Он мысленно усмехнулся и направился к свободному месту. Устроившись недалеко от заводи, Нейт разыгрывал молитву. Руки лежали на коленях, губы хаотично шевелились, шепча. Его окружала почти сотня сектантов, но это его не смущало. С закатом обычно приходила рыжая девушка. И действительно – едва солнце коснулось ободком горизонта, она появилась и села у кромки воды. Он уже пожалел, что связался с ней. Едва взглянув на девушку, он понял, что по-настоящему боится ее. Эта невинная на первый взгляд беседа породила в нем первобытный страх. Хуже всего, что он подвергал опасности не только себя, но и Сифинь с Брахуром. «Возможно, я зря сюда пришел», – пронеслась тревожная мысль. Ему захотелось уйти. Но прошло всего пять или шесть минут, как он начал «молитву». Его уход мог вызвать нежелательные подозрения. Он сделал глубокий вдох, так сильно наполнив легкие, что почувствовал боль в диафрагме. Губы бормотали слова старой песни «Help!» Тем временем к сектантке подошли двое мужчин. Один из них, наклонившись, коснулся ее шеи и что-то быстро сказал. Девушка кивнула. Перебросившись парой фраз, они направились дальше. Нейт проследил за ними взглядом и хмыкнул. Он вспоминал недавний разговор с девушкой, пытаясь понять, мог ли он себя чем-то выдать, как вдруг она встала и побрела в сторону океана. Закатное солнце окрасило ее золотом. Рыжие волосы вспыхнули огнем. Сначала Нейт подумал, что она решила искупаться. Но она и не думала плыть. Она плавно заходила в воду – сначала по колени, затем по талию, по грудь. Он оглянулся и увидел, что сектанты безотрывно смотрят на девушку. Некоторые из них улыбались, иные – о чем-то шептались. В этот момент он почувствовал что-то неладное и хотел остановить ее, крикнув, но понял, что сразу бы себя выдал. Нужно было понаблюдать, что же будет дальше. Девушка медленно двигалась вперед, погружаясь по шею, уши, макушку и наконец скрылась в волнах. Нейт остолбенел, потрясенный до глубины души, и, раскрыв рот, не отрываясь, следил за поднимающимися на поверхность пузырями воздуха. И только спустя минуту в воде заколыхались густые, потемневшие рыжие волосы, а затем появилось и тело девушки, мягко качаясь на волнах. Он слышал, как сектанты обсуждали случившееся. По их мнению, девушка совершила акт высшей, жертвенной любви к океану, а значит, и к Маркусу. Кто-то произнес: «Искупление», и это слово разнеслось по пляжу. Нейт почувствовал, как все сжалось в животе и скрутило внутренности. Этот кошмар совершался у него на глазах и, без сомнения, продолжится дальше. А он может лишь беспомощно наблюдать, смиряясь. Что, если они сейчас разоблачат его? Он на миг представил себе толпу сектантов, которые подбираются к нему, ближе и ближе, и с трудом сдержал приступ рвоты. Нужно как можно скорее покинуть это место! Во что бы то ни стало! Твердая решимость разобраться во всем рухнула. Осталось лишь острое желание сбежать с острова. Наконец он встал и, чувствуя, как подкашиваются ноги, побрел обратно. Никто за ним не последовал. Единственное, что его утешало, – сегодня он не взял на пляж девочку. Ночью ему снился очередной кошмар. – Она мне нравится, – донеслось из зарослей. – Отдайте ее мне, а иноверцу перережьте горло. Он напряженно слушал. Где-то совсем рядом хрустнули ветки. – Мне она тоже нравится, Ферх. Схватив Сифинь, Нейт бежал. Сзади раздавалось веселое улюлюканье и тяжелые, ухающие шаги преследователей. С таким же уханьем билось в его груди сердце. Он боялся, что оно не выдержит. – Клер, – рыдала Сифинь. – Клер… Клер… Очевидно, те ублюдки бежали на плач девочки. Ему снилось, что они загнали их на скалу. Путь был отрезан. У подножия, выбрасывая пенистые брызги, вздымались и падали на камни волны. – Что вам нужно? – выдохнул Нейт, затравленно оглядывая мужчин. Он видел ухмылку коренастого и безумный блеск в глазах остальных. Их лица блестели от пота. – Отдай девчонку, – ощерился один из них. Нейт чувствовал ее частое дыхание. В спину дул прохладный бриз, мелодия океана была до боли знакомой. Легкая музыка и шорох валов. Скала – словно гигантский зуб, а они – на его острие. Под ногами – камень и слои белого птичьего помета. Когда между ним и коренастым оставалось меньше двух метров, он обернулся и, прижав девочку к себе, прыгнул вниз. В ушах завыли холодные потоки воздуха. Последнее, что он помнил, – как во время падения коснулся губами ее виска. Брахур глядел на небо. Обычно он крепко спал ночами. Но сегодня уснуть не мог и лежал на песке рядом с шалашом, держа в руках объемную связку коры и рассматривая ночное небо. Оно было звездное и чужое, и чем больше Брахур его изучал, тем больше ему становилось не по себе. С небом было что-то не так. Наконец он понял: не было Полярной звезды. И лишь когда он обнаружил на небосводе Южный крест, немного успокоился. Очевидно, это было южное полушарие, а здесь, даже с телескопом, Полярной звезды не найдешь. От океана тянулось нечто знакомое. Брахур долго пытался понять, что же это. Возможно, соната фа минор Скарлатти – он не был уверен. Он бережно прижимал к груди рукописи. Будто собственного ребенка. И тут его потрясла мысль: в этих высохших, искореженных полосках коры заключен он сам. Исчезнет этот ворох – исчезнет и он. В шалаше, тяжело сопя, спала Мирия. «Плыть или нет?» – все еще мучил его вопрос. Бросить ее здесь? Он уже договорился с Нейтом, что на закате отвлечет сектантов от лодки. С утра важно набрать воды и фруктов. И снова попытаться убедить Мирию. Пусть она и была непреклонна. VIII – Мы уплываем, – сказал Нейт. Сифинь раскрыла рот, ошарашенно смотря на него. – Сегодня? – Да, дитя. – Так быстро! Сифинь радостно хихикнула. – Справишься? – Я уже взрослая, – гордо заявила она. – Отлично, – широко улыбнулся Нейт. – Через полчаса пойдем за фруктами и водой. Ты со мной? – Конечно! Держа себя за ступню, она запрыгала на одной ножке и рассмеялась. В ее голосе и движениях чувствовалась радость, и это воодушевило Нейта. Они набрали целую гору яблок и желтых плодов и подготовили горшки с водой. Брахур собрал и завялил сердцевинки мидий. Посуду они промазали глиной – получились запаянные, герметичные сосуды. Фрукты связали в вязанки, а потом вместе с Брахуром спрятали на берегу в кустарнике. – Жди меня в укрытии, – сказал Нейт. – Когда ты придешь? – спросила девочка. Он обожал ее такой – нахмуренное лицо, в глазах – огонек ответственности. – Вечером, когда солнце начнет садиться, – уточнил он. – Постарайся выспаться. – Хорошо. Она прижалась к нему, он поцеловал ее в макушку и пошел на пляж. Лодка уже десять минут сиротливо лежала на берегу. Изнутри она была бледно-желтая, цвета нечищеных сектантских зубов, снаружи – бурая, потемневшая от воды. Вскоре пришел охранник, повернул посудину набок и лег в ее длинную узкую тень. Нейт сидел под деревьями и глядел на волны. Припекало солнце, океан весело искрился, а густо-синее небо казалось нарисованным. Из воды тянулась навязчивыми повторениями мелодия фуги – лавина гулких басов и всплески диссонансов. Нейту музыка не нравилась.