. Древние исполины надвигались всё ближе и ближе, словно сказочные воины в причудливых доспехах, размеренно и неумолимо наступающие на врага. Их суровая красота завораживала девушку, заставляя подолгу созерцать каждый новый открывшийся вид. Наконец — Юнис сперва не поверила своим глазам, решив, что это всего лишь белоснежные облака — показались вершины, покрытые снегом. Никогда прежде графской воспитаннице не доводилось встречать такой красоты, восхищению её не было предела. Юнис тут же принялась мечтать о том, как здорово было бы подобраться поближе к этим ослепительным, сверкающим на солнце пикам. Наверняка, кузен Аден сможет сопроводить её навстречу этой, воистину неземной, красоте, думала девушка, и сердце её полнилось радостью предвкушения. Между тем, поездка подошла к концу. Путешественники проехали мимо большого села, которое делило с близлежащей крепостью имя Кангар. На взгляд Юнис, дома здесь выглядели очень необычно, под стать окружающему пейзажу: зажатые между могучими стенами гор, они отчаянно карабкались по склонам. Впереди лежало Орлиное Гнездо, где вновь прибывших уже ждали с распростёртыми объятиями. Как оказалось, комендант Мерваль на протяжении нескольких дней высылал навстречу экипажу конный разъезд с приказом сопроводить гостей в крепость, а вместе с тем и заблаговременно сообщить об их прибытии. С этой группой встречающих вышел некоторый конфуз. Юнис, которая, по обыкновению последних дней, ехала верхом, решила немного отстать от экипажа и проскакать по боковой дорожке, в надежде получше разглядеть очередной красивый пейзаж. Позже, догнав карету, графская воспитанница обнаружила, что её спутники встретились с высланными им навстречу военными из крепости. Молоденький лейтенант завёл в высшей степени галантную беседу с Меллисой, единственной девушкой, обнаруженной им в карете, которую он, по всей видимости, и принял за кузину своего командира. Надо сказать, острый на язык Ансель на протяжении всей дороги развлекался тем, что подначивал камеристку, утверждая, что девушка просто обязана воспользоваться своим шансом, коль скоро окажется в крепости, полной скучающих вояк. Наверняка, утверждал маг, она будет пользоваться такой популярностью, что, если не зевать, сможет заполучить себе в мужья целого дворянина, о чём, конечно, в условиях большей близости к цивилизации не может быть и речи. Меллиса краснела, отнекивалась и бормотала, что вовсе не думает о замужестве сейчас, когда так нужна своей госпоже, но, тем не менее, в последний день путешествия она надела одно из лучших своих платьев и провела утром немало времени прихорашиваясь, насколько это было возможно в дорожных условиях. Теперь же, слушая поток любезностей, которые расточал в её адрес куртуазный лейтенант, камеристка, совсем растерялась и всё никак не могла найти подходящий выход из комичной ситуации. Сидевший рядом Ансель отнюдь не торопился прийти ей на помощь и при этом едва сдерживался, чтобы не захохотать. От души рассмеявшись, Юнис мягко прояснила ситуацию и весь остаток пути развлекала своего проводника светской беседой, не давая юноше слишком переживать из-за допущенной им оплошности. По прибытии в Орлиное Гнездо их ждал тёплый приём. Аден Мерваль отнюдь не попался на ту же удочку, что и его незадачливый подчинённый. Комендант без труда узнал виденную им последний раз в совсем ещё детском возрасте кузину, невзирая на её мужской костюм. Впрочем, как теперь понимала Юнис, для всякого, кто был хорошо знаком с Честоном Пилларом, это не составило бы проблемы — сходства между отцом и дочерью не заметил бы разве что слепой. Племянник графини Соланж сразу пришёлся девушке по нраву. Бравый молодой офицер, во внешности которого без труда угадывались фамильные черты Мервалей, неуловимо напоминал Юнис того самого протеже её отца, в которого она когда-то была по-детски влюблена. Девушка поймала себя на мысли, что ей и до сих пор люди такого склада нравятся больше прочих. Аден радушно приветствовал девушку и, после недолгих ритуальных расспросов о благополучии родных и подробностях поездки, предложил воспользоваться горячей ванной, а также отдохнуть с дороги и перекусить. Вечером гостей ждал приветственный ужин, очень скромный, по заверениям майора Мерваля, но с очевидностью горячо желанный для всех без исключения офицеров Орлиного Гнезда. Вечернее мероприятие, хоть и уступающее в блеске и роскошестве столичным приёмам, каких Юнис во множестве навидалась за сезон, удалось на славу. Повар расстарался, как мог, чтобы приготовить непривычные для него деликатесы. Офицерские денщики и отряжённые им в помощь солдаты из кожи вон лезли, чтобы устроить всё по высшему разряду. Гостям удалось даже потанцевать, совсем немного, поскольку у небольшого местного оркестра репертуар подходящей музыки был вовсе невелик, но этого было достаточно, чтобы каждый желающий офицер смог хотя бы раз пригласить одну из присутствующих девушек. К удивлению Юнис, среди представленных ей военных не оказалось никого по имени Эсгер. После общения с мастером Кайлом, она не сомневалась в том, что и этот друг Тасталай сумел достаточно продвинуться в своей карьере, в конце концов, не зря же он владеет Даром. Поразмыслив над этой загадкой, девушка пришла к выводу, что интересующий её человек, должно быть, занят выполнением какого-нибудь важного задания. Но что за беда, у неё будет предостаточно времени, для того чтобы найти этого Эсгера и обсудить с ним всё, что требуется. Подумав так, Юнис решила позволить себе расслабиться и в полной мере наслаждалась вечером. За время дороги она успела соскучиться по обществу, не видя никого, кроме своей камеристки и мага, и теперь с искренней радостью навёрстывала упущенное. То же самое можно было с уверенностью сказать и о Меллисе, которая могла похвастать куда как более привлекательной внешностью, чем сама Юнис и, что греха таить, прямо-таки сияла от льющегося на неё со всех сторон внимания. В общем, первый вечер в Орлином Гнезде прошёл как нельзя лучше. Это показалось девушке добрым предзнаменованием — такое прекрасное начало сулило успех в дальнейших начинаниях и скорейшее исполнение всех её мечтаний. *** — Вот тот, кто тебе нужен, — Ансель картинным жестом указал на человека, который что-то объяснял группе клеймёных солдат с лопатами в руках. Юнис и маг стояли на галерее, так что сцена внизу была видна как на ладони. Говорящий был мужчина в летах, его некогда бывшие рыжими волосы, почти полностью утратили цвет. Оружия при нём видно не было. — А это точно Эсгер? — поинтересовалась девушка. — Определённо он, не сомневайся. — А вдруг тут несколько человек с таким именем? — сделала ещё одну попытку Юнис. — Отнюдь, — отрезал Ансель, — я уточнил. Вон тот седой — единственный Эсгер на всю крепость. Между прочим, не так-то легко было это выяснить, не показывая особого интереса, как ты просила. Графская воспитанница потупилась. На протяжении четырёх дней, что они провели в крепости, она пыталась сама найти друга Тасталай, справедливо полагая, что Ансель снова примется шутить над ней, стоит только попросить его о помощи в поисках, но результатов не достигла. Откровенно говоря, ей совсем нечасто удавалось сбежать от бдительного ока коменданта Мерваля. Тот, надо отдать ему должное, весьма благосклонно воспринял всё, что девушка решилась ему рассказать о своих интересах, и со всем рвением принялся знакомить кузину с жизнью в Орлином Гнезде. Он охотно отвечал на все вопросы девушки и никогда не отказывал, если вдруг ей хотелось посмотреть что-нибудь поближе. Если бы Юнис и вправду приехала в крепость только ради того, о чём говорила с графиней Соланж, лучшего наставника, чем Аден Мерваль и пожелать было бы нельзя. Вот только побочным следствием такого отношения коменданта стала почти полная невозможность для девушки заниматься главным своим делом, поскольку он сам или один из его офицеров практически непрестанно находились подле Юнис, готовые исполнить любую её просьбу. Такая опека, хоть и устроенная из самых благих побуждений, вскоре начала раздражать девушку. Подливал масла в огонь и тот факт, что, положа руку на сердце, изучать военное дело на примере Кангара оказалось далеко не столь увлекательно, как представлялось Юнис. Судя по всему, жизнь в крепости была до крайности скучна, а офицерские обязанности весьма утомительны и однообразны. О младших чинах и говорить не приходилось, девушке очень скоро стало откровенно жаль этих парней, постоянно занятых то суровой муштрой, то нелёгкими работами. В общем, промучившись несколько дней в бесплодных попытках обнаружить объект своего интереса, не вызвав при этом вопросов со стороны Адена, Юнис сдалась и обратилась-таки к помощи Анселя. Маг, разумеется, не преминул выдать очередную порцию острот в её адрес, но решительно взялся за дело. Он не только за полдня справился с задачей, но и помог девушке на некоторое время сбежать от кузена. Счастье ещё, что хотя бы от сопровождения Меллисы Юнис удалось избавиться на второй день, причём без особых ухищрений. Для этого всего-то и понадобилось, что попросить экскурсию по всем укреплениям крепости, стараясь при этом забираться в самые труднодоступные места. Сильной и ловкой, одетой в мужской костюм и привыкшей к физическим упражнениям дочери графа Пиллара это далось без труда, а вот бедная камеристка чуть не подвернула ногу, изо всех сил пытаясь поспеть за своей госпожой. После этого инцидента Юнис самым решительным образом потребовала от Меллисы беречь себя и не сопровождать её внутри крепости, где от такого самопожертвования не было бы никакого толка. Скрепя сердце камеристка согласилась, тем более что у неё были все причины желать немного времени для себя лично. Лейтенант Тарбердин, тот самый юноша, что оконфузился при встрече гостей, похоже, испытывал к девушке нешуточное влечение и, надо сказать, не без взаимности с её стороны. Так что, вопреки обыкновению, Меллиса не столь уж рьяно рвалась исполнять свои обязанности, предпочитая вместо этого проводить время с молодым человеком — желание, которое её хозяйка как могла деликатно поддерживала. Итак, Ансель как всегда блестяще справился с заданием, вот только теперь Юнис было немного странно видеть искомого Эсгера именно таким. Весь облик этого человека как-то не вязался с тем образом одарённого воина, который она себе нарисовала. — Мне кажется, тебе всё-таки не на того показали, — снова начала Юнис. — Насколько я помню, этот человек как раз прислуживал за столом во время приветственного ужина. Да, точно, а ещё помогал двигать столы и стулья, когда освобождали помещение для танцев. Он, скорее всего, чей-то денщик. — Я так понял, твой Эсгер — сержант хозяйственной службы или кто-то в таком роде. Не очень-то я разбираюсь, как это правильно называется, — заявил Ансель. — Ну и что с того? Он тебя чем-то не устраивает? — Наверное, я просто представляла его себе как-то иначе, — пробормотала Юнис. — Помоложе, и, как бы сказать, побоевитее что ли. Да и должность у того, кто мог бы мне помочь с Даром, явно должна быть другая, ты не находишь? — Ну если тебе и этот учитель не нравится, мы можем вернуться в столицу и ещё раз попытать счастья с тем архитектором, — в голосе Анселя слышался неприкрытый сарказм. — Он достаточно молод, а о его храбрости я наслышан как раз из твоих уст. Юнис вспыхнула. Вместо того, чтобы ответить на издёвку, она решительно зашагала вниз с галереи. При её приближении солдаты замолчали, подтянулись и образовали некоторое подобие строя. — Сержант, я хотела бы у вас кое-что спросить, — начала Юнис, — если не возражаете. — Конечно, барышня, к вашим услугам, — клеймёный отвесил девушке лёгкий поклон. — А вы, парни, принимайтесь-ка за работу, нечего тут прохлаждаться. Солдаты козырнули и вернулись к рытью ямы неподалёку. Юнис на миг заколебалась. При ближайшем рассмотрении Эсгер казался ей ещё менее похожим на человека, которого она искала. Двигался он неспешно и немного неловко, как тот, на кого тяжким грузом давят прожитые годы, а в его осанке не чувствовалось никакого намёка на военную выправку. Этот человек скорее походил на пожилого крестьянина, чем на воина с особыми талантами. И всё же отступать графской воспитаннице, подстёгиваемой ехидным взглядом Анселя, было некуда. — Вы могли бы мне что-нибудь рассказать про во-он ту катапульту? — спросила девушка, указывая на небольшую осадную машину, которая стояла на некотором расстоянии, полуразобранная. Очень интересная конструкция. — Конечно, госпожа. Как пожелаете, — Эсгер не высказал никакого удивления. — Только пойдёмте поближе, вам так сподручнее будет глядеть. Сия машина — так называемый малый реактивный требушет. Он предназначен для метания на дальние расстояния всевозможных алхимических зелий. Заряжается данная конструкция, извольте видеть, вот с этой стороны. Сюда, стало быть, устанавливается склянка с реактивами, да и запускается во врага при посредстве вон того рычага. А там уж смотря по тому, что за зелье в склянке оказалось — иное всё вокруг поджечь может, иное самый прочный доспех проедает, да мало ли чего ещё алхимики придумают. За лекцией Эсгера они отошли подальше от землекопов и остановились у машины. Юнис сделала вид, что внимательно осматривает конструкцию. Дождавшись паузы в объяснениях клеймёного, она улучила момент, чтобы сказать кодовую фразу, на сей раз без всяких напоминаний со стороны Анселя. — Извините, вы очень увлекательно рассказываете, — вставиладевушка, — но я кое о чём ещё хотела спросить. Мне говорили, будто вы в Большую войну участвовали в знаменитом наступлении на Плёс, это и вправду так? — Вот чего не было, того не было, барышня, — отозвался Эсгер. — Мы с полком в те времена как под Зигертом стояли, так на месте и остались. В ответе клеймёного Юнис без труда опознала предполагаемый отзыв. Выходит, никакой ошибки нет, перед ней и вправду тот самый Эсгер, которому предстоит помочь ей раскрыть свой дар. Что ж, на сей раз она сделает всё, что в её силах, чтобы наука, какая бы она ни была, пошла впрок. — В таком случае я ещё кое о чём должна вас спросить, — понизив голос произнесла Юнис, — или, вернее, попросить. Вы ведь Эсгер, верно? Вас должны были предупредить о нашем визите. — Не беспокойтесь, барышня Юнис, я в курсе вашего ко мне дела, — ответствовал Эсгер, — и уже имею на сей счёт кое-какой план. — Так что же вы сами не подали какой-нибудь сигнал! — не выдержала девушка. — Я же видела вас в первый вечер в крепости. А так мы потратили кучу времени, прежде чем смогли вас разыскать. — Вы уж не обессудьте, мне не больно-то с руки было первому к вам обращаться, — пожал плечами клеймёный, — я ж видел, что господин комендант вечно при вас обретался. Как полагаете, сможете вы ещё разок сбежать из-под его опеки и вдвоём с вашим другом отправиться послезавтра на конную прогулку по окрестностям? — Я очень постараюсь, — заверила его девушка. — Нет, я определённо уверена, что смогу выбраться. — Вот и славно. В таком разе я вас буду ждать на дороге, что ведёт в деревню. Там, может, замечали, примерно посеред пути развилка есть: дорожка, что побольше, прямо в Кангар ведёт, а другая, поменьше, от неё к переправе отходит. Вот аккурат у той развилки мы с вами и увидимся, скажем, в полдень. — Хорошо, — отвечала Юнис, — мы встретимся с вами на том перекрёстке послезавтра, как вы и предлагаете, — и добавила взволнованно, — я ведь правильно понимаю, что для нашего дела мне следует взять с собой шпагу и облачиться в удобный костюм? — Это уж, пожалуй, барышня, иначе-то вам вовсе несподручно будет. — Спасибо! — горячо воскликнула девушка. Хотя бы в чём-то её надеждам суждено было сбыться. — Я буду на месте вовремя, обещаю. Сердце её пылало от нетерпения. *** Аден Мерваль Что и говорить, тётушка Соланж задала мне непростую задачу. И ведь как тонко всё рассчитала! Знает же, что я не в том положении, чтобы отказываться от её щедрых посулов. В других обстоятельствах я бы, наверное, сказал «нет» — воспитание отбившихся от рук девиц отнюдь не моя сильная сторона. Откровенно говоря, я сыт по горло многочисленными кузинами, племянницами и прочими младшими родственницами, что окружают меня всякий раз, стоит только по какой-то надобности оказаться в отчем доме. Нет, разумеется, долг мужчины в семье — это святое, и будь я проклят, если промедлю хоть миг, когда речь идёт о защите наших многочисленных дам. Вздумай какой-нибудь нахал хоть чём-то обидеть любую из моих родственниц, я без раздумий вызову этого наглеца на поединок, чтобы как следует его проучить. Но как быть, если девица и сама рада подраться на дуэли, а тебе вменяется в обязанность сделать так, чтобы она не зашла слишком уж далеко по этой опасной дорожке? К таким задачам, признаюсь честно, я совсем не готов. Однако, что прикажете делать, ведь должность при Генеральном штабе дорогого стоит. К тому же, за прошедшие годы мне просто осточертел этот кусок камня, притулившийся на скале, который, как по мне, излишне льстиво, называют Орлиным Гнездом. Вот и пришлось, со всем рвением, хотя и без особого желания, взяться за дело. В первую очередь, ещё до прибытия в гарнизон юной особы, я решил подготовить своих людей к её приезду. Даже это, признаться, вызвало немало вопросов. Разумеется, можно было бы и вовсе никому ничего не объяснять. Но народ у нас, конечно, ушлый, а любой повод для разговоров в крепости почитается за счастье. Пересуды пошли бы среди всех чинов, уж не сомневайтесь, а там правда с выдумкой перемешались бы так, что и я сам уже навряд ли отличил бы одно от другого. В конце концов, у многих моих офицеров имеется родня в столице, так что новости оттуда, особенно скандального свойства, до нас доходят исправно. А если к истории о похождениях моей кузины добавить толику пикантных подробностей собственного сочинения, получится такая гремучая смесь, что даже алхимикам не снилась. В общем, по здравому размышлению, решил я собрать людей и объяснить перед всеми, кто такая моя кузина Юнис и для чего она к нам прибывает. А заодно строжайшим образом запретил всему личному составу заниматься с девицей фехтованием. Тут логика простая: ей, как я понимаю, сие благородное искусство очень уж по нраву, а мне велено её восторги не поощрять. Таким образом, не следует предлагать ей никаких уроков, а тем более, учебных поединков. Сделаем вид, что у нас никто и вовсе подобным не занимается. Заодно и никаких рисков для этой Юнис пораниться по несчастливой случайности. Мне, сами понимаете, было бы неудобно в случае чего отвечать за её здоровье перед тёткой. Ладно, с этим разобрались. Дальше принялся я составлять план, как бы мне получше поручение графини Пиллар выполнить. И в этом вопросе ситуация сложилась, по правде говоря, двойственная. Ведь, с одной стороны, мне полагается отвадить нашу Юнис от военной службы, а с другой — обаять её саму было бы совсем не вредно, а для этого, понятное дело, приходится потакать её капризам и делать всё, чтобы ей здесь понравилось. Вот такой выходит парадокс. Долго я искал варианты, как бы и того, и другого одновременно добиться, вот только не всегда хорошие идеи на ум приходили. Вот, например, с приветственным вечером я, может статься, перестарался. Пожалуй, нужно было поскромнее всё устроить, дескать, у нас здесь такие развлечения недоступны. Но как же, скажите на милость, я мог офицерам моим в празднике отказать? Да и невежливо это — родню, которую столько лет не видел, в гостях принимать и подобающего торжества не устроить. Что обо мне говорить-то стали бы? У нас здесь может и глушь, но доступ к определённым благам всё же имеется, если постараться. Но ладно, допустим, первый вечер ничего и не решает, как получилось, так и получилось. Спишем всё на то, что мне нужно было с кузиной познакомиться, понять получше, что эта экзальтированная особа из себя представляет. Но дальше-то пришлось и впрямь придумывать, как мне выполнить наказ тётушки Соланж. Легко сказать — отбить у девицы охоту связываться с армией, да сложно угадать, что именно для этой цели сработает, а что наоборот — только добавит желания. Люди, как можно заметить, все разные, что одному неприятно, то другому представляется наивысшим счастьем. Примеров тому далеко искать не надо: взять хотя бы перемещение по нашим укреплениям. Здесь, по правде сказать, кое-где и тесно до крайности, и ступеньки неровные, так что оступиться без труда можно, да и тому, кто высоты боится, нелегко придётся во многих местах. В общем приятного мало по крепостным стенам прогуливаться, если у тебя никакого важного дела нет. Я и сам стараюсь без нужды там не появляться, так ведь можно и ногу подвернуть, а то и свалиться куда. Да только кузине моей всё нипочём, скачет по крепости, уж простите за сравнение, что твоя горная коза и радуется так, будто ничего веселее в жизни не пробовала. Ну как заранее было угадать, что благородной девице подобного рода упражнения по нраву придутся? Вот я и стал присматриваться к моей подопечной, пробовать то одно, то другое, да следить за её реакцией. И, знаете, кажется, всё-таки нащупал слабость, которую при удачных обстоятельствах можно на благо моей цели использовать, хоть и не сразу это знание мне далось. Юнис наша оказалась девушка с характером, да ещё и упрямая, её разными тяготами не испугаешь. Напротив, иной раз так и рвётся всё на себе попробовать. То в горы её возьми, причём ведь обязательно на самый верх подняться хочет, то с конными в патруль отправиться желает, то до дальних постов прогуляться, даром, что там тропа такая, что и бывалый горный егерь не всегда пройдёт. Я так думаю, предложи я ей вместе с солдатами в поход отправиться в полной выкладке, она бы от радости запрыгала и немедленно принялась бы собираться. Так что вскоре я эту тактику оставил за бесперспективностью и начал новую искать. И, будем надеяться, нашёл то, что точно сработать должно. Дело в том, что есть у моей кузины одна особенность. А может и наоборот — не особенность вовсе, а вполне обычное для девиц её возраста и положения свойство характера — добрая она девочка, отзывчивая и сердобольная. Ей, видно, совсем не по душе смотреть, как люди вокруг даже не то, что страдают, а и просто, так скажем, неудобства испытывают. Будь там хоть самый последний солдат из клеймёных, а и то Юнис к нему проявит сочувствие при случае, мимо не пройдёт. А ведь на военной-то службе не всегда себе такое позволить можно, порою хочешь-не хочешь, а требуется сердце ожесточить, чтобы бед по своей душевной слабости не наделать. Вот и решил я девице впредь больше таких картин показывать, чтобы её чувствительной натуре всякий раз не по себе становилось. Но, разумеется, никакого самодурства, никакой излишней жестокости, только лишь то, что на практике полезно, хоть и тяжело и не всякому по нраву. Итак, стал я давить на её добросердечие. Принялся людей своих муштровать по всей строгости. Мы, признаться, давно уже учений не проводили, бойцы мои, прямо скажем, расслабились. Такому пренебрежению есть оправдание, ведь организовать учения зимой, когда лишний раз на улицу выйти — и то целая проблема, крайне затруднительно. А сейчас погода как раз наладилась — самое время солдат встряхнуть. Вот и гоняю их, как говорится, и в хвост и в гриву. Как я и рассчитывал, подобное зрелище не вызывает у девушки особого энтузиазма. Я же говорю — очень уж она добросердечная. Мои надежды состоят в том, чтобы у кузины возникло твёрдое впечатление, что слишком уж это тяжёлое бремя — гнать людей вперёд, когда они уже из последних сил выбиваются. А кроме того, при всяком удобном случае демонстрирую ей разные неоднозначные ситуации, из разряда тех, когда альтернативы одна другой хуже, рассказываю про долг офицерский, про то, как тяжко порой такие решения принимать, от которых судьба множества людей зависит. В общем, всеми силами стараюсь, чтобы наша Юнис накрепкоуверилась, что душевные невзгоды, которые военному приходится претерпевать, куда страшнее телесных будут. Если так и произойдёт, можно считать, что главное поручение моей драгоценной тётушки я выполнил и обещанную награду заслужил в полной мере. Надеюсь, что и графиня Пиллар в таком случае о своих посулах не забудет. Что же до второй части тёткиного письма, той, где мне предлагается нашу богатую невесту к себе расположить, тут уж, признаться, не знаю, что и делать. На сей счёт существуют различные соображения. С одной стороны, конечно, собственные средства мне отнюдь не помешают. На офицерское жалование, понятное дело, не проживёшь так, как подобает наследнику рода Мервалей. Но и на батюшкины деньги, которых, по правде сказать, вовсе немного, особо рассчитывать не приходится, особенно по нынешним временам, когда трое из моих сестёр всё ещё в девицах ходят. Тут бы мне, конечно, кстати пришлась выгодная женитьба, чтобы дела свои поправить. Опять же породниться, в некотором роде, с семейством Пилларов для военной карьеры отнюдь не вредно. Юнис, правда, положа руку на сердце, не писаная красавица, да и ума у неё не избыток. Но зато и не такая, уж простите, клуша, как некоторые из моих сестриц. В общем, далеко не худшая партия, если подумать. И всё-таки что-то меня останавливает от того, чтобы, фигурально выражаясь, бросить все силы на взятие этого бастиона. И вовсе не тот факт, что на меня половина родни ополчится, коль скоро я их незамужним дочерям предпочту воспитанницу тёти Соланж. Нет, тут что-то другое. Есть у меня странное предчувствие, что с такой женой проблем я обрету немалое количество. Фехтование, дуэли, крепости — кто знает, какие ещё сумасбродные желания у неё в будущем появятся. Да и нелепо это как-то, когда твоя жена в мужском платье разгуливает. Я бы, во всяком случае, пожалуй, был не рад такому поведению. Вот и колеблюсь я пока, не зная, стоит ли идти в атаку или лучше отступить подобру-поздорову. Но я пока подготавливаю позиции для наступления, а сам не тороплюсь окончательный выбор делать. Кто знает, может так получится, что сама судьба за меня всё тем или иным образом решит. ***