– Стефан сделал, – подтвердил мои догадки магистр. – Он вообще не такой разгильдяй, каким иногда хочет казаться. И да, соглашусь с Амадо, браслет вышел любопытный. А главное – сделан был быстро и очень к месту. – Ты? – Я повернулась к вампиру. – Почему не сказал сразу? – А зачем? – пожал плечами Стеф. – Работает – это главное. Амадо одарил вампира ревнивым взглядом, но все-таки чуть склонил голову в знак признания его заслуг. – Таким образом, вынужден расписаться в том, что я идиот. Мало того что шел по ложному следу, еще и оскорбил тебя подозрениями. – Ну, не убил, уже спасибо, – вздохнула я, рассматривая дно бокала. Амадо дернулся, как будто его ударили. – Я бы никогда не поднял на тебя руку. – В зеленых глазах промелькнула боль. – Даже окажись ты поглотителем, – добавил он тихо. – Лена, пожалуйста, позволь объяснить. – Что именно? – Вино у магистра и впрямь было хорошее, я и не заметила, как по телу потекла необъяснимая легкость, а желание высказаться стало поистине непреодолимым. Настолько, что даже наличие свидетелей меня не смутило. – Что посчитал вполне допустимым поиграть в заинтересованность, чтобы проверить мою реакцию? Или ты со всеми подозреваемыми в заговоре, паришь по ночам в звездном небе, я уж про танец молчу. О да, еще очень мило изображал пылкую страсть сегодня утром – ради того, чтобы добраться до моего артефакта. Губы дракона сжались в тонкую линию. – А что, если я не притворялся? Что, если сам не планировал ни тот танец, ни все, что было после? И представь, ты вообще единственная, кому я позволил взлететь на себе в небо без острой необходимости. И единственная, с кем мне непреодолимо захотелось разделить радость полета. Похоже, на дракона напиток подействовал так же, как и на меня. По крайней мере, спокойствие окончательно покинуло Амадо: он вскочил с места, расстегнул мундир, как будто тот мешал дышать и двигаться, и начал мерить кабинет шагами. – Да расскажи я коллегам, что самым банальным образом увлекся объектом расследования, меня бы на смех подняли. Но, знаешь, сейчас мне совершенно плевать, кто и что скажет. Потому что мне хотелось пригласить тебя на тот танец. Вопреки здравому смыслу и всем правилам, забыв о собственных подозрениях и недоверии. – Прекрасно. А обо мне ты подумал? О том, что буду чувствовать я, когда все выяснится? Или я должна быть польщена тем фактом, что ты снизошел к моей скромной и, без сомнения, недостойной персоне? – Я совсем не то хотел сказать, – опешил дракон. – Но сказал. Мне вот любопытно, окажись я просто объектом расследования, а не тем, кто тебе лично симпатичен, примчался бы ты сегодня вечером спасать меня от Стефа? Амадо замер на минуту, потом на его лице проступило понимание. – Да, – твердо ответил он. – Потому что оставлять тебя один на один с нашими законами несправедливо. Ты не знала правил игры, могла пострадать. Если бы так случилось, я бы себя не простил. Веришь ты или нет, но это правда. В комнате повисло тяжелое молчание. Чертов дракон! Насколько было бы проще, окажись все твои поступки притворством и манипуляциями, а не досадной путаницей и игрой чувств. – Лена, прости меня, если сможешь. – Амадо, похоже, нашел ту единственную фразу, которая окончательно выбила у меня почву из-под ног. Стефан почему-то тяжело вздохнул, потянулся к бутылке и допил ее прямо из горлышка. Магистр ободряюще хлопнул его по спине, но вампир только головой качнул и грустно усмехнулся. Я отставила бокал в сторону и спрятала пылающее лицо в ладони. Ненавидеть всегда проще. Обижаться – еще легче. Отмахнуться от реальности, запретив себе чувствовать то, что не вписывается в привычные рамки, – да не проблема. Этот навык я уже отточила до совершенства. Если вовремя спрятаться от того, что раздирает тебя на части, то становишься как будто свободным. Еще эффективнее – взвалить на себя вину, поверить, что сам не прав, все закономерно и другого ты не заслуживаешь. Но на этот раз, пройдясь, пусть и не по своей воле, по самой кромке над обрывом, я поняла, что не хочу опять бежать и прятаться. Да, жизнь не идеальна. Да, иногда в ней приходится чувствовать то, чему нет рационального объяснения. А еще – поступать странно и непоследовательно под влиянием эмоций, а не разума. Я никогда не позволяла себе такого. А возможно, напрасно. Не это ли та часть, которая превращала, образно выражаясь, мою трехмерную жизнь в двухмерное ее подобие? Артефакт послушно вспыхнул под моими пальцами. Тесное сплетение нитей – золотых, алых, зеленых, синих, сиреневых, перекрученных между собой, идущих внахлест и параллельно, ровных и волнистых, толстых и с волосинку толщиной – плотным клубком медленно вращалось над моей ладонью. Губы тронула кривая улыбка. Так вот ты какая, жизнь. Противоречивая, глупая, нелогичная, полная сомнений, страхов, надежд, стремлений. Не то чтобы понятная, и перспективы туманные. Зато настоящая. Я залпом допила оставшееся вино, погасила картинку, сползла на диван и сгребла в охапку Пауля. Притихший осьминог тут же облапил меня всеми щупальцами. – Нет, малыш, – вяло отозвалась я на его ментальный вопрос. – Я просто устала, и мне необходимо подумать. Не надо их кусать, они и сами отлично справляются с этой задачей. А у тебя еще потом живот разболится. Стефан молча откупорил вторую бутылку, добавил вина себе и дракону и прокомментировал: – Не совсем тот эффект, на который ты рассчитывал? – Амадо задумчиво кивнул, сел обратно, уставился в пол. – Вот и я тоже. Мир? – Мир. – Мне оставьте. – Неро, молчавший все это время, пододвинул бокал вампиру. – Насыщенные дни нам выпали. Запоминающиеся. Но если с делами минувшими разобрались, то что планируете дальше? Глава 26 – Возвращаться надо, – вяло предложила я, хотя никакого энтузиазма от мысли о том, что придется принять вертикальное положение, не испытывала. – И работать. Мне – гостей развлекать, остальным – ловить заговорщиков. – Ты сейчас серьезно? – уточнил Стефан. – Уже час ночи. – Вполне. У меня контракт. И вообще, «уйти в туман» в разгар такого праздника – это подставить весь коллектив. Магистр, откроете портал? – Зачем магию расходовать? Я так донесу, – качнулся, вставая, Амадо. – О нет! Летать на драконах после такой встряски – дурная идея. А на пьяных драконах – дважды дурная. – Глас разума! – Стеф поднял палец вверх. – Тут куча гостевых комнат, места всем хватит. Все равно бал уже пустили псу под хвост, утром вернемся. – Ты-то куда собрался? – поинтересовался Неро. – За компанию. Хочу будущее поле боя осмотреть повнимательнее. Может, пару сигнальных заклинаний оставлю. На всякий случай. По согласованию со службой безопасности, конечно. – Принимается, – не стала выделываться служба безопасности. – Кстати, Неро. – Я внезапно вспомнила о своем списке вопросов. – А можете провести краткий языковой курс? Как вообще местные наречия могут наложиться на мои знания из прошлой жизни? – Могу, – слегка удивился демон. – Все очень просто. Нантанийский наложился в твоем сознании на родной язык, поскольку он стал первым, который ты услышала. Остальные, сколько бы их ни было, превращаются в местные наречия по тому же принципу, то есть в порядке знакомства. А что? – Да так. Любопытно. Я же в своем мире три языка знала. А здесь слышала разговоры на них в городе, вот вчера на балу тоже. Так странно. – Почему странно? – приподнял бровь Амадо. – У нас же гостей иностранных десятки. – Странно, что я до сих пор не знаю, какие это языки. Есть у вас справочник? И с Паулем мы друг друга отлично понимаем, а это, судя по всему, что-то из ряда вон выходящее. – Пауль с тобой ментально общается, мыслеобразами, а не словами. – Неро встал и принялся рыться на книжных полках. – Вообще-то это удобный способ преодолевать языковой барьер, но навык телепатии – сам по себе редкий, энергетически затратный и не относится к врожденным. Драконы – исключение, воплощенные стихии тоже, остальным требуются годы, если не десятилетия обучения, которые вряд ли были у твоего друга. Это если забыть, что до тебя вообще никто не слышал о контактах нежити с разумными. Пауль не так прост, как кажется. Осьминожек беспокойно заерзал. – Не волнуйся, – успокоила я его. – Уверена, этому есть логичное с точки зрения науки объяснение. Возможно, ты просто новый вид? Скачок эволюции? – Он сам что про себя рассказывает? – Почти ничего не помнит. Может, у него от стресса провал в памяти? – Или с его памятью кто-то поработал. Болотные жители умеют специально уничтожать воспоминания. Эта способность развилась у них как защитный механизм, а потом стала отличным дополнением к навыкам охотников. К примеру, влезет неосторожный путник на болотах ногой в ловушку – и забудет дорогу обратно. Заблудится, устанет, потеряет бдительность, тут ему и бесславный конец, а нежити – добыча. И, что немаловажно, это навык пассивный, то есть накинул отпечаток забвения на что угодно – и сиди жди, когда сработает. – А на бумаге такую ловушку можно оставить? – Вполне. – Ага. Тогда понятно, кто испортил нам расписание и почему мы все дружно забыли о подготовке бальной залы. Но вот кто тебе воспоминания стер, а, чудо ты мое? Пауль только щупальцами развел и картинно вздохнул. – Что касается языков, то справочника, увы, нет. – Демон закончил инспекцию книжного шкафа. – Завтра в библиотеке возьму и пришлю тебе. – Спасибо! – Меня другое интересует. – Стефан, внимательно глядя в желтые глазки, наклонился поближе к монстру. – Ты к Лене случайно попал или нет? Пауль недовольно зашипел, однако все же потянул серую конечность к лицу вампира. Стефан немного напрягся, но не отскочил, как в прошлый раз. – Он так контакт устанавливает, – пояснила я. – Прикосновением. Потом говорит. – Ладно, иди сюда. – Вампир решительно подхватил Пауля на руки. – Я тоже немного нежить и тоже могу сожрать кого-то при острой необходимости. Как-то разберемся, да, друг? Пауль фыркнул, но послушно коснулся головы Стефа. – Ты прятался, боялся, что поймают, искал, где безопасно, а тут внезапно открытая дверь? – перевел для всех вампир. – Лена, ты комнату открытой нараспашку оставляла? – Нет, конечно, – растерянно протянула я. – Даже в тот вечер, когда Пауля поймала, все было закрыто.