– И, пожалуйста, неукоснительно следуйте протоколу, о котором я говорил. Понятно? Хайнц вышел из номера. Ему показалось, что он слышит странный гул, словно десятки тысяч камней катятся с обрыва. Не сразу понял, что сознание отреагировало таким образом на происходящее. Камни катятся с горы, а когда докатятся и остановятся – никому не известно. Том Главная контора «Свекрафта», Стокгольм, январь 2014 Том смотрел, как Кнут собирает бумаги в пачки, аккуратно обстукивает по краям, кладет в пластиковые карманы и отправляет в портфель. В блеклом свете зимнего солнца особенно заметны седые нити в густых волнистых волосах. Сшитый на заказ костюм, под которым угадывается великолепно тренированное тело. А ведь ему уже пятьдесят пять. Славный он человек, Кнут. Том возвратился из России в 2009 году. Как определить его тогдашнее состояние? Моральная развалина? Он долго не работал, а перед самым отъездом убили его близкого друга, прокурора Сергея Шкурова, и Тома охватила серьезная депрессия. После возвращения – не лучше: Ксюша никак не могла приспособиться к новой жизни, а Ребекка постоянно воевала со своими работодателями. Но Кнут в него поверил. Предложил работу, и очень быстро они стали друзьями. Мало того, все знакомые Кнута и его жены Авроры открыли им двери просто и естественно. Кнут, должно быть, и не предполагал, как это важно для Тома и Ребекки. После долгих лет отсутствия их собственные друзья разлетелись кто куда. Как листья по ветру. Сколько раз они собирались в квартире Кнута на Мусебакен, пили вино и разговаривали о жизни… Поражались, как все меняется; мало того что меняется: такое ощущение, что и скорость перемен все время нарастает. Говорили, естественно, и о России, о ее нынешнем крутом президенте. Лидере нации, как его все чаще называют, забывая, откуда растут уши у этого титула. А может, и не забывали. Намеренно. Кнут внезапно насторожился и поднял глаза – должно быть, заметил, что Том за ним наблюдает. – Что? – спросил он. Интересно, как ответить на такой вопрос? «Конь в пальто», как любили говорить его русские знакомые? Но это, кажется, на вопрос «кто?» Однако он понял, что хотел сказать Кнут. С тобой все в порядке? Нет, не все. Хотя и для энтузиазма причины есть: они направляются на совещание встречу с русским замминистра. Встреча многообещающая, она может стать результатом долгой, иногда азартной работы. «Западный поток»… Нелегко сосредоточиться на делах, когда семья рушится, а он бессилен как-то поправить дело. – Ребекка, – сказал он. – Ребекка? – Происходит какая-то необъяснимая чушь. Кнут нахмурился. – Какая чушь? – Она собирается меня оставить. Кнут начал в третий раз перебирать бумаги на столе – очевидно, не знал, что на это сказать. – Не понимаю, – продолжил Том, так и не дождавшись реакции. – Выглядит, будто она решила окончательно. Как будто и не было всех этих лет. Никакие аргументы не действуют. Не знаю, что делать. Кнут застегнул портфель и посмотрел долгим, как показалось Тому, печальным взглядом. – Поговорим сегодня же. Попозже. Надо обсудить серьезно и не торопясь. У меня во второй половине дня несколько встреч, но я постараюсь их перенести. Том удивился. Конечно, они с Кнутом предельно откровенны друг с другом, и Кнут всегда готов помочь. Но отменить важные деловые встречи ради сердечных дел приятеля – такого он не ожидал. Он кивнул и одновременно пожал плечами. Вроде бы – спасибо, а с другой стороны – тебе виднее. – Так и сделаем. А сейчас пора пощупать пульс у русских. Они вышли на улицу. Откуда-то с севера натянуло свинцовую снеговую тучу, солнце еще суетилось на с каждой минутой уменьшающемся белесом пятачке неба, но в его робких лучах уже медленно опускались крошечные парашюты первых снежинок. Секретарша заказала такси в отель «Дипломат», где остановился заместитель министра энергетики. Они втиснулись на заднее сиденье. Не успел Том вдохнуть хвойный запах Wunderbaum[12], в кармане задергался мобильник. – Добрый день. Ректор Кристина Бовин. Машину слегка занесло в снежной каше, и Том чуть не выронил телефон. – Добрый день. Слушаю вас. – У меня здесь сидит Ксения. Тут кое-что произошло. Мне бы хотелось, чтобы вы или ваша супруга пришли в школу. – Произошло? Что именно? – Магазинная кража. – Ксения?! Украла что-то в магазине? – удивился он притворно. Не в первый раз. – Да. Мы очень серьезно смотрим на такие вещи. Вам наверняка известно, что всех, попавшихся на мелких кражах, заносят в полицейский регистр. Это может сказаться на ее будущем. При устройстве на работу, например. Иногда мы даже исключаем хронических воришек, но… Естественно, проводим тщательный анализ потребностей ученика и наших возможностей их удовлетворить. Так что, думаю, в ваших интересах явиться к нам как можно скорее и обсудить ситуацию. Том покосился на Кнута. Тот, отвернувшись, смотрел в окно, но наверняка понял, о чем речь. – Сейчас? – Да. Прямо сейчас. – К сожалению, сейчас… Может, через пару часов? – Я уже сказала: вся эта история может иметь далеко идущие последствия. Так что лучше всего, если вы или ее мать явитесь в школу немедленно. Это в ваших же интересах. В мягких интонациях директрисы то и дело появлялись металлические нотки. Том удержался и не стал пояснять, что мать Ксении мертва и по этой причине явиться не сможет. – Я вам перезвоню, – сказал Том, нажал на кнопку и посмотрел на Кнута. – Ксения? – только и сказал тот. – Директриса школы, – кивнул Том. Кнут посмотрел на его руку, судорожно сжимавшую мобильник. – Я проведу встречу сам, – решительно сказал он. – Ксения важнее работы. – Подожди… попробую позвонить Ребекке. Ответ Ребекки его ошеломил. В последние годы он терпеливо выслушивал ее бесконечные жалобы на «нездоровую обстановку» на работе. Их детьми занимался главным образом он. «Наши дети» – говорил он, потому что искренне считал детей Ребекки от первого брака своими. И что он услышал? Да, она сейчас свободна, могла бы сходить, но бежать сломя в голову в школу по первому свистку не считает нужным – незачем поощрять скверное поведение. Пусть учится отвечать за свои поступки… Том, недослушав, оборвал разговор. Опять появилось неприятное ощущение, которое он старался подавить десять лет: Ребекке нет дела до ее приемной дочери. До его дочери. А Ксюше как раз нужны люди, которым есть до нее дело. Она не чувствует себя своей в этом мире. Она не будет «учиться отвечать за свои поступки». Озлобится и уйдет в себя. Том посмотрел Кнуту в глаза. Встреча в отеле «Дипломат» – очень важно. Но Ксения – его дочь. Кнут, естественно, понял, что Ребекка помогать не собирается. – Поезжай в школу, – сказал он. – Я справлюсь. – Мы несколько месяцев ждали этой встречи. Она может быть решающей… – Поезжай! – неожиданно резко сказал Кнут. – Ты уверен? – На двести процентов. Женщина, сидящая напротив, – ректор школы, где учится Ксения. Директриса. Светлые волосы, собранные в узел на затылке. Лет пятьдесят, наверное. Одета дорого, строго… нет, нельзя сказать, чтобы строго. Строго, но с богемной ноткой. На шее – кожаное ожерелье с жемчугом – судя по неправильной форме, подлинным. На безымянном пальце – кольцо с крупным бриллиантом. Том побился бы об заклад, что она занимается йогой и пьет всякие странные смеси соков. Но как выиграть такое пари? Не спрашивать же, что за экзотические смеси она пьет по утрам. – Я попросила Ксению подождать за дверью. – Что произошло? Директриса положила руки на письменный стол и некоторое время молча их разглядывала. Наверное, хотела таким образом подчеркнуть серьезность положения. Или обратить внимание на безупречный маникюр. – Я вам уже сказала. Воровство в магазине.