Витрина «Свенск Тенн» – многое из того, что там выставлено, он с удовольствием бы купил. И распродажа в мебельном «Карл Мальмстрём». Дизайн почти такой же изящный, как у молекулярных цепочек. Но нет… Человеку никогда не достичь такого совершенства, какого достигла природа в своих творениях. Хайнц перешел Артиллеригатан и увидел то самое белое здание. Подавил приступ тошноты. С другой стороны – во-первых, не из чего выбирать, а во-вторых – он предвкушал облегчение, когда наконец избавится от проклятой посылки в его лэптопе. А может быть, заодно и узнает, что именно он привез из Санкт-Петербурга. Он подождал, пока группа людей зайдет в отель «Дипломат», и проскользнул вместе с ними, ни на секунду не забывая, что надо смотреть в пол. Тогда его лицо не попадет в камеру наблюдения рядом с лифтом. Открыл ажурную кованую дверь и вошел в зеркальную кабину. Здесь камер нет. И на этажах тоже. Так ему сказали. Посмотрел в зеркало. Вот так и должен выглядеть шпион, предавший родину своих детей. Дурацкая шляпа, потертое пальто на рыбьем меху. Четвертый этаж. Он вышел в коридор и огляделся. В одну сторону, в другую. Так и подмывало поднять голову и посмотреть, нет ли камер. Ему сказали – камер нет, но лучше не рисковать. Даже если есть, лицо в кадр не попадает. Никого. Мрачноватые темно-бордовые, с шелковистым отливом стены. Он быстро, стараясь успеть, пока никто не появится в коридоре, дошел до номера 431 и постучал. Еще раз посмотрел на большие бронзовые цифры на двери – все правильно, 431. Хотел еще раз постучать, но не успел: дверь открылась. – Входите! Хайнц замер на пороге. В комнате никого. – Входите же! По-шведски. Почему по-шведски? Этого он не ожидал. Неужели ошибся номером? – Поторопитесь! Он неуверенно прошел в номер. Дверь закрылась. За ней стоял человек. Хайнц был совершенно уверен, что никогда раньше его не видел. – Дайте мне ваш компьютер, – неизвестный не посчитал нужным представиться. Хайнц дрожащими руками начал расстегивать замки на портфеле. Русский, несмотря на почти безупречный шведский язык. Сравнительно молодой. Узкое, усталое лицо. Внимательные глаза. Редкие светлые волосы аккуратно зачесаны на щедро просвечивающую лысину. Он справился с замками и протянул лэптоп контакту. Тот поставил компьютер на письменный стол и достал из ящика маленькую отвертку. Пока он работал, Хайнц, ни о чем не думая, смотрел, как свет от потолочного абажура отражается в лысине. Работа заняла меньше минуты. В руке русского был маленький стальной цилиндр. – А теперь слушайте внимательно. Наконец-то. Ответ на мучивший его вопрос: что они там зарядили в его лэптоп? – В этой капсуле содержится кое-что, с чем вы должны обращаться очень аккуратно. Хайнц ожидал продолжения. – Вы должны сделать следующее… И тут произошло странное: Хайнц видел, как шевелятся губы, но не слышал ни слова. Ему отказал слух. Слуховой блэк-аут. Его растерянность не ускользнула от внимания русского. – Что с вами? Вы не слушаете? Хайнц сделал глотательное движение, как в самолете, когда закладывает уши. – Стресс… – пробормотал он. – Для меня вся эта история… невероятный стресс. – Вы отдыхали двадцать лет. Пора и расплатиться с Центром. Под его пристальным, холодным взглядом Хайнц вдруг понял, как чувствует себя кролик рядом с удавом. – Конечно, конечно… – пробормотал он. – Я не возражаю… Только… почему вы говорите по-шведски? – Потому что вы говорите по-шведски лучше, чем по-русски. Русский вы подзабыли. Мне важно полное, абсолютное… – он сделал паузу и повторил: – Абсолютное понимание. Слушайте внимательно. Хайнц с трудом сосредоточился, но все равно ему пришлось несколько раз переспрашивать – не был уверен, что понял правильно. И в голову все время лезли посторонние мысли – кто этот человек? Не он ли нарисовал условный знак на бензоколонке? И посылал сообщения? Если так, то малейшая ошибка со стороны Хайнца может привести к роковому исходу. Господи, как давно он не занимался этими играми! А если он все же допустит ошибку? Он согрелся, но теперь его бросило в жар. По телу текли струи пота, а воротник сорочки ни с того ни с сего стал тесным. – Как в лаборатории? – спросил он. – Но у меня нет здесь ничего. Нужен хотя бы glove box[10]. – Вот, – удав бросил на стол пару защитных перчаток. – Обойдетесь без остального. – Ладно… – Хайнц пожал плечами. Удав был самое малое лет на двадцать моложе его. – Вам лучше отойти в сторону. – А, ерунда, – небрежно бросил тот. – Поступайте как знаете. За все годы работы в «Форсмарке» навыки техники безопасности при работе с радиоактивными объектами засели в спинном мозгу. Наверное, он мог бы работать и во сне, но в привычной обстановке. Подготовка, минимализация рисков, действия в нештатных ситуациях. Замена поглощающих стержней в «Форсмарке» – год подготовки. А сейчас придется импровизировать. Здесь, конечно, не нужно готовиться целый год, но два часа – откровенно мало. Ладно… старое пальто в роли защитного комбинезона из просвинцованной резины. Хайнц несколько секунд не мог прийти в себя, когда узнал, что именно содержит этот безобидный цилиндрик. Элемент очень редкий и смертельно опасный. К тому же его почти невозможно обнаружить. Пока он готовился вскрыть капсулу, прокрутил в голове некоторые возможности: откуда? Во всем мире не так много мест, где работают с этим элементом. Урал, скорее всего. Или Саратов. Официально лаборатория в Саратове закрыта, но вполне возможно, что КГБ продолжает там работать. Или как они теперь называются? ФСБ? Ему стало совсем не по себе, когда он представил, для чего им нужен этот цилиндрик. Или, вернее сказать, не для чего, а для кого. Меньше всего ему хотелось нанести кому-то конкретный вред. Но если он откажется, нанесет вред самому себе. И самое главное – семье. Логика – проще некуда. Он закончил приготовления. Может, у него в номере есть что-нибудь выпить? Глоток виски… наверняка есть в мини-баре. Унять дрожь в руках. Подумав, решил, что в таком состоянии алкоголь может дать обратный эффект. Обойдется. Удав не спускал с него глаз. Кажется, обошлось. – Теперь дозировка, – Хайнц вздохнул с облегчением и повернулся к работодателю. Никакой реакции. Тот же рыбий взгляд, как у трески на рыбном прилавке. – Мне надо хотя бы выпить кофе. Удав мотнул головой в сторону электрочайника на столе. Там же в вазочке лежали пакетики с чаем и растворимым кофе. Хайнц нажал на рычажок и вздрогнул – прозрачный чайник осветился изнутри колдовским синим светом. Пот катился ручьями. Нервы… или, возможно, неправильно отрегулированный термостат. На улице минус пятнадцать, а в номере дышать нечем. – Вам налить? – Чай. Хайнц опять вздрогнул – первое русское слово за все время разговора. Ни спасибо, ни пожалуйста. Чай. Несомненно, русский – произношение даже в таком коротеньком слове слышно сразу. Из новых. Двадцать лет назад он был еще совсем птенцом – какой-нибудь стажер в СВР. Если вообще дорос до работы во внешней разведке. Чайник щелкнул, погас и сделался похожим на обычный графин для воды. Синее сияние исчезло. Налил кипяток в две чашки и похвалил себя за профессионализм: брать в руки еду при работе с такими веществами не рекомендуется. Через час все было готово. Тщательно проинструктировал: защита, меры безопасности и прочее. Ему показалось, что удав слушал не особенно внимательно. Типично русская черта – все, что связано с техникой безопасности, всерьез не воспринимается. Вовсе не случайность, что самая крупная в мире ядерная катастрофа произошла именно в Советском Союзе. – Вот и все, – Хайнц попытался улыбнуться. – Хорошо. Контакт – так же, как и раньше, – удав встал. – Вы можете идти, – добавил он, заметив, что Хайнц мнется. Хайнц взял портфель и потянулся за компьютером. – Лэптоп останется здесь. – Но это мой личный… – На те деньги, что вы получили, можно купить много таких игрушек. Вы же, надеюсь, сделали back up?[11] Спорить бесполезно.