Я представила, что сейчас начнут изображать процедуру вызова родителей или звонков в школу, и заявила: — Дэвис,А́нджела Франковна. 13. КЭГЭБЭШНИКИ СВОБОДУ АНДЖЕЛЕ ДЭВИС! Лейтенант, почти вышедший из помещения, резко развернулся на каблуках. — Чё, прям Дэвис? — удивился сержант Батоев, старательно записывая. — Ага. Папа у меня негр был, разве не видно? Учиться приезжал в медицинский из Камбоджи. Я получилась мулатка. — Надо же! — от души удивился сержант. — А я — Валуа Анри Генрихович, — Вовка насмешливо смотрел на лейтенанта. — Мой папа был француз, поэтому я белый. Лейтенант подошёл к нам почти бегом: — Вы чего тут комедию устроили? Я честно похлопала глазами: — У вас нет возможности подтвердить или опровергнуть эти данные. Ну, реально, у нас с собой никаких документов. — «И моё слово, как лица королевской крови, — Вова улыбнулся фирменной герцогской улыбкой, — не может быть ложным».* *Одна из любимых его цитат, фильм «Чёрный рыцарь», кажется, естественно, ещё не снятый. И одна из любимых игровых ролей. Лейтенант дёрнулся через стойку: — Батоев, бл***, чё ты пишешь? — Так чё, не Дэвис, что-ли? — сержант Батоев, кажется, даже обиделся. — Дэвис-Дэвис, — успокоила его я. — Это товарищ лейтенант нервничает, опасается, что не тех поймал. На этом сердито покрасневший лейтенант лично увёл нас в глубь участка по длинному коридору, где обнаружилась большая комната с длинными скамейками по периметру. Кусок стены, выходящей в коридор, был забран решёткой с решётчатой же дверью. Дверь закрывалась оригинально — на засов в виде буквы Г, перекидывающийся поворотом. При этом петля в короткой стороне засова должна была совпасть с петлёй стационарной, приваренной к основной раме — для запирания на навесной замок. По всей вероятности, постоянно открывать и закрывать этот замок сотрудники считали излишеством, посему он был навечно замкнут на короткой стороне засова и, соответственно, вместе с ним туда-сюда перекидывался. Ну, как бы закрыто, чё… В комнате сидела кучка шпаны, уставившаяся на нас с ленивым интересом. Лейтенант распахнул железную дверь и несколько издевательски поклонился: — Прошу, ваше величество. — Это когда Анри станет Генрихом. Пока что «ваша светлость», — высокомерно кивнул Вова и вошёл в камеру (или как назвать это помещение?) с видом герцога, инспектирующего Бастилию. — Свободу А́нджеле Дэвис! — заявила я и вошла следом. — Но пасаран!* *Они не пройдут! (исп.) Фраза из школьного рассказа про революционеров- интернационалистов. Лейтенант хмыкнул, закрыл скрежещущую дверь и перекинул засов. И демонстративно ушёл. Вовка оглянулся, выбрал с его точки зрения приличное место, аккуратно пристроил в углу саксофон, сел, хлопнул по лавке: — Садись, дорогая. Я приткнулась рядом: — Ну чё, типа игра в плохого полицейского? — М-м. Посмотрим, явится ли хороший. И после чего Шаги лейтенанта затихли в недрах участка, и операция по принуждению нас к смирению… отцвела, не успевши расцвесть*, как говорится. *Из старой советской песни; других слов не помню, автора тоже, интернета в СССР нет, извините… Шпанцов было четверо — лет по пятнадцать, с пробивающимися уже усиками. Они неторопливо поднялись и побрели в нашу сторону фирменной шаркающей походкой, обступили кружком. Вчетвером-то против одного чё не покуражиться? Тот, что держался предводителем этого анархического отряда, остановился против Вовы, блатно сгорбившись и сунув руки в брюки — этакий гопарский шик: — Сʹышь, пацан, есть… Что «есть», мы послушать не успели. Вовка метнулся вперёд развернувшейся пружиной. Через пару секунд он уже вытирал окровавленную руку о футболку четвёртого, совершенно остолбеневшего, пацана, который на своё счастье оказался последним в этой кодле: — Первую помощь оказывать умеешь? — тот помотал головой. — А придётся. Предводителю анархистов прилетело основанием ладони в нос — отсюда и кровища. Второму локтем под дых. Третьему отсушило ногу. И когда лейтенант с перекошенным лицом примчался и замер у решётки, Вова сидел на своём месте всё с тем же видом скучающего герцога. Я — смирненько у него под боком. Следом за летёхой притопал сержант Батоев: — Ёх!.. Вы чего это? Вова внимательно посмотрел на пацана с кровавой отметиной на футболке, и тот, заикаясь, сказал, что дружбаны, мол, подрались между собой. Скажешь тут, если тебя в противном случае грозятся встретить и все пальцы на руках поломать. И глаза такие… Если сами пацаны и хотели что-нибудь возразить, то пока не могли. — Пойду ваты из аптечки принесу, ага? — сказал сержант Батоев и исчез. — Так, — процедил лейтенант, — ты, Анджела Дэвис, пошли со мной. Вова проводил нас внимательным взглядом и потянул к себе футляр с саксофоном. — Итак, Анджела… — Слушаю вас очень внимательно. Лейтенант посмотрел на меня строго: — Что ты можешь рассказать о произошедшей драке? — Я вообще не поняла — что они вдруг бросились друг на друга. С полминуты мы молча таращились глаза в глаза. Из глубин участка внезапно раздались душераздирающие звуки, заставившие лейтенанта вздрогнуть. Если вам довелось когда-нибудь существовать рядом с начинающим духовиком, то вы понимаете, что первые упражнения — отнюдь не шедевры. Вовка, к примеру, чтобы нас не мучить, уходил репетировать в утеплённый сарай, неоспоримыми преимуществами которого были удалённость и звукоизоляция. Сейчас, как вы понимаете, он решил себя не сдерживать.