- Что-то случилось? – тут же переспросила Вероника, мысленно приготовившись к худшему. Хотя что теперь для них худшее? Исключение? Отмена просмотра? - Нет, просто хотел поговорить, – успокоил ее Глеб. Ника вздохнула. - Хорошо, давай. Только можно я вещи заброшу? - Я понесу. Лучше вдали от посторонних ушей. Странное подозрение закралось в ее мысли и так там и осталось. Липкий страх прошелся по коже холодком, несмотря на жаркий день, и Вероника почувствовала, как становятся ватными ноги. - Глеб, я... - Боишься, – понимающе кивнул Глеб. – Можем просто выйти на улицу к балеринам, необязательно оставаться наедине. Ника поспешно кивнула, чувствуя себя виноватой. Они прошли через фойе и слились с потоком студентов, дошли до поворота к столовой и свернули в коридор, где вышли через стеклянные двери на улицу. Яркое солнце нещадно палило который день подряд, отчего трава успела высохнуть и пожелтеть. В такую жару многие студенты предпочли скрыться в тени коридоров, а потому во дворе почти никого не было. Быстро обойдя группу весело щебечущих девчушек, Глеб свернул на дорожку, ведущую к памятнику. Ника старалась не отставать. У бронзовой скульптуры, к его радости, никого не оказалось. Кинув рюкзак к изножью памятника, он сел на металлический постамент. Вероника осталась стоять, поглядывая на бронзовые лица трех девушек – безжизненные черты ее пугали. - Все-таки ты ему поверила, – констатировал Глеб. Она вздрогнула. – Ты меня боишься, я же вижу. Может, хотя бы объяснишь? Ника закусила губу, стрельнув в него глазами. Что ему сказать? Что всю ночь она тряслась под одеялом от слез и страха? Что до чертиков боится, что убийца действительно он? Что до сих пор помнит ту его ссору с Ирой и никогда ее не забудет, потому что таким она его никогда прежде не видела? - Я просто не хочу об этом вспоминать, – наконец выдавила Ника. Глеб нахмурился. – Не хочу думать, что кто-то рядом со мной может быть к этому причастен. Этот следователь... пусть он разбирается, кто прав, кто виноват. - Ты сейчас серьезно? – недоверчиво переспросил Глеб. – Ты же знаешь, что он уже копает под меня! Ты, правда, хочешь обо всем это забыть? Убили твою подругу! - И твою бывшую! – закричала Ника в ответ. – Ты думаешь, я забыла ту вашу стычку? Ты же тогда как с цепи сорвался! Ира потом вернулась вся в слезах, чуть в истерике не билась! А ты сейчас думаешь о том, как бы в ее смерти не обвинили тебя? Господи, какая же я дура... - Лучше думать хотя бы о том, как защитить себя, чем просто сделать вид, что все в порядке, – холодно отозвался Глеб. Вероника замерла. - В порядке? – послышался ехидный ответ. – Да я от каждого шороха шарахаюсь, каждого поворота боюсь – вдруг там кто-то есть? Я ночевала в пустой квартире, потому что родители на дачу уехали, и все прислушивалась – не лезет ли кто! Для меня сейчас сделать вид, что все в порядке, это единственный способ не сойти с ума! А ты... делай, что хочешь. Она повернулась, чтобы уйти, но Глеб вдруг заговорил, пригвоздив ее к месту. - Ты не виновата, что она погибла. Вероника прерывисто вздохнула и закрыла глаза, по щекам побежали горячие слезы, плечи затряслись. Она думала об этом всю ночь и так и не смогла принять. Ира умерла совсем рядом с ней, а она ничего даже не заподозрила. Может, будь она внимательнее, Иришка сейчас была бы жива... - Нет, виновата. Возможно, даже сильнее, чем кто-либо другой. А затем она утерла слезы и ушла в сторону танцевального зала, куда Нина Леонидовна перенесла сегодняшнюю репетицию. В раздевалках уже было полно народа. Заметив среди сокурсниц Лену, она пробралась к ней и тихонько вытащила свое трико. Заплаканное лицо мгновенно бросились Лене в глаза, но она промолчала, только беспокойно нахмурилась. - Могли бы и дать нам сегодня выходной, – пробурчала рядом с ними Ксения, затягивая тесемки пуант. – После вчерашнего-то... хотя бы память Иры почтили. - Да никого это, кроме нас, не волнует, Ксюш, – протянула Таня Ивлева рядом с ними. – Думаешь, этой мымре есть дело? Они сейчас больше всего будут бояться общественного внимания, чтобы к академии взгляды всех журналистов не обратились. Если начнут копать, могут до администрации дойти, наверняка там что-нибудь найдут. Им это надо? - Но просмотр могли бы и отменить, – поддержала Ксюшу Лена. Таня покачала головой. - Не отменят. Сейчас еще скажут, что это был несчастный случай, самоубийство, и все. Самоубийство для них лучше, чем убийство, а Иришка, к тому же, отравилась. Может, она и впрямь сама... У Вероники потемнело в глазах, и она покачнулась. Лена тут же подхватила ее под руку и усадила на ближайший стул. - Боже, Ник, прости, пожалуйста, мы не подумали... - Вот мы две дурынды... К горлу подкатил противный комок, дыхание перехватило. Ника согнулась, глубоко дыша носом, пока Лена судорожно искала в ее сумке бутылку с водой. О таком повороте событий Вероника не думала. Ира была эксцентричным человеком, себялюбивым и эгоистичным. Но самоубийство?.. Если так, то почему? Она всегда была в центре внимания, купалась в лучах славы и всеобщего обожания, зачем кончать с собой? Или она совсем не знала свою подругу – какой бы эгоисткой та не была? Может, она вообще никого не знает? Иришку, Глеба... себя? До вчерашнего убийства она думала, что способна справиться со всеми трудностями. Она всегда упорно трудилась, отдавала всю себя любимому делу, шла к своей цели и мечтала когда-нибудь получить место в престижной труппе. Что бы она ни говорила остальным, как бы ни желала, чтобы этот выпускной год уже закончился, финальный просмотр был для нее так же важен, как и всем в этой академии. Еще вчера она была уверена, что преодолеет все. А потом увидела мертвую подругу, и от решимости не осталось и следа. Куда делась та Вероника?.. - Я в порядке, – через силу прошептала она. Лена сунула найденную бутылку ей в руки, и Ника сделала большой глоток, закашлялась и отпила еще. – Все нормально, я в порядке. - Точно? – испугано спросила Ксюша. – Ник, прости, не стоило вообще начинать этот разговор... - Это я виновата, начала тут рассуждать не пойми о чем... – вступила Таня. Лена сверкнула в ее сторону свирепым взглядом, и она виновато замолчала. - Ничего страшного, – успокоила подруг Вероника. – Все равно об этом еще долго будут говорить. Я в норме. Таня сочувственно погладила ее по плечу, толкнула в бок Ксюшу, и они ушли. Лена присела рядом, все еще с тревогой на нее глядя. - Ты точно в порядке? Может, давай я с тобой в медпункт схожу? Выпьешь успокоительное, может, даже домой отпросишься... - Не дури, Лен, – слабо улыбнулась Ника. – Меня наша мымра убьет, если я сейчас уйду. Не волнуйся, со мной все хорошо. Просто... не могу привыкнуть. - Мы все не можем, – вздохнула Лена. – Глебу сейчас наверняка тоже несладко, он же ее столько лет любил... - Любил, – повторила Вероника. – И быстро разочаровался. - Быстро? Ты серьезно? Да он же все эти годы только и твердил, что Ирка на самом деле хорошая, что она не такая эгоистка и лгунья, как все мы утверждаем. Забыла, что ли? - Он не так сильно переживает, как ты думаешь, я об этом, Лен. Он скорее больше волнуется, что виновным сделают его. - Что? – воскликнула Лена. – Это с чего вдруг? Бред же, кто его винить-то будет? - Следователь думает, что это мог быть он. Он меня вчера как раз про Глеба расспрашивал, мог, не мог, ссорились ли они... - Вот черт... ему, наверно, кто-то про ту их ссору рассказал, никто ведь подробностей не знает, а ты не рассказывала... - Похоже на то, – согласилась Вероника. Лена рядом вдруг замялась. - Слушай, насчет подозреваемых... Мальнев меня вчера когда допрашивал, про тебя спрашивал. Мне кажется, он подозревает и тебя тоже. Ника грустно улыбнулась. - Не удивлюсь, если и ты будешь в этом списке. Все, кто дружил с Ирой, потенциальные убийцы. - Но виновный ведь только один, – заметил Лена. Ника оставила это замечание без ответа. Когда они пришли в зал, Нина Леонидовна скользнула по ним недовольным взглядом, но ничего не сказала – видно, помнила, как вчера отреагировали девочки на убийство их подруги. Быстро обойдя худрука, Лена и Вероника заняли свои места. Ксюша незаметно наклонилась к ним. - Мы сказали, что Нике плохо, и вы опоздаете. - Спасибо, – шепнула Лена. – А что сейчас происходит? Ксюша пожала плечами, и Ника отвернулась, быстро окинув взглядом колонну сокурсников. В дальнем конце ей на глаза попался Глеб, хмуро смотревший в ее сторону. Она отвела взгляд, на мгновение остро ощутив вину за свои слова. Пожалуй, он был прав. Она винила себя за смерть подруги, и потому упрекала всех вокруг. Но ведь каждый переживает скорбь по-разному. Может, он скорбит по-другому, а она взяла и безо всякой причины обвинила его в бессердечии. Конечно, странно, что их с Ирой любовь так быстро прошла, но она сама никогда не лезла в их отношения, предпочитая скрывать свои собственные чувства за семью печатями, и причины разрыва не знала. Может, в этом и кроется такое нынешнее отношение Глеба к смерти Иры? - Итак, раз все собрались, я предлагаю начать, – заговорила Нина Леонидовна. – Знаю, сегодня тяжелый день. Мы потеряли талантливого человека и хорошую подругу. Нам всем будет ее не хватать, ее любви к жизни и балету, ее отзывчивости и доброты. Но все же жизнь продолжается, и нам всем нужно двигаться дальше. И первым делом нам нужно решить, кто займет место Иры на выпускном просмотре. Как вы знаете, концерт будет состоять из фрагментов различных балетных постановок. Кроме «Жизели» Ирина участвовала еще и в танце из «Баядерки». Нужно выбрать, кто будет танцевать главную партию вместо нее, и как можно скорее начать... - «Баядерка»... – прошептала вдруг Вероника. Что-то щелкнуло в голове, будто кусочки мозаики неожиданно сошлись и встали на свои места. – Ну конечно... Зал вокруг закружился самыми разными красками, пол ушел из-под ног. Рядом с ней закричали, кто-то позвал ее по имени, схватил за руку, не дав упасть. Последним, что она увидела, прежде чем отключиться, было лицо Глеба, встревожено заглядывающего ей в глаза. Глава шестая