От сердца отлегло. Они во всем разберутся. У них просто нет выбора. Чернов Ох, права была Шипичиха, когда предупреждала, что ждет Чернова на Севере что-то нехорошее, что-то темное. Вот оно, похоже, уже дождалось. Или они привезли его с собой с Большой земли? С пацаном явно было что-то не то. И не с медицинской точки зрения, а с общечеловеческой. Пацан был ходячей катастрофой. Веселов считал, что это от дури или от алкоголя. Поначалу Чернов тоже так думал, но только поначалу. Всю дорогу он присматривался, наблюдал и за пацаном, и за Волковым. В том, что эти двое родные по крови, у него не было никаких сомнений. Похожи. Не лицами, а движениями, повадками, взглядом. Братья. Тут и к Шипичихе не ходи – братья! Потому Волков с пацаном так и возится, потому и присматривает, на белого медведя ради него готов кинуться, считай, с голыми руками. Потому что кровь – не водица. И если с Волковым все более или менее понятно, то с пацаном – сплошной туман. Не больной и не зависимый от наркоты. Тут что-то другое. Сказать бы, что душевнобольной – это если политкорректно, но сказать хочется по-простому – бесноватый. Вот есть в нем эта чертовщинка, граничащая с безумием дикость, звериная ярость пополам со звериной же упертостью. И еще что-то есть. Из памяти все никак не выходили кадры, снятые Гальяно. Может, конечно, и артефакт, может, какой-то дефект из-за недостаточного освещения, но себя не обманешь – с пацаном что-то творится. И чем дальше они от Большой земли, тем сильнее эти… странности. И у Волкова тоже… странности. Что должно было случиться, чтобы такой железобетонный человек попытался задушить собственного брата? Или не задушить, а нейтрализовать? А пацан словно бы и не сопротивлялся, словно бы даже был вполне согласен с такими радикальными действиями. Что там на самом деле между ними произошло? Чернов видел лишь финальную часть драмы, но Гальяно успел шепнуть, что Волков не нападал, а защищался, что пацан едва не зашиб его лопатой. Вот такие братские разборки… Как бы то ни было, а разобрались. Если не помирились, то смирились, больше не смотрели друг на друга волками. Кстати, о волках… Чернов скосил взгляд. Видеть призрачного зверя получалось только вот так, боковым зрением, а когда он возился с пацаном, видел вполне себе отчетливо. Адреналин! Хоть диссертацию защищай на тему «Как стресс потенцирует паранормальные способности». Чернов снова покосился на призрачного пса, осторожно провел рукой над едва различимой холкой. Колется. Реально колется! Волков сказал – статическое электричество. Вот тебе и еще одна тема для диссертации. На этом его раздумья закончились. Близилась ночь, а переправа была готова меньше чем наполовину. Пока Волков возился с пацаном, все остальные отправились махать лопатами. План был такой: укрепить свежим льдом переправу, переждать несколько часов, перекемарить в машинах, а потом по укрепленному насту прорываться вперед. Эрхан в благополучный исход этой затеи верил, значит, и у них нет повода сомневаться. Лопатами махали еще три часа. Работали по четыре человека, пятый оставался в машине присматривать за Волчком. Парень больше не чудил, после нескольких глотков Эрханова зелья провалился в глубокий сон, но команда, посовещавшись, решила без присмотра его не оставлять. От греха подальше. Когда, наконец, управились, часы показывали половину третьего ночи. На небе полыхало северное сияние, а они так упахались и замерзли, что не обращали на него никакого внимания. Хотелось горячего чая и спать. Именно в такой последовательности. Подремать получилось два часа, а потом кто-то тихонько тронул Чернова за плечо. – Вадим! – Веселов говорил шепотом, чтобы не разбудить прикорнувшего на заднем сиденье Гальяно. – Эй, Вадим, просыпайся! Глянь, кто у нас тут. Он проснулся, но с трудом. Хотелось вытянуть ноги, расправить затекшие плечи, хотелось подушку под голову, а вот просыпаться совсем не хотелось, но он все равно открыл глаза. Открыл и тут же чертыхнулся. Из темноты на него смотрели два желтых глаза. – Ходит, – все так же шепотом сказал Веселов, – круги нарезает вокруг внедорожников. Ты смотри, вообще не боится. Волк и в самом деле не боялся. Он стоял в нескольких метрах от их машины, даже звук работающего двигателя его не пугал. Да и что, вообще, может напугать такую зверюгу! – Охрененный, правда? – спросил Веселов. – Да, немаленький, – согласился Чернов. – Как думаешь, это тот самый? Лютоволк? Вероятность того, что лютоволк тот самый, была ничтожно мала, но Чернов почему-то не сомневался. Да, это тот самый зверь, что кружил прошлой ночью возле поселка, чьи следы они видели за зданием администрации. Пока они раздумывали и прикидывали, волк двинулся к внедорожнику Эрхана. Он крался осторожно, принюхивался, припадал к земле, будто бы охотился. Охотятся ли полярные волки на людей? При определенном стечении обстоятельств, наверное, запросто. Может ли один волк, даже такой большой, причинить вред шестерым взрослым мужикам? Чернов сомневался, но рука сама потянулась к клаксону. – Погоди, – шепнул Веселов, расчехляя камеру. – Давай понаблюдаем. Волк остановился возле самого внедорожника, оглянулся, оскалился, а потом встал на задние лапы, передними уперся в стекло и заглянул в салон. – Охренеть, – восхищенно сказал Веселов. – Вадим, ты это видишь?! Чернов видел, и увиденное ему не нравилось. Одно дело – пробегающий мимо волк, и совсем другое – волк, заглядывающий в салон автомобиля. Не дай бог, кому-нибудь из второго экипажа приспичит выйти на свежий воздух! Вот тогда и начнется настоящее веселье! Нет, так дело не пойдет! Он снова потянулся к клаксону, но нажать на него не успел, в салоне второго внедорожника загорелся свет… Они смотрели друг на друга сквозь зыбкую преграду стекла: огромный лютоволк и Волчок. В моменте этом была магия. Такая вот встреча двух цивилизаций, двух вселенных. – Вадим, он сейчас откроет дверь!!! – Веселов больше не беспокоился, что может разбудить Гальяно, орал во все горло. На заднем сиденье завозился, вскинулся Гальяно, еще не соображая спросонья, что происходит, сунулся к окну. А дверь и в самом деле открылась. В тот самый момент, когда Чернов нажал-таки на клаксон. Только это была дверь со стороны водительского, а не пассажирского сиденья. Пистолетный выстрел потонул в реве клаксона, пуля выбила фонтан снега прямо у задних лап лютоволка. Предупреждающий выстрел. Волков пока не стрелял на поражение. Пока… Лютоволк оскалился, оттолкнулся передними лапами от внедорожника с такой силой, что тот качнулся из стороны в сторону, сделал в воздухе кульбит и исчез в темноте. Чернов снял руку с руля, и наступившая тишина показалась ему оглушительной. Несколько мгновений все они сидели неподвижно, а потом разом ломанулись в звенящую от мороза ночь. Волков стоял у раскрытой дверцы, широко расставив ноги, с «глоком» в руке, готовый ко всему: и к тому, чтобы отразить нападение, и к тому, чтобы напасть самому. Это уж как получится. Эрхан расчехлял карабин. Надо же, а они и не знали, что у него есть оружие! Пацан оставался в салоне, сидел неподвижно, словно парализованный. Впрочем, оно и к лучшему. Еще свежи были воспоминания его противостоянии с белым медведем. Парню, похоже, нравились противостояния. – Ушел, – сказал Волков, опуская «глок». – Почему не застрелил? – с укором спросил Эрхан. – Такой хороший волк! Надо было стрелять! – Промахнулся. – Волков усмехнулся. – Ага, промахнулся он! – Эрхан досадливо покачал головой. – А вот он в следующий раз не промахнется. Вот как выпрыгнет на тебя из темноты… – Вот когда выпрыгнет, тогда и пристрелю. – Голос Волкова звучал решительно, и было ясно, что если случится что-то подобное, он точно не промахнется. – И как тихо подкрался… – Эрхан сейчас разговаривал, скорее, сам с собой, чем с остальными. Разговаривал и недоумевал. – Почему я не услышал, а? – Устал. – Волков пожал плечами, потянул на себя дверцу пассажирского сиденья, заглянул в салон. – Ты как там? – послышался его приглушенный голос. Если Волчок ему что-то и ответил, то так тихо, что никто из стоящих снаружи ничего не услышал. – Я вот тоже все проспал! – Гальяно пританцовывал на месте от холода. – Такие кадры… – Я снимал, – утешил его Веселов. – Не знаю, что там получилось, но я старался. Казалось, что этих двоих сейчас только и интересовали, что эпические кадры, но Чернов знал правду. Не пройдет и минуты, как они, да и все остальные тоже впрягутся в работу, ломанутся покорять суровый Север и доказывать себе и всему миру, на что они способны. Так и вышло. – Раз уж мы все равно проснулись, давайте выбираться отсюда, – сказал Эрхан, перекидывая ружье через плечо и доставая из багажника пешню. Он крякнул и со всей силы загнал пешню в лед, вытащил, сунул в образовавшуюся лунку руку, удовлетворенно кивнул. – Крепкий? – спросил Чернов. – Сейчас узнаем, – пообещал Эрхан, возвращаясь к своему внедорожнику. Лед оказался достаточно крепким, чтобы спустя несколько часов мучений, марш-бросков с пешней наперевес и рисковых маневров они выбрались, наконец, на незыблемую твердь. Бортовой компьютер показывал полноценное утро, а с черного неба на них равнодушно смотрели колючие звезды. Кажется, смотрели не только звезды. Время от времени Чернову в этой непроглядной арктической темноте мерещились два желтых глаза. А может, и не мерещились. Двигались они достаточно медленно, чтобы лютоволк мог не только догнать, но и перегнать путешественников. Гальяно Ох, как они намучились с этой наледью! Не выспались, вымотались, промерзли до костей! Но до чего ж здорово все! До чего ж эпично! И лютоволк этот… У Веселова получилось заснять самое интересное – как зверюга заглядывала в салон. И звук выстрела на видео был, и волчий кульбит, от которого качнулся внедорожник! Красота и охрененные рейтинги в одном флаконе. А еще Веселов умудрился снять так, чтобы в кадр не попал Волков. Раз не хочется человеку светиться, значит, так надо. Вот только снимать команду тяжеловато, к Волкову приходится подходить со спины, чтобы вроде как он есть, но одновременно его и нет. Ничего, справятся! Белые медведи и лютоволки им в помощь! До ближайшего поселка ехали часов семь, Гальяно даже удалось покемарить в дороге, поэтому, когда добрались наконец до места, он был бодр, энергичен и готов обаять любую влиятельную даму из местной администрации. Вот только встречать их вышла не дама, а преклонных лет дяденька, назвавшийся Борисом Айталовичем. Был он невысок, круглолиц, хитроглаз и улыбчив. – Заждались мы вас! – сказал он. – Нам передали, что вы через наледь поехали. Я уже волноваться начал, думал эмчеэсовцам звонить, поднимать авиацию. – Не надо никому звонить, уважаемый, мы и сами с усами! – Гальяно вытащил из рюкзака спутниковый телефон. Незаменимая вещь в условиях вечной мерзлоты и экстрима. Телефон передал им через Эрхана Туча, но члены экспедиции еще перед стартом решили, что воспользуются связью лишь в случае крайней необходимости. Чтобы все было по-честному, по-мужски. Вот и с наледью справились своими силами, никого на помощь не призывали. Хотя, что греха таить, были моменты, когда Гальяно хотелось позвонить Туче и попросить подмоги. Но устоял. Все они устояли. Дальше все разговоры свелись к бытовому: заселение, питание, фото на память, разговоры о предстоящей погоде. Погода обещала быть хорошей, морозной и безветренной. Дорога впереди их ждала более-менее торная. По крайней мере, без наледей. А про лютоволка в поселке слыхом не слыхивали. Да и медведи сюда давненько не заглядывали, в последний раз, кажется, только прошлой весной. Скукотища! Разместили их в небольшой комнатенке в здании непонятного назначения, в котором вперемешку хранились спортинвентарь, дизельные генераторы и старые покрышки. Кормиться пришлось самим. Столовки в этом богом забытом углу не было. Но Борис Айталович угостил приезжих вяленой олениной и строганиной. Так что голодными они спать не легли. Была у Гальяно мысль перекусить и тронуться в путь дальше, продержаться как-нибудь на Тучиных энергетиках, но Эрхан его порыв остудил. – Устали все, – сказал он коротко. – Толку с уставшего охотника никакого. Про охотника это он для красного словца, но посыл был понятен: не нужно бежать впереди паровоза, лучше отдохнуть и отоспаться перед марш-броском до следующего пункта назначения. Впереди их ждала метеостанция, привет из советских времен, оплот цивилизации, цитадель каких-никаких, а высоких технологий. На метеостанции была связь и с Большой землей, и с Хивусом. Вот с нее и можно позвонить Туче, уточнить, как там у них дела. Заодно и про Веронику спросить. Долетела ли, хорошо ли устроилась? Про Веронику Гальяно планировал спросить не ради себя, а ради Веселова, потому как сам Веселов никогда не спросит. Вот Гальяно по дружбе все и выяснит. А еще позвонит Ленке с Гальянычем. Соскучился он по своим, просто ужас. Кажется, во время африканского сафари так не скучал.