- Да, - машинально ответил Лестов, а потом спохватился: - То есть нет! - Поздно! Я уже занесла ваш ответ в протокол! - победно объявила Субботина. - Вот именно - поздно! - неожиданно встряла в разговор Глафира. - Давайте-ка все спать! - Я никого не отпускала еще! - прохрипела Арина Васильевна. Видимо, льдинки в ее голосе благодаря Гришиным стараниям все же растаяли, она прокашлялась и уже гораздо нежнее добавила: - Еще пару-тройку минут, пожалуйста, прошу всех задержаться, а уж потом… - А давайте-ка я вам помогу, - Глафира встала, охнула, схватившись за коленки, но быстро выпрямилась и как ни в чем ни бывало легкой походкой подошла к столу и взяла из-под носа изумленной Субботиной протокол. Она уселась рядом в плетеное кресло и заявила: - Вы спрашивайте, а я буду записывать, не волнуйтесь, я пишу очень быстро, красиво и понятно, Валентин Григорьевич не даст соврать! - Да, да. не переживайте, - подтвердил старший Лестов и еле заметно прищурил правый глаз. “А этот седовласый мужчина мне нравится, - подумала Грета, наблюдая за происходящим из-за плюща, буйно разросшимся у террасы, - он похож на моего… отца…” Град почти прекратился, тучи расступались, обнажая темно-фиолетовое небо с бессчетными серебряными точками. Грета чувствовала их далекий свет и потихоньку вбирала его, наполняясь космической силой, так нужной ей сегодня… Глава 52. Этюд в багровых тонах Она уже приготовилась и сжалась пружинкой, готовая взлететь как ракета к своему счастью, но не смогла сдвинуться с места. Она застыла и повисла в воздухе. Ее непреодолимо тянуло обратно – в свой склеп. Кто-то настойчиво выбивал у нее почву из-под ног и лишал космической энергии. Грета вцепилась в деревянный столб на террасе. В нескольких метрах от своей мечты она отчетливо ощущала невидимые электрические импульсы, которыми обменивались Лестов и Субботина. Еще чуть-чуть и она, а не эта великанша смотрела бы ему в глаза леденяще-обжигающим взглядом, от которого бы его пробрало до самых костей. И она с тоской просканировала свои желто-мертвенные руки. Силы покидали ее так быстро, будто она снова становилась точкой, и вокруг снова ничего не было… Она очнулась в темноте. О, боже, она опять в своем каменном ящике! Но кто, кто мог ее утянуть? Амалия слишком слаба и ленива. Йозеф? - Ты… Ты… - Грета в гневе начала бросаться электрическими нитями в темное пространство. Под сводами склепа запрыгали причудливо переплетенные паутины, выхваченные неожиданной подсветкой, они зловеще демонстрировали вековую ловушку для заблудших душ. Со стороны реки уже послышались первые раскаты грома, как Грета наконец-то уловила знакомый звук: - Послушай, девочка моя, так нельзя, мы пытались его заставить, ты же помнишь, ничего не получилось… Ну, конечно, это Йозеф со своими нравоучениями. Как он так быстро вернулся? Это ведь только она могла так быстро передвигаться. - А тебе, значит, его пугать и преследовать можно, даже там… в другом городе? - возмутилась Грета. - Мне можно, у меня к нему дело есть, - ответил Йозеф, - почти на десяток миллионов, а ты, если честно, мешаешь! - Ах, вот как! Это ты мешаешь моему счастью, - Грета выкарабкалась из ящика и нависла над Йозефом, сверкая багровым цветком на шее, - зачем ты моего жениха в объятия другой толкаешь? А? - Это не твой жених, - ответил Йозеф, отстраняя Грету. - Понимаешь, это совсем другой парень! А твой вон, в одном из из ящиков в мешке валяется, никак косточки свои собрать не может, тюфяк… Если бы ты была сообразительнее, то давно поняла бы… Тут Йозеф осекся и замолчал. - Что? Что я должна понять? - опять разъярилась Грета, и гром над крышей Гришиного коттежда разразился с новой силой. - А то, что Григорий - мой жених! - сонно просипела разбуженная Амалия, ее рука с тяжелым перстнем свисала из ящика. - Ты-то куда, - расхохоталась Грета, - может быть когда-то ты и могла со мной соперничать, а теперь, малышка, спи-ка вечным сном! Она со всей злостью, на которую была способна в этот момент, стянула с руки Амалии перстень с поблескивающим бородовым камнем, задвинула ее надгробную плиту на место и взмыла под потолок, разметав паутину. Глава 53. Инструкция от Глафиры Грета снова оказалась перед окном, сквозь которое могла наблюдать за Григорием. Злость на Йозефа и Амалию помогла ей пробить потолок и устремиться к своей мечте. Правда, теперь ее терзали смутно-навязчивые сомнения – а точно ли это ОН? Йозеф, возможно, пытается сбить ее с толку, но у него ничего не получится! Теперь она не упустит своего счастья. Она повисла на яблоне. Ветки чуть царапали стекло. От этого звука Субботина невольно сжималась и часто оглядывалась, но все-таки задавала вопросы. А Глафира что-то старательно записывала на белых листах. Григорий делал вид, будто что-то вспоминает, а сам не отрывал взгляда от груди участковой, наглухо замурованной в форменной рубашке. - Ну, вспомнили наконец-то, Григорий Валентинович? - спросила Субботина усталым голосом. - Арина Васильевна, может, все-таки пойдем отдыхать, а? - Глафира подняла голову от листа и умоляюще посмотрела на нее. - Пока господин Леcтов мне не ответит, будем сидеть здесь, - сказала участковая и еще раз на всякий случай проверила, все ли пуговицы застегнуты на рубашке. - Но я не знаю, Арина… Васильевна, что сказать по этому поводу, - ответил Гриша и закрыл глаза. - Как же так? - удивилась Субботина и начала расстегивать верхние пуговицы. - Вы же спускались в это свое подземелье и не раз! Лестов приоткрыл глаз и, увидев расстегнутый ворот Арины, открыл и второй. Он уже, кажется, не понимал сон это или реальность. Ее пухлые, розовые губы то складывались в трубочку, то чуть растягивались, она что-то говорила ему, требуя немедленного ответа, а он не мог сосредоточится и повторил за ней конец фразы. - Спускались в это свое подземелье не раз, да… Глафира опять посмотрела на Субботину, в ее глазах был безмолвный вопрос - записывать это или нет? Участковая покачала головой и переспросила Гришу: - Зачем именно туда вы загнали несчастных риелторов? - Риелоров? - в свою очередь переспросил он участковую. - Да, а вы кого-то еще прятали в своих казематах? - Субботина приподняла бровь и обреченно вздохнула. - Я там никого не прятал, я ведь все уже написал, поищите в свой папочке, Арина Васильевна, - Лестов широко открыл оба глаза и пытался поймать взгляд участковой, но она почему-то смотрела на стол, будто именно там и была подсказка, по которой она сверяла Гришины ответы. Да, она помнила, что в подвале Лестов откопал какие-то саркофаги. В них обнаружились скелеты, которые якобы донимали его уже целое десятилетие. Но во-первых, она их там не видела. А вот риелторы были именно там! А во-вторых… - Арина, голубушка, проверьте-ка, правильно ли я все заношу в протокол? - вторглась Глафира в мысли участковой и протянула ей листок, исписанный каллиграфическим почерком. Арина машинально взяла лист и принялась читать. Ее фарфоровое лицо сначала еще сильнее побледнело, а потом стало розоветь. Гриша внимательно наблюдал за трансформацией, происходящей с Субботиной и мысленно рисовал ее новый портрет уже красками, а не карандашом. Его фантазия разошлась так, что он окончательно проснулся и взбодрился. А Арина бросила лист на стол, резко встала и уже у двери чуть слышно сказала: - Всем спасибо, расходитесь и отдыхайте… Григорий изумленно посмотрел ей вслед и взял лист, который она бросила обратно на стол. Через пару секунд его коньячные глаза заблестели, радужно забрызгав пространство. А Глафира хитро улыбалась, глядя на довольного Гришу. “Ай да Глаша, а да молодец! - думал не менее довольный Валентин Григорьевич. - Наконец-то мы все пойдем спать!” “Спать… спать…” - повторила Грета за окном и ее мысли-ниточки потянулись вслед за Ариной, стремительно шагающей по тропинке к гостевому дому. Глава 54. Все по “протоколу” Григорий еще пару секунд раздумывал, вернуть спасительный лист на стол или забрать с собой – на память. Слова, написанные Глафирой, будоражили кровь в жилах похлеще ее фирменного домашнего вина. Опьяненный Лестов-младший еще раз перечитал послание и неуверенной походкой направился за Ариной. В момент, когда он взялся за дверную ручку, вспышка молнии озарила комнату так, что все невольно охнули. Григорий обернулся. На долю секунды ему показалось, что в оконном проеме он видит Грету с мерцающим алым цветком на шее. “Откуда она здесь?” - он зажмурился и перед ним поплыл текст Глафиры. “Милочка, вы уж не обессудьте, но Григорий ни в чем не виноват, уж не знаю в чем вы там его подозреваете. Я давно его знаю и уверена - ничего плохого он сделать не может. Ну сами посудите - читает лекции, что-то там в земле иногда ищет, так разве ж это преступление? Преступление такого парня игнорировать. Я наблюдала за вами целый вечер, и думаю, вам лучше заняться более приятным делом, чем допрашивать его, лучше отправляйтесь-ка в гостевой дом - там тихо, никто мешать не будет…” Буквы, как и цветок Греты мерцали, хаотично перестраивались, а потом вытянулись в тонкую электрическую нить и поплыли по воздуху, пронзая дверь, в сторону гостевого дома. Гриша открыл глаза и увидел, что смял “протокол” в своих руках. - Неужели гроза возвращается, вроде ушла уже далеко, - покачала головой Глафира и заявила: - Я у тебя сегодня останусь! - Эх, давненько я так интересно не проводил время! - Валентин Григорьевич потянулся и посмотрел на часы. - Так оставайся, конечно, нам-то двоим тут места хватит а кавалер пусть идет к своей Арине-Дездемоне, она уж, наверное, его заждалась! Лестов-младший усмехнулся, махнул им смятым “протоколом” и вышел на крыльцо. Фонарь на дверью раскачивался, выхватывая лучом причудливые вазоны с петуньями, расставленные по краям грядок. Сквозь полупрозрачные тучи проглядывало звездное небо, и лишь на темном горизонте поблескивали редкие молнии. Прохладный ночной воздух подбодрил Гришу, и он трусцой побежал по тропинке к гостевому домику. В окне спальни розоватым светом горел ночник, на шторах отражался силуэт Арины с распущенными волосами. Когда Григорий уже приблизился к воротам, окно распахнулось и она уселась на подоконник, кокетливо откинула волосы с лица, обнажая фарфоровую бледность, и прошептала, протянув к нему руки: - Я ждала тебя… Лестов остановился, вместо радостного возбуждения по его телу побежали мурашки. Он ведь мечтал об этом, вот так и представлял себе эту сцену, она протягивает руки и… Субботина как кошка спрыгнула с подоконника и бросилась на него с объятиями. Григорий стоял не шелохнувшись и только ощущал ее холодные пальцы под футболкой.