Очнулась она от резкого запаха нашатырного спирта. Голова загудела, стоило только разлепить тяжелые веки, а свет больно резанул по глазам. Склонившаяся над ней медсестра выпрямилась, отложила в сторону тошнотворно пахнущую ватку и села напротив, пристально вглядываясь ей в лицо. - Голова кружится? Болит что-нибудь, тошнит? - Нет вроде... – выдохнула Вероника. За ее спиной кто-то с силой втянул носом воздух, она оглянулась и тут же ойкнула – в глазах от резкого движения мгновенно потемнело. - Слава богу, а то я уже была готова «скорую» вызывать, – беспокойно запричитала Нина Леонидовна. Глеб мрачно глядел на худрука, скрестив руки на груди. – Галина Викторовна, я вас прошу, дайте ей что-нибудь из успокоительного, а ты, Вероника, выпьешь, что дадут, и пойдешь домой. Хватит с меня на сегодня обмороков на репетиции. - Нина Леонидовна, но просмотр ведь... - Никаких «но», – отрезала худрук. – Домой спать. Потом отрепетируешь, не хватало еще, чтобы вы мне тут все попадали от переутомления и стресса. Медсестра проводила ее взглядом, подождала, пока за ней закроется дверь медкабинета и хмыкнула. - Да уж, немудрено, что люди в обморок падают, с таким-то преподавателем... Так, вы оба меня не слышали. Сейчас дам тебе таблетку, и идите, отдыхайте. Дымов, проводишь ее. - Провожу, Галина Викторовна, не беспокойтесь, – ответил Глеб. Ника медленно подняла на него глаза, борясь со слабостью. Он был неестественно бледен – то ли от падающего света, то ли от тревоги за нее. На полу валялись его рюкзак и ее сумка, из которой торчала впопыхах сложенная одежда – она узнала неряшливый почерк Лены. Память отказывалась работать, как она ее не напрягала. Что вообще произошло? Вернувшаяся медсестра сунула ей стакан воды и две таблетки и опять ушла, попутно поставив в углу ширму. Глеб осторожно сел рядом с Никой, поправив рукав футболки. - Что случилось? - Если честно, мы сами не поняли, – признался Глеб. Вероника сделала глоток из стакана, поморщившись от горечи лекарств. – Ты просто вдруг упала, девчонки тебя чудом успели подхватить. Нина Леонидовна вообще такую панику подняла, все боялись, что ты... тоже... как Ира... Он не договорил. Ника осторожно взяла его за руку, спрятала лицо на плече и закрыла глаза. Свободной рукой Глеб обнял ее, подтянув ближе к себе. На короткий миг ей показалось, что все это сон. Смерть Иришки, полиция, показания, подозреваемые, ее обморок... Но все еще быстрый стук сердца, который она слышала совсем рядом с собой, говорил, что это не так. Воспоминания нахлынули неожиданно, рухнув на нее, словно ледяная вода из ушата. Резко отстранившись, Вероника круглыми глазами посмотрела на Глеба. Он непонимающе хмурился. - Что? - Глеб, я вспомнила... – судорожно прошептала она. – Баядерка... - Что? Причем тут... - Выпила? – послышался громкий голос Галины Викторовны. Вероника быстро кивнула и встала. - Да, все в порядке. Я могу идти? - Можешь. Переоденься вон там, и идите. Если будет плохо, вот тебе название, купишь в аптеке, пару дней на ночь попьешь. Ника послушно закивала, подхватила свою сумку и скрылась за ширмой, на ходу вытаскивая джинсы. Глеб наблюдал за ней молча и ничего не понимал. - Может, ты все же объяснишь? – тихо попросил он, когда Галина Викторовна пропала из вида. Ника пыхтела за ширмой, пытаясь натянуть джинсы. - Сейчас выйдем из академии, расскажу. Только, пожалуйста, не принимай меня за сумасшедшую, – сбивчиво проговорила она, выглянув из-за ширмы. Глеб вопросительно поднял бровь. – Это реально покажется странным. Больше она ничего не добавила, снова исчезнув за белой тканью, и он отошел назад к кушетке, на которую и сел. Последние сутки Вероника заставляла его беспокоиться все сильнее. Он и раньше считал, что рядом с Ириной ей нечего делать – в отличие от нее Ника была более честной и совестливой. И все же что-то удерживало ее рядом с Ирой, и этого Глеб не понимал. Перестал понимать, когда открыл для себя истинное лицо Иры. Если бы он раньше знал, что она окажется такой лицемеркой, если бы раньше поверил... Мелькнула шальная мысль о том, что никого преданнее Ники он не встречал, но Глеб постарался загнать ее подальше, недоумевая, почему именно эти мысли вдруг пришли ему в голову. Вероника все еще шуршала за ширмой, укладывая тунику. Полностью одетая, она появилась спустя пару минут, еще раз заглянула к медсестре, поблагодарила и поманила его прочь из кабинета. До самых дверей академии она не сказала ни слова. Глеб не представлял, какое озарение могло на нее снизойти, когда она быстро перебежала вход в столовую и мышкой выскользнула в соседний коридор. Он поторопился следом. Через проходную Ника тоже пролетела так стремительно, что охранник недовольно заворчал. Глеб старался не отставать. У ворот академии она зашагала быстрее, то и дело оглядываясь, и сбавила шаг только, когда за деревьями показался знак метро. Не дойдя до него пары десятков метров, Глеб поймал ее за руку и толкнул в сторону парка. Вероника нехотя последовала за ним. Как и что объяснять, она не представляла. Ведь бред же, бред сумасшедшего!.. Для чего такие сложности? А если не бред? Что тогда? И будет ли кто-то следующий? - Так. – Глеб остановился у скамейки недалеко от входа в парк, с силой усадил ее на нее и присел рядом на корточки. – Рассказывай. - Баядерка, – опять повторила Ника. Глеб поморщился. - Ник, давай нормально... - Балет, «Баядерка». Вспомни сюжет. Раджа решает избавиться от танцовщицы-баядерки, в которую влюблен жених его дочери. Эта дочь во время праздника велит принести для баядерки корзину цветов, а когда ее приносят, из корзины выползает змея, жалит ее, и баядерка умирает. Помнишь? На просмотре баядерку должна была танцевать Ира. - Погоди, ты хочешь сказать... - Она танцевала партию баядерки, и ее убили точно так же, как и ее героиню, – горячо заговорила Вероника. Глеб молчал, внимательно слушая и глядя в одну точку, между его бровей пролегла напряженная складка. - Ник, это может быть просто совпадение... - Глеб, Иру отравили! Я сама у следователя спрашивала, понимаешь? - Даже если так, – согласился Глеб. – Но это логично. Выстрел все вокруг услышат, а яд мог подложить кто угодно. Цветы ей тоже часто дарили. Это не доказательства, Ник, да и к чему такие сложности? - Я сегодня слышала, как девчонки обсуждали, что это может быть самоубийство, – поделилась Вероника. – Она не могла сама, для этого она слишком любила жизнь. И таких совпадений не бывает. Здесь точно что-то есть, и это что-то связано с этим балетом. - Вот здесь я с тобой согласен. Если у Иры и были враги, то большую их часть однозначно надо искать в академии, – он вздохнул, привычным жестом забросил за спину рюкзак и поднялся. Ника смотрела на него круглыми от волнения глазами. – Пойдем, я тебя до дома провожу. Тебе нужно отдохнуть. Вероника нехотя поднялась, тяжело вздохнула и поплелась следом за ним к метро. Всю дорогу до ее дома Глеб беспокойно на нее поглядывал. Винить его за это Ника не могла, но все равно было обидно. Ну не бывает таких совпадений! Или все же бывает?.. Она уже и сама засомневалась, но уверенность в собственной правоте так просто ослабевать не желала. Допустим, цветы и отравление – это две разные цепочки. Но ведь это не означает, что таинственный поклонник не может быть и Иришкиным отравителем одновременно! А если это был, например, прощальный привет? От мысли, что Ира, умирая, смотрела на цветы от убийцы, ее передернуло. Нет, это слишком жестоко. Кто вообще на такое способен? Краем глаза она заметила, что обстановка метро незаметно сменилась домами ее района, и только тогда поняла, что Глеб ведет ее, держа за руку. Сердце предательски пропустило удар, когда Ника взглянула на их переплетенные руки. Ей казалось удивительным то, насколько естественно выглядел этот жест. Так обыденно, так привычно, что она даже ничего не заметила, не почувствовала – хотя всегда ощущала, когда Глеб находился поблизости. Наверно, срабатывала интуиция. Будто прочитав ее мысли, Глеб чуть сильнее сжал ее ладонь, заставив ее робко улыбнуться. Слабость обморока давно прошла, и только темная рябь еще временами проскальзывала перед глазами. Нужно будет обязательно что-то поесть, решила для себя Ника, следом за Глебом сворачивая в родной двор. - Хотел предупредить, Лена позвонила твоей маме, – вдруг сообщил Глеб, оборачиваясь. Вероника тихо застонала. Ну сейчас начнется. Она быстро прикинула время. От Подольска до Сокольников примерно два часа езды без пробок, с ее обморока прошло уже гораздо больше – значит, родители наверняка уже дома. Рассказывать им по телефону об Ире она не стала, хотя ей очень хотелось поделиться с мамой и выплакаться. Но раз уж они все равно вернулись... - Возможно, она правильно все сделала. Мне так будет спокойнее. - Пообещай мне кое-что, – перебил Глеб, не торопясь ее отпускать, хотя Вероника уже ступила на ступеньку крыльца. – Не лезь никуда. Просто отдохни. Тебе это сейчас нужнее. - Погоревать? – когда он кивнул, Ника продолжила: – А тебе разве нет? Глеб криво усмехнулся, провел пальцем по ее ладони и опустил руку. - Все горюют по-разному. Дома ее встретила встревоженная мать. Вглядевшись в потускневшие глаза дочери, так похожие на ее собственные, Вера Петровна чуть ли не силком усадила ее за кухонный стол, где такой же обеспокоенный отец допивал из стакана лекарство. Ника успела заметить на столе сердечные капли. Сил хватило только на то, чтобы сесть. Глаза закрылись сами, голоса родителей словно отошли на второй план, а перед мысленным взором снова, как живая, встала Ира. Вспомнились их самые первые пробы. Она танцевала, как никогда до этого, уверенная, что ее обязательно выберут на партию Джульетты – и оступилась в самом финале. Ира тогда лишь снисходительно улыбнулась, мол, не везет, со всеми бывает. Сама она станцевала не хуже, но и не намного лучше нее, и Ника потом долго не могла понять, почему в итоге все так обернулось. Неужели никто не увидел, что Иришка переигрывает в некоторых местах, где-то ей не хватает чувств? Это же балет, он построен на эмоциях!.. Потом она смирилась. Пробовала снова и снова, но всякий раз в попытке превзойти недосягаемый образ примы их курса она оскальзывалась почти у самой победы. В такие минуты ее собственное имя казалось ей насмешкой – ну какая она Ника?.. Со временем относиться к своему проигрышу она стала спокойнее, а к Ире – почти как к подруге. Они делились секретами и хранили их, помогали друг другу, хотя порой Нику не покидало ощущение, что Ира относится к ней с чувством собственного превосходства – особенно в те моменты, когда она вновь и вновь умудрялась обходить ее. С Глебом вышло примерно так же. Он перевелся в их академию еще в десятом классе, приехал из Петербурга и почти сразу покорил всех девчонок курса. Но видел перед собой всегда лишь одну. Ника будто опять растворилась, обернулась тенью, кем всегда и была рядом с Ирой. Но она не обижалась, прекрасно понимая, что изменить мнение других до выпуска ей не удастся – все слишком привыкли к действительности. К тому же, такой тенью была не она одна. Господи, неужели эти воспоминания, как призраки, всегда будут с ней? Неужели Ира, как и сыгранная ей Жизель, станет преследовать ее всю жизнь, даже теперь, после смерти?.. Почувствовав ласковое прикосновение к волосам, она прижалась к руке матери, посмотрела из-под ресниц на взволнованного отца и разрыдалась. Она не плакала даже тогда, когда получила травму и слегла почти на месяц. Целый месяц без занятий, да еще на лекарствах – любой танцовщик придет в ужас от такой перспективы. Но она не разрешила себе плакать, понемногу занимаясь в своей комнате, хотя ей полагался постельный режим.