По громкоговорителю объявили, что жизнь в городке должна идти своим чередом, всех странных ждут на их рабочих местах или на занятиях в соответствии с расписанием. Естественно, мы не собирались являться ни на какие рабочие места. У нас имелись более важные дела. – Думаю, мы можем повидаться с мисс Шилоклювкой уже сегодня, – обратился Гораций к Нур. – Но сначала я должен назначить встречу. Она ужасно занята. Возможно, если буду умолять ее, сумею договориться, чтобы она приняла нас до заката. – Пожалуйста, умоляй ее, Гораций, – попросила Бронвин. – А если не сработает, пригрози, – добавил Миллард. – Если бы вы все снизошли до того, чтобы помочь мне, дело пошло бы гораздо быстрее. Мне нужно прочесать несколько сотен карт разных петель в странных архивах, и мне нужно как можно больше рабочих рук. – Конечно, – сказала Эмма. – Я целиком и полностью к твоим услугам, – добавила Бронвин. – Сейчас сбегаю за Оливией и Клэр. Уверена, они охотно помогут нам. – И мы, конечно, тоже идем, – сказал я, и мы с Нур кивнули друг другу. Эмма, прищурившись, взглянула на меня. Мне даже показалось, что она сейчас погрозит мне пальцем. Но она лишь строго произнесла: – Если только твоя помощь не понадобится имбринам. Верно, Джейкоб? – Верно, – примиряюще ответил я. С момента появления Нур в нашей петле Эмма вела себя как-то странно, но я решил не обращать на это внимания. К счастью, Нур вроде бы ничего не заметила. А может быть, наши с Эммой отношения ее просто не интересовали. Она обернулась к полуодетому призраку Милларда и спросила: – У тебя есть какие-то соображения? Или будем искать вслепую? – Не совсем вслепую, – возразил Миллард. – Вчера поздно вечером я выбрался из дома, чтобы поболтать с одним приятелем. Помните Перплексуса Аномалуса? – Ты потервожил его среди ночи? – удивился Енох. – Старики вроде Перплексуса спят мало, – заметил Миллард. – А с тех пор, как мы спасли его от ускоренного старения, он стал ко мне очень дружелюбно относиться. – Судя по голосу, Миллард очень гордился собой, и я мог понять почему: он завел дружбу с одним из своих героев. – Но не будем отвлекаться. Итак, я рассказал ему о нашей загадке, фрагменте карты и бормотании бывшей пусто́ты. Перплексус отметил, что если петля Ви находится в Америке – а мне кажется, что так оно и есть, – и если в ней бушуют ураганы, – как следует из фраз «большой ветер» и «в сердце бури», то разумнее всего начать поиски на американском Среднем Западе. В центре страны расположен довольно широкий вытянутый участок, который в народе известен под названием «Аллея торнадо». – Точно, – сказала Нур, кивая. – Небраска, Оклахома, Канзас… Штаты «Волшебника из страны Оз». – А у тебя есть какие-нибудь идеи? – спросила Бронвин, сверля Еноха взглядом. Тот нахмурился. – Честно говоря, я планировал посвятить утро релаксации и праздности. Но думаю, что это уже не актуально. – Ну, какая уж здесь релаксация, – рассмеялся я. – О, в Акре есть свои прелести. Всегда можно полюбоваться повешением… Или принять грязевую ванну в Лихорадочной Канаве. – Он махнул в сторону темно-зеленого ручья. На этой депрессивной ноте наш разговор закончился, и мы собрались расходиться. – Послушай, Енох ведь пошутил, правда? – прошептала Нур. – Конечно. В этот момент что-то мягкое и влажное шлепнулось мне в спину. – Вон он! – раздался злобный вопль, и когда я обернулся, следующий комок грязи попал мне прямо в грудь. – Убирайся туда, откуда пришел, жулик, самозванец! Это был Зуд, полурыба-получеловек, у которого были ко мне кое-какие претензии. Высунувшись из воды по пояс, он швырял в меня комья мерзкой зеленой грязи. – Прекрати! – крикнула Бронвин. Она оглядывалась в поисках увесистого предмета, который можно было бы бросить в Зуда, но ее опередили. Какая-то женщина, обитательница Канавы, выбрала именно этот момент, чтобы подняться из мутных глубин. – Свободу передвижения и свободу от старения для всех! – крикнула женщина. Ее «снаряд» угодил в меня и забрызгал Нур, которая стояла слишком близко. Мои друзья принялись ругаться, приказывая болотным людям убираться прочь; Эмма зажгла на ладони огненный шар и с грозным видом размахивала им, но на хулиганов это не произвело впечатления. Оставалось только отступить на безопасное расстояние, что мы и сделали. С меня капала вязкая зеленая жижа. Нур повезло чуть больше, но ее одежда и лицо тоже были покрыты зелеными пятнами. – Какого черта?! Что им от нас было нужно? – возмущалась она, оттирая грязь с рубашки. – Они просто завидуют, потому что нам больше не приходится волноваться насчет быстрого старения, – объяснила Бронвин. – Вам двоим лучше поскорее смыть с себя эту гадость, – заметил Енох, поморщившись. – Она ядовитая. – Я не прочь принять душ, – сказал я, оглядывая себя. – Боюсь, вы оба просто катастрофически нуждаетесь в душе, – сказал Миллард. – Эта часть Лихорадочной Канавы заражена плотоядными микробами. – Какими микробами? – в ужасе переспросил я. – Не волнуйся, жуют они медленно, – утешил меня Енох. – Им понадобится не меньше недели, чтобы съесть тебя целиком. – Прекрасно, тогда мы сейчас же идем в душ, – воскликнула Нур с некоторой тревогой. Бронвин, стараясь двигаться незаметно, попятилась от нас. – Вам понадобится горячая проточная вода и мыло, – заметил Енох. – Но единственное место, где все это можно получить… Эмма и Енох переглянулись. – Есть один вариант, – произнесла Эмма, покусывая нижнюю губу, – хотя он связан с определенными сложностями и некоторым риском… – Но выбора у нас нет, так? – спросил я, с извиняющимся видом взглянув на Нур. – Я совершенно уверен: что бы с нами потом ни произошло, нам понадобится вся наша кожа. Енох лишь пожал плечами. У Нур был совершенно несчастный вид. Эмма, отойдя на безопасное расстояние, громко давала указания, как попасть в надежную явочную квартиру, расположенную у выхода из петли Дьявольского Акра, в современном Лондоне. Там были нормальные ванные, горячая вода и все прочее. – Мы будем ждать вас в Департаменте картографии, в здании министерств, – сказал Миллард. – Приходите, когда отмоетесь от этой зеленой заразы. И, пожалуйста, мойтесь тщательно, чтобы ни одного микроба не осталось. – Точно, – поддакнул Енох. – Мне, например, моя кожа очень дорога. Мы с Нур пошли к лодочной пристани на берегу Лихорадочной Канавы. Я изо всех сил старался не думать о микроскопических тварях, медленно пожиравших нашу кожу. В обмен на серебряную монету, полученную от Горация, старый седой паромщик пустил нас в ветхую дырявую посудину, которая гордо именовалась «лодкой», и черные воды медленно понесли нас вниз по течению. Нам не хотелось разговаривать в присутствии незнакомого человека, и мы молчали. Бо́льшую часть пути Нур зажимала рукой нос и разглядывала лачуги, мимо которых мы проплывали. Прачки развешивали белье на веревках, натянутых между домами, в замусоренных переулках играли оборванные дети. – Это нормальные, – объяснил я. – Они живут в петле. Нур заинтересовали мои слова. – Хочешь сказать, что они каждый день делают одно и то же? – Каждую секунду каждого дня, – хрипло проговорил лодочник. – Я торчу здесь уже семьдесят два года и знаю все наизусть. Он дернул румпель, и лодка резко повернула влево. Мгновение спустя какой-то мальчишка, бежавший по мостику у нас над головами, споткнулся и свалился в воду в том самом месте, где мы должны были проплывать. – Сейчас он обзовет другого ублюдка жалким трусливым болваном, – вполголоса сказал лодочник. Голова мальчишки показалась над водой. – Жалкий трусливый болван! – заорал он тому, кто стоял на мосту. Нур покачала головой. – С ума сойти… Когда мы подплыли к длинному темному туннелю, представлявшему собой выход из петли, Нур начала что-то тихо напевать. Мелодия была простой и приятной, как детская песенка, и я заметил, что, напевая, она немного успокоилась. Я хотел спросить ее, что она поет, но нас вдруг окутала непроницаемая тьма. Та же неизвестная и могучая потусторонняя сила подхватила нас, вытащила из петли, и через несколько секунд река вынесла лодку из туннеля в совершенно другой Лондон, город стеклянных небоскребов и чистых улиц. Лодочник высадил нас на берегу и без единого слова уплыл восвояси: видимо, ему не терпелось избавиться от загадочных пассажиров. Мы отправились на поиски нужного дома. Следуя указаниям Эммы, несколько раз свернули за угол, пересекли широкую улицу с множеством магазинов, забитую народом и автобусами, повернули еще раз и очутились в жилом квартале. Вскоре мы нашли то, что искали: незаметный двухэтажный дом на улице, застроенной такими же зданиями, стоявшими вплотную друг к другу. Я держался настороже и прислушивался к своим ощущениям – кто знает, может быть, пусто́ты бродят и здесь? – но ничего необычного не почувствовал. Мы позвонили в дверной звонок. Нам открыл человек, которого я прежде никогда не видел. Подобно Улиссу, он был одет в черный костюм и фартук – еще один служащий Министерства временных дел. Несколько мгновений он пристально разглядывал нас, потом спросил наши имена и пропустил в дом. Как ни странно, в доме оказалось целых две ванные комнаты. Еще никогда в жизни я не испытывал такого удовольствия от обыкновенного душа. Я стоял под струями горячей воды, которая смывала с меня зеленую грязь, пыль, сажу и, как я надеялся, плотоядных микробов, и уносила все это в канализацию. Я тер себя мочалкой, пока кожа не покраснела. Вытерся толстым банным полотенцем, нашел в ящике под раковиной новую бритву и нераспечатанный твердый дезодорант – и приуныл, сообразив, что мне не во что переодеться. У меня была только старая, пропотевшая одежда, заляпанная ядовитой грязью. Тут в дверь постучали, и человек, впустивший нас в дом, сообщил, что в соседней комнате есть шкаф с одеждой и я могу выбрать там, что захочу.