А после она снова и снова доставала до желтого раскаленный метал и снова била, уже формируя наконечник копья. В очередной раз вернув будущий наконечник огню, она обратилась к Ясинэ: — Где кумо? Ясинэ вынула из потайного кармана крохотный черный кристалл и положила его на стол. Берлинда кивнула и продолжила работу. Склонившись над кристаллом, Ясинэ неловко постучала по нему ногтем. И что полагается говорить в таких случаях? Надо как-то позвать? Попросить? Приказать? Как вообще предполагается выковырять оттуда кумо?! И есть ли там кумо на самом деле, или же стражи как-то по-своему вложили в кристалл энергию?! — Мы пришли, — пробормотала Ясинэ, постукивая по кристаллу. Черное кумо отделилось от кристалла и взметнулось над столом. Берлинда вынула клещами заготовку — и на наковальню. Всей пятерней схватила кумо за облачное щупальце и намотала вокруг наконечника. Взмах! Удар! Кумо застрекотало, будто от неожиданности или даже от ужаса, осыпав всю кузницу лиловыми искрами. Взмах! Удар! Поворот заготовки. Взмах!.. С каждым новым витком кумо сливалось с наконечником копья воедино, расплываясь бело-лиловыми разводами по рыжеющей стали. Огонь горна только насытил эти переливы, напитал сталь, выбелив ее. И снова — наковальня, взмах, удар. Снова и снова. Ясинэ терпеливо ждала, наблюдая, как искрит покорный черный страж. Кумо, которое не покорялось даже Верховному шисаи — сыпало искрами в руках девчонки-кузнеца и медленно растворялось в стали, пока не исчезло. По кузнице будто пронесся вздох облегчения. Берлинда опустила наконечник копья в ведро с водой, и лиловый клуб пара взвился к потолку. Ясинэ подошла ближе, и любопытный тигренок тут же ткнулся носом в ноги — подними. — Первый готов? — с опаской произнесла она, боясь помешать. Медведица кивнула и положила наконечник копья на наковальню. Сталь, сплавленная с черными разводами кумо, казалась совсем обычной, самой простой. Но если только прищуриться, всмотреться в нее, то клеймо Евиной сути сияло глубоко внутри — словно это была все еще раскаленная добела сталь. И снова тычок в ноги, требовательнее. Ясинэ подхватила тигренка и показала ему наконечник копья. Тот обнюхал его, вытянув длинные усы, и чихнул. — Любопытство утолено, гуляй, — хмыкнула Ясинэ и опустила его на пол. — Когда ждать следующее кумо? — Берлинда распахнула окно и вылила прозрачную воду на землю. — У меня с собой еще три. — Тогда продолжим сейчас. *** Годы тянулись медленно. Ясинэ приносила новых кумо по одному. На каждый наконечник, на каждую пластину доспеха. Приносила и кожу — то, что осталось от крыльев летучей мыши, и нитки из паутины. Хоть древки можно было купить в тот же краю Медведей. — Скажи, а у алтарей растет много деревьев помимо главной яблони? — Берлинда примеряла пока еще кожаный нагрудник на Ясинэ, отмечая углем, где будут крепиться пластины. — Это скорее исключение, чем правило, — скривилась Ясинэ, припоминая все алтари. А была она хоть раз, но у каждого. — Жаль, — вздохнула Берлинда. — А зачем тебе? — Деревья у алтарей прочнее других. Они лучше подходят на древки. А будь это дерево, выращенное из семечка священного яблока — так лучше него не найти. Ясинэ рассмеялась: — Это невозможно. Я впервые слышу о таком. Берлинда развела руками: — Тогда эти копья долго не проживут, у дерева слишком короткий срок жизни для твоих планов. Наконечникам нужны будут новые древки. — Это сущая ерунда, — улыбнулась Ясинэ. — Найти дровосека и плотника проще, чем хорошего кузнеца. Медведица улыбнулась в ответ и продолжила примерять обрезки кожи по нагруднику. Закончив с работой, она распустила наметку, высвобождая Ясинэ. Та по-кошачьи изогнулась, выныривая, и принялась поправлять боевое кимоно. Поверх него накинула еще одно кимоно. И тигренок, лишившись укрытия, встрепенулся и зевнул во всю маленькую пасть. — Скажи, а кто он? — Берлинда кивнула на тигренка. — Мой ручной котенок, — привычно бросила Ясинэ. — Весьма послушный звереныш, хочу вырастить ручного белого тигра. — Звереныш? — Берлинда прищурилась. — Просто звереныш? — А что не так? — Ясинэ изогнула бровь.. — Ничего, — спохватилась Берлинда и опустила глаза в пол. — Просто мы знакомы несколько лет. И его я вижу все эти годы. Маленьким тигренком. Всегда в одной поре, в одном возрасте… И это один и тот же тигренок, я хорошо запоминаю любые узоры, — протараторила она. Ясинэ скривилась и перевела взгляд на котенка. Тот принялся гоняться за собственным хвостом, сбивая лапами ножки лавки. Казалось бы, какой глупое маленькое создание, какой непоседливый котенок. Всегда в одной поре. — Хайме! — окликнула она тигренка, прерывая игрища. — Это медведица не так глупа и не так труслива, как некоторые наши знакомые. Давай не будем мучить ее догадками о том, кто ты есть? Тигренок прекратил свою погоню за хвостом, вылез из-под лавки и, поднявшись на лапы, вдруг стал расти. Вытянулся в две трети человеческого роста и приобрел людские черты лица. Мальчишка лет одиннадцати. Берлинда от неожиданности вздрогнула и выронила уголь. — Рад повторному знакомству, госпожа кузнец, — Хайме галантно поклонился ей и сел на лавку. И в его движениях чувствовалась тигриная вальяжность и звериная грация кота. Берлинда смотрела поочередно то на Ясинэ, то на Хайме, улавливая сходство. Они вроде бы совершенно не похожи, но глаза цвета льда, цвет волос, улыбка, мимика делали их совершенно родными. — Сын? Ясинэ кивнула. — Почему прячешь? — Долго объяснять, — вздохнула Ясинэ. — Хорошо, что он сам прячется практически с рождения. Мгновенная трансформация в зверя, только зверь растет вместе с человеческим телом. Поэтому он все еще тигренок. — У нас впереди много работы, — улыбнулась Берлинда. — Я успею выслушать твою историю. — Историю моей жизни? — горько улыбнулась Ясинэ. — Я предпочитаю, чтобы все знали обо мне легенды, байки и прочее вранье. Но не знали моей судьбы. — Так меньше болит… — понимающе протянула Берлинда. Ясинэ кивнула. — Поэтому я предпочитаю забывать прошлое с каждой новой жизнью. — Ты знаешь, — вздохнула Ясинэ. — А я бы предпочла помнить. Эта боль делает меня мною. Я состою из нее, она во мне до самого дна. #15. Смерть известна, неизвестно время