— Ну, допустим, я искала не тебя. А кузнеца, — прищурилась Ясинэ. — А все остальное — нелепое совпадение. Берлинда взрыкнула, свирепо буравя ее взглядом. — Я никому не смогу тебя выдать и так. И даже если бы могла — не стала бы. Мне нужна твоя помощь… Ясинэ похлопала рукой по земле рядом с собой: — Я думала, ты не должна помнить прошлое. — Яблоки, растущие у алтарей, восстанавливают самые яркие воспоминания, и только их… — Берлинда медленно подошла, с опаской смотря поочередно то на Ясинэ, то на бегающего тигренка, и села на то же место. — Я не буду надоедать тебе воспоминаниями обо мне, но доспех и оружие мне правда нужны. И они должны быть выкованы твоей рукой, с твоей душой и сердцем. — О тебе целая куча легенд ходит, — Берлинда недоверчиво цокнула языком. — Зачем тебе быть еще сильнее? — Легенды — не более чем красивое вранье. Три капли правды, а остальное — приторный елей, — отмахнулась кисэру Ясинэ. — А сильнее есть куда, всегда есть куда. И пусть даже не я, пусть после меня… Но должен же кто-то стать сильнее Него… — Зачем? — Чтобы исправить то, что я должна была сделать. Но я смалодушничала, струсила. Нет… Я предала. Должен же быть кто-то смелее и вернее меня, — кисэру задрожал, и Ясинэ даже не смогла коснуться губами мундштука. Беринда молча смотрела за тигренком. — Я сердцем чуяла еще когда забирала тот белоснежный свадебный наряд, что так не должно быть. Я знала, что ничем хорошим это не кончится, но продолжала, повинуясь приказам. Я должна была уберечь, а я обрекла. И там, в саду, я должна была помочь, а я стояла и смотрела. Я видела, как умирает Адам, и все, о чем я думала — пожалуйста, только не я. Берлинда поджала губы и глубоко вздохнула: — Я не помню подробностей. — А я помню все до последней мелочи, — горько улыбнулась Ясинэ. — Я пыталась быть лучше. Сильнее, умнее. Но всего, что я смогла достичь, чему смогла научиться, — мало. И к моим услугам снова — священные ритуалы, — шисаи щелкнула пальцами, и взметнулось пламя, смахнула его в траву водой и пальцем поманила туман, который заискрил крохотными молниями. — Это даже больше, чем доступно остальным шисаи. Но все равно ничтожно мало. Так мало, что кажется просто насмешкой, игрушкой. Иллюзией силы. — А чего тебе будет не мало? — Берлинда проследила взглядом за уползающим вдоль травы лиловым облачком. Жесткие травинки разрывали его на клочки. — Мне нужна ловушка. И один ритуал идеально подходит для этого. Нужно только двенадцать одинаковых копий. — Для чего? — Чтобы заточить всесильного в клетке, из которой он не сможет выбраться, из которой он не сможет повелевать всем, — протянула Ясинэ. — А еще мне нужен доспех, который выдержит его удары. Катана и нож у меня уже есть… — Для такого заказа нужен будет хороший металл, — Берлинда нашарила в траве сапоги из толстой кожи со стальными носами, и неспешно обулась. — Я достану любой. — И в него нужно будет вложить души. Как в него, — медведица кивнуло на танто, покоившийся на полах кимоно. — Души? Кумо? — удивленно вскинула брови Ясинэ. Берлинда мрачно кивнула: — И черные подойдут лучше всего. Они для того и живут. — Чтобы исполнить свой долг хоть так, — грустно вздохнула Ясинэ. — Я приведу тебе столько, сколько будет нужно. *** Несколько месяцев ушло на обсуждение и планирование заказа Ясинэ. Ушло бы меньше, но очередь к Берлинде была немаленькой. Одно успокаивало Ясинэ — на ее заказ у медведицы оставались годы в запасе одной единственной жизни. Слишком мало по меркам кошек, но достаточно по заверению самой медведицы. И если с копьями все было понятно, то доспех предстояло ковать и шить по индивидуальным меркам. И сперва эти мерки предстояло снять. — О тебе ходит много баек и легенд, — Берлинда размотала длинную веревку с завязанными на ней маленькими узелками и указала Ясинэ, где лучше встать. — И ты веришь? — усмехнулась шисаи. — Я даже половины слов о себе не знаю, но то, что известно мне — небылицы похлеще сказок о нашем зверином прошлом. Берлинда хмыкнула: — Говорят, ты убила одну летучую мышь, что пила кровь из кротов, добывающих руду. А они тебя в ответ одарили золотом, на которые ты до сих пор покупаешь дорогие кимоно. Ясинэ бросила взгляд на свернутое кимоно на лавке, под которой уже улегся тигренок. — Это была летучая лисица, они не пьют кровь. И кроты меня одарили, кажется, только водой и накидкой из ее крыльев… Берлинда усмехнулась и растянула губы в довольной улыбке: — То-то я думала, что вранье — от кротов порой и заработанных денег не дождешься! — Ну да, у моих конэко вечно проблемы с оплатой от них, — поддакнула Ясинэ, вставая в боевом кимоно на высокий стульчик. И только так она оказалась на голову выше медведицы, высоким хвостом цепляя деревянный потолок. — А еще говорят, что ты убила одного вельможу мужской бритвой и голая сбежала, убив этой же бритвой всю-всю его охрану почти в три сотни воинов, — Берлинда подошла к ней ближе и коснулась кистей рук, прося их поднять. Ясинэ расхохоталась, едва не потеряв равновесие. И только отсмеявшись, подняла руки. — Да не голая я была, просто оби впопыхах забыла, кимоно стало слетать, и я его на поясе завязала. А бритву потеряла на первом же стражнике, променяв на его алебарду. И убила-то всего троих, по лесу уходила тигрицей, меня не смогли догнать… Берлинда снова подхватила веревку с узелками и стала обмерять Ясинэ, считая узлы.. — Я слышала, что ты сочеталась браком с одним котом, но у самого алтаря выпила его душу, — и с опаской посмотрела снизу вверх. Ясинэ вскинула брови и удивленно захлопала ресницами, пытаясь вспомнить. — А, этот… Давно было, — Ясинэ покрутила рукой. — Я тогда пыталась нащупать границы своих возможностей. И мне подумалось, что если я могу управлять водой, а в людей воды очень много, я могу просто лишить их ее. И я решила, что не буду ждать, а просто попробую при первом удобном случае. Я коснулась того кота-хамелеона губами и заставила всю воду испариться. Наверное, со стороны это выглядело так, будто я душу выпила… — А я думала, ты использовала кумо. — Я не прибегаю к кумо, мне кажется это нечестным… — Ясинэ повела плечом, и медведице пришлось повторить одну из мерок. — Они сами иногда помогают мне и как будто ходят за мной по пятам, следя за каждым вдохом, каждым шагом, каждым словом. Я всегда чувствую их присутствие, и не в кристаллах, в которых заточены несколько из черных стражей, а вообще. — Должно быть, странное ощущение, — Берлинда невольно обернулась, будто и за ней должно было по пятам ходить черное кумо. — Будто позади меня смерть. Отступлю, сдамся — они разорвут меня на клочки за малодушие, — болезненно улыбнулась Ясинэ. — Не живые, не мертвые. Они на границе между явью и смертью. Они винят себя за малодушие всю свою не-жизнь. Ясинэ прищурилась: — А где ты взяла черное кумо для танто? Берлинда отвернулась, чтобы внести записи и проворчала: — Там, где нашла. Ясинэ насупилась, следя за медведицей. Черные стражи оберегали храмы и алтари. Заходя на их территорию, всегда нужно соблюсти ритуал, о котором не-шисаи не знают. — Ты говорила еще о яблоках, что растут у алтарей. Надо полагать, что ты использовала черного стража того алтаря. Как ты заставила его повиноваться в самый первый раз? — Я не знала, что там страж. Сорвала яблоко и надкусила. А потом черное облако нависло надо мной, застрекотало, затрещало молниями, окутало меня и вдруг заурчало. И больше никогда не трогало, — пожала плечами Берлинда и махнула рукой, отпуская Ясинэ со стула. — Как же ты сделала из кумо нож? — Приходи через месяц с кумо, металлом и священной водой — узнаешь. *** И Ясинэ пришла ровно через месяц. Металл должны были уже доставить, уж сроки кроты не срывали никогда. Берлинду она застала за кузнечным горном, в котором уже лежал раскаленный добела стальной прут. Бросив взгляд на вошедшую, кузнец коротко кивнула и вернулась к работе. Чуть поодаль от наковальни стояло пустое ведро, и Ясинэ присела возле него. Отпихнула любопытную морду тигренка, потерла руку и опустила их внутрь. Священная вода, стекая с пальцев, быстро заполнила собой ведро на две трети. Закончив — встала у стола, заваленного инструментами, и стала наблюдать. Берлинда, вытащив заготовку из пламени, принялась ее отбивать молотом на наковальне, превращая самый кончик в треугольную лопатку. После нескольких повторов она стала сворачивать лопатку в своего рода трубочку — гнездо для будущего древка.