Глава 9 Спустя примерно неделю после турнира — всё это время графиня Соланж внимательно прислушивалась к тому, что говорят в обществе, но, кажется, первый после дуэли выход её дочери в свет обошёлся без нового скандала — Юнис осмелилась обратиться к приёмной матери с просьбой. Судя по тому, как блестели глаза девушки и как взволнованно звучал её голос, речь шла о чём-то особенно важном для неё. Графиня Пиллар могла с известной уверенностью предполагать, что нынешняя просьба как-то связана со вчерашним визитом её дочери в дом Ревийона Динкеллада (Золотой Герцог в нынешнем сезоне нарушил традицию и, против обыкновения, промедлил с весенним отбытием в собственный домен). Откровенно говоря, Соланж даже было любопытно, какая именно идея поселилась в голове девушки после разговора со старшей подругой. Юнис, однако, начала издалека. — Матушка, а я ведь правильно помню, будто бы кто-то из твоих родственников служит в одной отдалённой крепости, кажется, она называется Орлиное Гнездо? Если я не ошибаюсь, это твой кузен Аден, не так ли? — Насчёт крепости ты совершенно права милая, а что до родственных связей, тут ты немного запуталась: Аден Мерваль приходится мне не двоюродным братом, но племянником. — Ой, — засмущалась Юнис, — с твоим семейством ведь ошибиться совсем не сложно. Помню, гувернантка вечно меня ругала за то, что я никак не могла правильно нарисовать твоё фамильное древо. Но я, кажется, однажды видела этого Адена, мы встречались, когда мне было лет восемь или около того. Помню такого строгого кадета, очень гордого, в красивом мундире. Мне он тогда показался страшно чопорным и скучным. Но сейчас-то Аден, должно быть, очень сильно изменился? Расскажи мне о нём что-нибудь. Соланж задумалась. Мальчики в семействе Мервалей были редкостью и ценились на вес золота, ведь любого из них, независимо от внешности и прочих достоинств, целая плеяда незамужних двоюродных и троюродных родственниц воспринимала в качестве своего рода палочки-выручалочки на тот случай, если не удастся вовремя найти хорошую партию. Не удивительно, что большинство юношей из этой фамилии старалось как можно раньше найти себя в службе, военной ли, гражданской, лишь бы подальше от отчего дома, а значит, от досягаемости многочисленных тётушек с их матримониальными планами. Молодой Аден не стал исключением — он с малых лет бредил армией, мечтал о подвигах и славе и осаждал своими расспросами всех военных, до кого только мог дотянуться, включая, разумеется, главу семьи, старого виконта Виннерта, и графа Честона, которому изредка всё-таки приходилось наносить визиты родне своей супруги. В юности, будучи ещё совсем зелёным лейтенантом, он попытался заручиться протекцией маршала Пиллара для того, чтобы принять участие в намечавшейся тогда довольно-таки рискованной военной операции, но получил решительный отказ вместе с напутствием приобрести сперва какой-никакой опыт действительной службы. Обидевшись на прославленного военачальника, а вместе с ним и на весь мир, молодой офицер, что называется, пошёл вразнос, в рекордно короткие сроки став героем сразу нескольких шумных скандалов. Последний из них, где оказались замешаны интересы весьма влиятельных особ, привёл к поспешной высылке нарушителя спокойствия подальше из столицы. Аден Мерваль получил назначение в несусветную глушь, где и пребывал последние несколько лет, сетуя на нездоровый климат, отсутствие перспектив и, пуще всего, на жуткую скуку. Графиня без труда припомнила все эти подробности из жизни своего младшего родственника, однако отнюдь не намеревалась рассказывать Юнис всю подноготную. — Боюсь, у Адена в жизни сейчас не много новостей, в особенности хороших, — начала Соланж. — Он, как ты справедливо заметила, и впрямь служит в одном негостеприимном месте — Кангаре, которое называют ещё Орлиным Гнездом. По правде говоря, мой племянник вряд ли счастлив тем, как развивается его военная карьера. Он оказался в этой глуши после одного пренеприятного скандала и, насколько мне известно, мечтает вернуться в столицу. Некоторое время назад он писал, что его дела как будто пошли в гору, и есть надежда выхлопотать перевод куда-нибудь поближе, но вместо этого, как я понимаю, он получил повышение по службе и стал комендантом той самой крепости. Вероятно, теперь Адену предстоит провести там, как минимум, следующие несколько лет, и вряд ли он доволен такой перспективой. — Вот как? Выходит, теперь он в Орлином Гнезде самый главный?! — обрадовалась Юнис. — Это же просто замечательно. — Что у тебя на уме, девочка моя? Почему, скажи на милость, ты вдруг спрашиваешь об этом моём родственнике? — поинтересовалась Соланж. — Матушка, я сейчас всё объясню. Ты, наверное, помнишь, как много я читала книг, пока выздоравливала, доктор Глешен ведь строго-настрого запретил мне все прочие развлечения. Так вот, в батюшкином собрании мне попалось несколько трудов по фортификации и осадным машинам, и это оказалось ужасно интересно. Одна беда, мне не всегда удаётся толком всё для себя уяснить, ведь посмотреть, как всё это устроено, я могу только на картинках, а ещё иногда хочется услышать комментарий того, кто в этом деле понимает. Вот я и подумала, что было бы полезно мне навестить Адена в его крепости и попросить устроить для меня несколько наглядных уроков. — О, боги, милая! — воскликнула графиня. — Ну что это ещё за глупости?! Сначала фехтование, теперь устройство крепостей и эти твои машины… Что будет дальше? Ты, чего доброго, ещё завербуешься рекрутом в армию? — Но, матушка, ты же знаешь, дальше я поеду к Динкелладам, а потом будет новый сезон и, наверное, мне будет уже совсем недосуг заниматься такими вещами. А между тем мне ужас как любопытно. А раз ты говоришь, что Аден теперь в Орлином Гнезде комендант, то устроить мой визит было бы, наверное, совсем несложно. Надо полагать, в той крепости порядком скучно, и я буду твоему племяннику совсем не в тягость, даже наоборот. — Я совершенно убеждена, что Аден будет рад тебя видеть, но всё равно это решительно никуда не годится. Это попросту неприлично. — Но почему? Что плохого, если я просто съезжу к нему в гости, ведь не в казарме же он там живёт? Ты мне вечно пеняешь, что я неохотно навещаю наших родственников, но так это только потому, что со всеми этими девицами вовсе не о чём поговорить, но кузен Аден — это же совсем другое дело. Тем более, что ему, как никому другому, мой визит придётся кстати. — Милая, но все эти солдаты, крепости, учения — это так грубо, там и дурное слово можно услышать и мало ли что ещё. Такая среда совсем не подходит для юных девиц. — Ну вот ещё, — парировала Юнис. — Таких зрелищ и здесь, в столице, полно, а уж особенно в этом районе, где столько военных расквартировано. Да от нашего дома рукой подать до казарм и учебного плаца, так что я запросто могу выйти на прогулку и сколько угодно наблюдать за учениями. Что же нам теперь, переезжать подальше отсюда, лишь бы я ненароком не увидела что-нибудь неподходящее? И потом, батюшка иногда брал меня с собою на смотры, и я не припомню, чтобы кто-нибудь в моём присутствии вёл себя не как подобает. Соланж сделала небольшую паузу, чтобы собраться с мыслями и подобрать достойные аргументы против этой эпатажной поездки. Настойчивость дочери начала вызывать у неё раздражение: ну как прикажете объяснять хоть и великовозрастному, но всё ещё ребёнку, какие неприятности могут приключиться с юной особой в военном гарнизоне, не прибегая к слишком уж общим рассуждениям? Но вдруг графиня поймала себя на странной, на первый взгляд, но при ближайшем рассмотрении не лишённой здравого смысла, идее. Что если снова, как и в случае с турниром, дать Юнис то, чего она так хочет? Этот жест будет воспринят как награда, и в обмен от полной благодарности дочери можно будет без труда добиться каких угодно обещаний. И, кстати, если уж на то пошло, Аден Мерваль — весьма приятный молодой человек, может статься само по себе их знакомство с Юнис открывает определённые перспективы. Девочка ведь так тянется к военным. Кто знает, может быть, комендант Орлиного Гнезда и найдёт путь к её сердцу. К тому же, вполне вероятно, поездка грозит не столь уж большим числом неприятных последствий, как кажется. После дуэли с маркизом Игисом, репутация девочки и так оставляет желать лучшего, ещё одна выходка подобной направленности вряд ли что-то изменит. Но вот если не удовлетворить неуёмное любопытство дочери, она, чего доброго, станет пытаться задавать все свои вопросы во время летнего пребывания при дворе Золотого Герцога, а это уж совсем не та картина, какую хотелось бы видеть. Наверняка в окрестностях Олайбара найдутся какие-нибудь крепости, которые станут манить девушку, и только богам известно, какая именно шальная мысль может, в конце концов, прийти ей в голову. А всё-таки интересно, что за разговоры в особняке на Парковой улице навели Юнис на идею поехать в крепость Адена? Откровенно говоря, такое намерение не очень-то вяжется с тем обществом, которое можно встретить у Динкеллада. Сам он отнюдь не вояка, скорее наоборот, меньше многих мужчин интересуется армейскими вопросами и, как говорят, в основном привечает в своём доме тех, кто близок ему по духу. Нет, среди этих людей, разумеется, найдутся те, кто имеет отношение к действительной военной службе, ещё больше тех, кто в соответствии с модой, хотя бы формально, но записан в какой-нибудь полк. Может ли быть, что кто-то из них вольно или невольно натолкнул Юнис на мысль о поездке? Нельзя такого исключать, но, справедливости ради, девочка ни разу не давала понять, что хоть кто-то из молодых людей, вхожих в свиту Золотого Герцога, произвёл на неё впечатление. Все её рассказы лишь о добродетелях госпожи Тасталай, только к её словам Юнис действительно прислушивается. Но от скандальной подруги Ревийона Динкеллада уж точно не стоит ждать интереса к военной тематике. Что-то тут не сходится. Но до вчерашнего визита девочка совершенно точно не помышляла о том, чтобы увидеть Адена, она слишком увлечена своей идеей, чтобы долго держать в секрете обуревающее её нетерпение. И вот ещё любопытная деталь, если вдуматься, вчера Юнис, вернувшаяся от Динкелладов, казалась не только возбуждённой, но и смущённо-виноватой, что ли. Как будто она допустила какую-то оплошность и теперь раскаивается. Что бы это всё значило? Внезапно, графине в голову пришёл ответ на собственный невысказанный вопрос. Откровенно говоря, довольно неприятный, даже, если угодно, пугающий ответ, но, увы, весьма вероятный. Нет, эту мысль надо обдумать тщательнее, вспомнить все нюансы поведения дочери и только тогда, взвесив все за и против, решить: к добру или к худу, скорее, может обернуться предполагаемая поездка. Но даже если решение и будет отрицательным, не стоит говорить дочери «нет», ведь запретный плод всегда слаще тех, что доступны в изобилии. Мало ли можно найти причин, почему Орлиное Гнездо нельзя посетить прямо сейчас. — Вот как мы поступим, девочка моя, — решительно заявила Соланж Пиллар после паузы, — прежде всего я должна написать племяннику и спросить его согласия на твой возможный визит. Если Аден не усмотрит в нём ничего неудобного, тогда, так и быть, я позволю тебе совершить это путешествие. — Правда? Вот здорово! Я так тебе благодарна! — с восторгом выпалила девушка. — Только ты, пожалуйста, напиши ему поскорее. Письмо и ответ ведь могут идти долго, а я, как ты понимаешь, очень хотела бы успеть до июня. — Я напишу сегодня же, милая, но ты не обольщайся раньше времени. Помни, что у моего племянника могут найтись возражения, и обещай мне, что в таком случае ты примешь его мнение безропотно. — Ах нет, этого не может быть! — легкомысленно заявила Юнис. — Я уверена, что наш дорогой Аден совсем не будет против. Но если вдруг так случится, даю честное слово, что я не стану настаивать. — Отлично, в таком случае я сейчас же сяду за письмо, — заверила приёмную дочь Соланж. Слово своё графиня сдержала. *** Юнис с огромным нетерпением дожидалась, пока придёт письмо из Орлиного Гнезда. Она всей душой верила, что ответ Адена будет положительным, и стремилась скорее отправиться в дорогу, а вынужденное бездействие тяготило её. Не в силах обуздать собственное нетерпение, Юнис на следующий же день после беседы с приёмной матерью решила поделиться своими планами с Анселем. Ему-то она могла признаться в том, что утаила во время разговора с Соланж. Со времён турнира и встречи с клеймёным архитектором, Ансель появлялся у Пилларов гораздо реже, чем прежде. Юнис предполагала, что её друг проводит время в библиотеках, силясь понять что-нибудь про то странное явление, которое Кайл и Тасталай называли Даром, но в ответ на все вопросы о том, удалось ли ему что-нибудь узнать, маг только отмахивался. Из этого можно было с лёгкостью сделать вывод, что эта загадка пока ему не поддалась. Чтобы позвать своего друга на разговор, Юнис даже пришлось послать записку в пансион, где тот снимал комнату. Ансель явился в дом на Интендантской улице на следующий день, как и просиа девушка, но всем своим видом демонстрировал, что его отвлекают от крайне важного дела. Юнис, впрочем, не придала этому значения, она была уверена, что маг обрадуется, услышав то, что она хочет сказать. — Ты в последние дни не очень-то нас жалуешь, — начала графская воспитанница, когда они остались вдвоём, — даже матушка уже справлялась, куда ты запропастился. Впору предполагать, что ты тайком встречаешься с этим Кайлом и изучаешь его, словно своих жареных крыс. — Глупости, — буркнул в ответ Ансель, — я просто пытаюсь кое-что выяснить про эти ваши способности. А для этого требуется проводить уйму времени за чтением книг. — Мне кажется, не стоит тебе постоянно сидеть в этих библиотеках, — заметила Юнис, — это должно быть вредно. Ты выглядишь нездоровым. Доктор Глешен наверняка прописал бы тебе свежий воздух и солнечные ванны. Маг действительно выглядел усталым: красные воспалённые глаза, недельная щетина и испачканные в чернилах руки не оставляли сомнений, что он и впрямь злоупотреблял ночными штудиями. — Посему, — продолжала девушка заговорщицким тоном, — мы вскоре отправимся в небольшое путешествие, чтобы ты смог как следует развеяться. — Ну уж нет, — быстро ответил Ансель, — на этот раз у меня дел по горло и нет времени на твои глупости. Я ни за что не поеду к твоей ненаглядной Тасталай и её патрону, даже не уговаривай. — С чего ты взял, что я говорю о домене герцога Ревийона? — воскликнула Юнис. — Такая идея и впрямь была бы ужасной глупостью с моей стороны, ты бы там только и знал, что задирать нос и изводить всех своими колкостями. Но, к счастью, у меня совсем другой план: мы с тобой поедем в Кангар. Держу пари, ты даже не представляешь, где это, но, поверь мне, там не будет представителей высшего света, которые тебе так поперёк горла. — И впрямь не представляю. Должен признать, в кои-то веки ты более осведомлена, чем я. Но это ничего не меняет. Моё решение остаётся прежним — на сей раз я никуда не поеду. — Конечно, поедешь и с огромным удовольствием, — заверила друга девушка. — Разве тебе не интересно ещё раз посмотреть на то, как работает Дар? — Что? Ладно, расскажи-ка поподробнее про свою затею, — заинтересовался маг. — Вот так-то лучше! — засмеялась Юнис. — А то ты вздумал строить из себя отменного зануду, что совсем тебя не красит. Но давай я расскажу всё по порядку. На самом деле, я вела себя ужасно во время той встречи с этим архитектором, Кайлом. Я почему-то вбила себе в голову, будто он станет учить меня использованию Дара. А оказалось, что господин Кеардай должен был по разным косвенным признакам определить, есть у меня особые способности или нет. Тасталай говорит, что Кайл лучше прочих из их компании разбирается в этих вопросах. Она мне всё объяснила, и мне стало страшно стыдно, что я себя так глупо повела и фактически не давала ему слова сказать. Но потом мы всё обсудили и придумали одну замечательную вещь. Тасталай поняла, что в таком деле мне нужен наставник из воинов, тот, с кем, я надеюсь, мы сможем друг друга понять гораздо лучше. И у неё как раз есть на примете такой человек. Он служит в отдалённой крепости под названием Орлиное Гнездо, она же Кангар, туда-то мы с тобой и отправимся. — И что, неужели госпожа графиня разрешила такой вояж? — поинтересовался Ансель. — Или мне в этом сценарии отводится роль того, кто должен придумать, как прикрыть твой отъезд из дома? — О, тут вышла очень интересная история, но не беспокойся, матушка уже считай, что разрешила. Признаться, с этим и вправду могли бы быть проблемы. Госпожа Тасталай предложила, чтобы я сказала графине Соланж, что еду в Олайбар к Динкелладам, только не в июне, как планировалось, а ещё весной. А там она бы сама уж устроила так, чтобы я смогла без помех добраться до нужной крепости. Я подумала, что это ужасно неловко — столько хлопот для Тасталай, да и обманывать матушку мне бы совсем не хотелось. А потом я услышала, куда именно мне предстоит отправиться, и придумала кое-что получше. Представляешь, ведь как раз в Кангаре служит один из Мервалей, и я вовремя вспомнила про этот нюанс. Я сказала Тасталай, что сама всё устрою, поговорила с матушкой, и она готова меня отпустить в Орлиное Гнездо, если только её племянник, тамошний комендант, согласится. — Очень опрометчивое решение с её стороны, — посетовал Ансель, — ума не приложу, что именно ты ей наплела, чтобы уговорить на эту авантюру. Надеюсь, ничего не разболтала про Дар и всё, что с ним связано? — Ты обо мне совсем уж плохо думаешь, — обиделась Юнис. — Конечно же, я ничего такого не сказала. Мне кажется, матушке не очень-то понравится, что я имею дело с клеймёными, разве что кроме госпожи Тасталай. Я сделала вид, что хочу расспросить Адена, её родственника, о некоторых вещах, связанных с военной наукой. — Весьма сомнительный повод, как по мне, — недоумённо заметил маг. — Но раз уж ты уверяешь, что мне не придётся похищать тебя из дому, так и быть, я сопровожу тебя в это твоё «гнездо». Только обещай, что на сей раз не будешь капризничать и устраивать истерики тому бедолаге, который согласится быть твоим наставником. — Обещаю, — очень серьёзно сказала Юнис. — Слово Пиллара. И тут же, не в силах скрыть своей радости и возбуждения перед предстоящей поездкой, бросилась Анселю на шею. *** Письмо Соланж Пиллар к Адену Мервалю Дорогой племянник, Надеюсь, это письмо застанет тебя в добром здравии и хорошем расположении духа, равно надеюсь и на то, что служебные дела твои пребывают в полном порядке. Я слышала, зимы у вас просто ужасные и погода порой стоит такая, что выйти на улицу невозможно даже на краткий миг. Тешу себя надеждой, однако, что тебе удалось пережить это ненастье, не упав духом и не испытав слишком уж суровых невзгод. К нынешнему моменту, я полагаю, весна уже полностью вступила в свои права, так что можно отринуть зимние печали и с надеждою в сердце смотреть в будущее. Здесь, в столице, уже совсем тепло, настолько, что многие в этом сезоне планируют отправиться в деревню раньше обычного, не исключено, что и я окажусь в их числе. С твоей стороны не было бы несправедливостью попенять мне на то, что я пишу тебе гораздо реже, чем полагается любящей тётке. Нисколько не надеясь оправдать своё непростительное поведение, могу лишь заверить тебя, что этот факт вызван моими нынешними обстоятельствами, но ни в коем случае не изменением моего к тебе доброго отношения. Прошедший год выдался весьма нелёгким и принёс немало забот, к несчастью, совсем не оставляя времени для обширной корреспонденции. Тем не менее, всё это время я исправно получала известия о тебе, благодаря усердному посредничеству моей сестры. Мне думается, что и ты, в свою очередь, обладаешь свежей информацией о делах моего семейства из того же самого источника. Вероятно, не будет ошибкой предположить, что и недавние события, произошедшие с моей воспитанницей, уже успели достичь твоих ушей. Должна признаться, что именно дела сей юной особы и побудили меня написать это послание, более того, обратиться к тебе с некоей деликатной просьбой. Но обо всём по порядку. Итак, тебе должно быть известно, что моя дорогая Юнис в последнее время посвящает себя необычным для девушки её положения занятиям. В частности, ты наверняка наслышан об её успехах в фехтовании и даже об одной весьма эпатажной дуэли, в которой моя воспитанница ухитрилась принять самое непосредственное участие. Кроме, так скажем, практической части, она также обнаруживает заметныйинтерес к теории военного дела, проводя немало времени за чтением соответствующих книг. Признаться, я изрядно озабочена подобными стремлениями моей приёмной дочери и весьма опасаюсь, что эти её наклонности могут стать причиной множества неприятностей. Должно быть, ты уже задаёшься вопросом, почему я не употреблю своё материнское влияние на то, чтобы отговорить юную особу от столь опасных увлечений. На это я могу заметить, что не мне рассказывать тебе о сладости запретного плода. Характер Юнис заставляет меня опасаться, что в случае, если я самым суровым образом решу что-либо ей запретить, именно это явление тут же приобретёт дополнительную привлекательность в её глазах. Тем более, в том случае, когда запрет основан лишь на эфемерных опасениях. К тому же, дело осложняется тем, что мой покойный супруг не находил ничего предосудительного в том, что девочка увлекается подобными вещами, более того, даже способствовал её склонностям. Нет, разумеется, он не давал ей уроков фехтования, но своими рассказами привил до определённой степени интерес к военному делу. Разумеется, для Честона это была всего лишь игра, которой не полагалось иметь никаких последствий, но девочка, вероятно, приняла их совместное времяпрепровождение слишком близко к сердцу. И по сию пору авторитет опекуна для Юнис настолько велик, что не мне с ним тягаться. Отчасти в силу того, что уважение, которое Юнис проявляет к людям, носящим мундир, весьма велико, я и обращаюсь к тебе с необычной просьбой, суть которой излагаю ниже. Зная о том, что ты несёшь службу в отдалённой крепости, девочка обратилась ко мне за разрешением нанести тебе визит в надежде воспользоваться оказией, для того чтобы поближе познакомиться с такими вещами, о которых она до сих пор читала лишь в книгах. Разумеется, подобная идея отнюдь не кажется мне разумной. И тем не менее, если бы ты любезно согласился принять мою воспитанницу у себя и удовлетворить её любопытство, я была бы тебе очень признательна. Ты, разумеется, скажешь, что в этом нет никакой логики, и будешь абсолютно прав. Но, прошу, наберись терпения и читай дальше, в следующих строках я намерена пояснить, что у меня на уме. Буду с тобой откровенна, я не вполне поверила тому, что в основе желания Юнис нанести тебе визит лежат лишь те намерения, о которых я упоминала выше. По правде сказать, я опасаюсь, что однажды Юнис может ударить в голову совсем уж нелепая идея, и она, подобно своему кумиру, решит связать свою жизнь с военной карьерой. Возможно, её нынешнее стремление стало бы провозвестником подобного поступка. Я люблю девочку как родную дочь, и, хотя я и стараюсь как могу уважать её интересы, моё сердце просто не выдержит, если она станет подвергаться опасностям военной службы. Не говоря уже о том, что подобная выходка безвозвратно уничтожила бы её репутацию в свете и навсегда закрыла путь к успешному замужеству и подобающей её положению жизни. Между тем, Юнис, невзирая на особенности её происхождения, определённо завидная невеста. Мой супруг отписал своей воспитаннице весьма значительные средства, вполне достаточные, чтобы позволить ей и её будущему мужу ни в чём не знать нужды и занять достойное положение в обществе, даже в том случае, если избранник Юнис окажется человеком небогатым. Таким образом, я убеждена, что моя приёмная дочь имеет все шансы сделать отличную партию, если только не испортит свою судьбу какой-нибудь безумной выходкой. Размышляя над нелёгкой проблемой воспитания Юнис, я пришла к выводу, что было бы неблагоразумно с моей стороны запрещать ей желаемое. Вместо этого я рассчитываю влиять на её решения различными окольными путями. В частности, я намерена позволить ей поездку к тебе в гости, но при этом надеюсь на твоё содействие моим целям. А именно: мне было бы крайне желательно, чтобы всё то, что Юнис увидит в твоей крепости ни в коем разе не включало романтические стороны военной службы, которые могут оказаться милы сердцу экзальтированной девицы. Напротив, если бы ты нашёл возможным показать ей трудности и неприглядные стороны своего нелёгкого дела, я надеюсь это способствовало бы удалению нежелательных мыслей из её головы. Я боюсь, в данный момент Юнис чрезмерно романтизирует армию, имея о ней весьма искажённое представление, рисующее всё исключительно в радужных красках, и мне бы хотелось, чтобы её собственные личные впечатления развеяли эти опасные заблуждения. Итак, прошу тебя, сделай всё, что в твоих силах, для того чтобы интерес моей дорогой Юнис к военной карьере угас, не успев разгореться. Конкретную суть демонстрации я оставляю на твой выбор, поскольку моих скромных познаний в военном деле отнюдь не достаточно для того, чтобы строить подобные планы. Я полагаюсь в этом вопросе как на твой профессионализм, так и на твоё благоразумие.