– У меня есть волк, – вроде бы просто констатировал факт, а получилось, что хвастается. Лютоволк – это всяко круче какой-то там полярной лисы. – Мы с ним тоже недавно… подружились. – Круто. – И ведь не поймешь, серьезно она или шутит. Впрочем, какие уж тут шутки? – Давай я тебе помогу накрыть на стол. А вот это правильно! Накрывать на стол должна женщина, а мужчина приносить добычу. Вот хотя бы маринованные оливки. Пока накрывали на стол, почти не разговаривали, но все равно друг про дружку понимать стали больше. Как так получилось, Ник не знал, но факт оставался фактом. – А потом она бояться меня перестала. – Лиса продолжила прерванный разговор. – Когда там стало холодно, мы… подружились окончательно, крепко-накрепко. Он помнил. Помнил ее скрюченные, посиневшие от холода пальцы, которыми она цеплялась за лисий мех, и волосы в инее тоже помнил. – Как ты меня нашел? – спросила Лиса, глядя прямо ему в глаза. – Это ведь ты меня нашел. – Почуял. – Он не отводил взгляда. Плохо начинать знакомство с вранья. Значит, он будет говорить ей правду. Поверит – хорошо. Не поверит – он хотя бы попытался. – Сначала волк вас почуял, а потом я. Она кивнула, принимая его объяснение как данность. – А я уже приготовилась умирать. Знаешь, замерзать только сначала страшно, а потом ничего… засыпаешь и видишь сон. Как будто ты – это уже не совсем ты. Острее все, ярче: и звуки, и запахи, и… – она запнулась, а потом продолжила с отчаянной решимостью, – и голод. И все в твоих силах, надо только подчиниться… – Кому? – он говорил шепотом, словно боялся спугнуть и Лису, и ее воспоминания. – Ей. – В черных глазах Лисы полыхнули белые молнии. Можно даже не спрашивать, кому «ей». А вот кое-что другое нужно спросить. – Ты всегда была нормальной? – Прозвучало странно, если не оскорбительно, но Лиса поняла его правильно. – Два года психотерапии. Родителям казалось, что она мне помогает. Мне тоже. – А на самом деле? – А на самом деле я видела… всякое. – Страшное? – Всякое. Вроде этого твоего пса. – Он не мой. – Но он есть? – Есть. – И ты тоже его видишь? – Его многие видят. Почти все члены команды. – Значит, они тоже… ненормальные. – В каком-то смысле, но на цепь посадили именно тебя. – Рассказать ей про свое видение? Или лучше не пугать еще сильнее? Ведь обошлось же. Пока обошлось… – И убить хотели тоже именно тебя. – Она хотела, чтобы я стала частью чего-то большего. – Лиса побледнела, про сервировку стола они оба уже забыли. – Частью ее… – Частью ее и ее планов. – Наверное. – Но я испугалась. Не смерти, нет. Я уже как-то смирилась, что нас никто не найдет. Я боялась, что когда я умру, она заберет меня к себе. Без моего разрешения. Понимаешь? Ник понимал. В его душу тоже рвалось это страшное и непонятное. У него получилось отбиться, но лишь потому, что рядом был Андрей и остальные, а эта девчонка осталась со Снежитью один на один, и кто знает, выиграла бы она финальный бой или превратилась в одно из тех… существ, что они видели сегодня в ангаре. – Давай поговорим про шамана. – Тему нужно было менять, пока Лиса совсем не скисла. А еще она хотела «чего-нибудь покрепче». Ник разлил по бокалам красное вино. – Я все сказала. – Она взяла у него бокал, посмотрела на просвет. – Я не видела его лица. Вообще толком ничего не успела разглядеть. – Но это был обыкновенный человек? – Странный вопрос, но Лиса его поняла. Приближение Снежити они теперь чуяли очень хорошо. – Человек, но, мне кажется, не совсем обыкновенный. – Она залпом выпила свое вино, отщипнула кусочек хлеба. – Настоящий шаман? – А почему бы и нет? Если есть шаманский тынзян, должен быть и шаман. Они ж, наверное, всякие бывают: и злые, и добрые. Вот Лису похитил злой. Для каких-то своих темных целей. Или не своих?.. – А зачем ты вообще поперлась в это стойбище? – Не слишком вежливо, но они же теперь, вроде как, друзья по несчастью. – Я рассказывала. – Лиса не обиделась. – За информацией. – За сенсацией. – Он понимающе усмехнулся. – Загадочный олений мор. – Не только олений. – Она мотнула головой. – Тут в последнее время разное стало твориться. – Например? – Например, самоубийства. Знаешь, я ведь изучала статистику. В Хивусе за пять лет не было не то что ни одного самоубийства, а даже мало-мальски серьезного несчастного случая. А тут за полгода сразу четыре. И все они связаны с котлованом, который наш олигарх, – Лиса поморщилась, – решил выкопать под свой утопический проект. Сначала я подумала, что все дело в какой-нибудь инфекции. Ну, что-то достаточно древнее и достаточно опасное тысячелетиями было законсервировано в вечной мерзлоте, а люди сунулись и нарушили эту природную герметичность. Как тебе версия? – Она выдвигала версии, а на щеках ее полыхал румянец возбуждения. Версия была несколько фантастической, но поверить в существование древней заразы было проще, чем в существование Снежити. – И заметь. – Лиса отщипнула еще кусочек хлеба и продолжила: – К котловану почти сразу закрыли доступ. Не подступиться! И башню в ледовом городке снесли. Спрашивается, зачем? А я вот навела справки и узнала кое-что интересное. Как думаешь, где брали лед для ледового городка? – В котловане? – А она мало того, что красивая, так еще и умная. И упертая вон какая! Расследование она провела, информацию собрала. – Именно! Лед брали из котлована, котлован оцепили. Что это может значить, а? Ник пожал плечами. Такая увлеченная, живая, она нравилась ему все больше и больше. – Это могло значить, что Тучников, – Лиса снова поморщилась, – знает о происходящем больше, чем рассказывает. Вполне возможно, все это случилось по его вине. Да я почти уверена! Мне обещали информацию… – Она вдруг сникла. – Обещали информацию, а заманили в ловушку. – Да! – Она упрямо вздернула подбородок. – Вполне возможно, что по его приказу и заманили! – По приказу Тучникова? Она строила версии и догадки. Ей хотелось детектива и не хотелось мистики. Ник ее понимал, но версию не принимал. – Да. – На сей раз ее «да» прозвучало не так уверенно, она была увлеченной, она была журналисткой и жаждала сенсаций, но она не являлась дурой. – А тебе не кажется, что это слишком… сложно? Не того ты полета птица, чтобы ради твоего устранения проворачивать такие странные схемы. – Ник виновато улыбнулся. Вот сейчас она обидится, и их разговор закончится. И вообще все закончится, так и не начавшись. Лиса молчала очень долго, он уже начал волноваться. – Думаешь, я намудрила? – спросила она наконец. – Думаю, все гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Думаю, тебя заманили в ловушку с какой-то другой целью. Тому, кто это сделал, была важна именно ты, а не информация, которой ты владеешь. – Я не владею никакой информацией. К сожалению. – Возможно, тебе так только кажется, а на самом деле ты особенная. – Я? – Лиса усмехнулась, но тут же нахмурилась. – Два года психотерапии, – напомнил Ник. – Зачем они были нужны? Ей не хотелось рассказывать, так не хотелось, что румянец снова сошел с ее лица. – Психиатрическая клиника, – сказал Ник, глядя прямо в ее черные, раскосые глаза. – В моем случае. – И личный волк? – Она слабо улыбнулась. Неужели не испугалась? – Волк появился не так давно. – А до этого? – А до этого было разное… – Видения? – В том числе. – И предчувствия? – Возможно. – И всякие… эксперименты с запрещенными веществами?