- Мне кажется, скорее парень. Чисто по описанию Виктора больше похоже на парня. - У нас и девушки высокие и худые, – напомнил ей Глеб. - Ты думаешь иначе? - Мне больше интересен мотив. Смотри, достойных кандидатов на место Иры не так уж и много: Таня, Ксюша, Лена и ты. При этом вы почти всегда вместе. Даже если предположить, что Иру убил кто-то из вас – просто предположить – то убить Таню никто из вас не мог. - Откуда ты знаешь, может, у меня сообщник есть? – едко поинтересовалась Ника. Глеб фыркнул. - Кто? Сережа твой? Да ему духу не хватит... Идем дальше. Если исходить из возможного мотива, то главная партия – вариант беспроигрышный, мы уже решили, что все дело в ней. Но что, если убийца – человек посторонний? Кто-то, кто не связан с балетом и не может повлиять на выбор ведущей танцовщицы? - Хочешь сказать, кто-то расчищает путь на сцену для кого-то из нас? – недоверчиво переспросила Ника. Глеб с мрачной уверенностью кивнул. - Наверняка. Возможно, у него есть другие причины, но пока такой вариант мне кажется вполне возможным. Так что тут либо танцовщица, которая по технике намного уступает тебе, Лене и Ксюше, а потому пытается выбить вас из колеи угрозами и устранить соперниц – и даже убить. Либо человек, которому надоело видеть кого-то из вас на вторых ролях, и он решил во что бы то ни стало добиться для вас возможности. Перспектива вырисовывалась ужасающая. И в том, и в другом случае велика вероятность новых угроз и возможного убийства, а выпускной просмотр никто не станет отменять – в крайнем случае просто перенесут на другую дату. Но кто знает, не станет ли и преступник выжидать? Что, если следующей будет Лена или Ксюша? А если она сама? Что же теперь шарахаться от каждого встречного, как прокаженной? Еще и от следователя нет никаких известий. Придумать бы хоть что-то, выманить его как-нибудь... Словно что-то почувствовав, Глеб подался вперед и нахмурился, вглядываясь в серые глаза. - Ник, ты что задумала? У тебя выражение такое же, как во время нашей поездки в Питер. - А какое у меня было выражение? - Будто ты не уверена, выгорит твоя идея или нет, но ты точно будешь сожалеть, если не попробуешь. Ника усмехнулась: рассуждения юноши были не так уж и далеки от истины, но знать ему об этом не следовало. Уж эту ее идею он точно не одобрит. - Рассказывай, что задумала? – настаивал Глеб. Ника покачала головой. - Ничего, просто пыталась понять, как быть дальше. Молодой человек напротив замер, пристальнее вгляделся в ее лицо, прищурился. - Мне не нравится, как это звучит, – от прозвучавшего в его голосе холода Ника поежилась. – Ты уже нашла Виктора, узнала все, что могла. Оставь остальное следователю. - Я же не отнимаю у него работу. - Ника, нет! Хватит. Мы двоих уже потеряли, хочешь стать третьей? А о своих близких ты подумала? Неозвученное «Ты подумала обо мне?» повисло в воздухе зыбкой тенью. - Мне просто кажется, что я могла бы сделать больше. - Ты сделаешь больше, если останешься в живых, – отрезал Глеб. – Ты же лучше меня понимаешь, что этим человеком может быть кто угодно! Младшекурсник, которому Лена когда-то дала совет. Партнер Ксюши, который одним из первых разглядел, чего она на самом деле стоит. Твой Сережа, по доброте душевной согласившийся нам помочь. - Что ты к нему так привязался? – не выдержала Ника. – Он же нам помог. От вида разъяренного Глеба ее разобрал смех. Каким-то ускользающим сознанием она вдруг поняла, что как раз так и выглядит ревность, а следом за этой мыслью веселье сменилось непонятно откуда взявшейся смелостью. Наблюдавший за ней Глеб тоже почувствовал эту перемену: взгляд синих глаз стал еще более колким и цепким, как если бы от того, что произойдет дальше, зависела вся его жизнь. - Просто я до сих пор не понимаю, как ты с ним связалась. Почему именно он? - А почему нет? Он ничего от меня не требовал, пусть мы и проводили с ним мало времени вместе. Да, он эгоист, каких еще поискать, но с ним было спокойно. - А со мной, значит, тебе неспокойно? Он резко придвинулся ближе, с грохотом пододвинув стул. Ника даже не вздрогнула, только взгляд на секунду отвела, собираясь с духом. - Знаешь, за все то время, что мы с тобой знакомы, только когда ты рядом, я чувствую себя настоящей. Будто без тебя мой мир кажется неполным. Но спокойно мне не было никогда. - Почему? - Потому что ты любил Иру, а мне были дороги вы оба. Поэтому я могла быть рядом только другом. Поэтому, когда вы снова сошлись, я вздохнула с облегчением, потому что так было правильно. Потому что, когда вы расстались, я невольно подумала, что... возможно, судьба дает мне шанс. Что, может быть, ты обратишь на меня внимание. Но даже тогда мне было не по себе, потому что я прекрасно знала, как на это отреагируют остальные. - Как отреагирует Ира, ты хотела сказать? – тихо уточнил Глеб. Ника кивнула с грустной улыбкой. - Я сама не знаю, почему так цеплялась за дружбу с ней. Может, мне просто было ее жаль. Может, мне хотелось быть причастной к ее славе. А, может, я просто хотела быть ближе к тебе. – Ника перевела дыхание, твердо встретив его потемневший взгляд. – Потом я подумала, что стоит попробовать построить свою жизнь. Найти того, с кем я смогу не оглядываться на вас двоих. По-настоящему счастливой меня бы это не сделало, но помогло бы понять, как быть дальше. Так мы и сошлись с Сережей. Вы с ним совершенно не похожи: он более эгоистичный, более черствый и уж точно не настолько великодушный, как ты. Но он такой же добрый, дружелюбный и, на самом деле, довольно хороший парень. - Тогда почему вы расстались? - Потому что только дарить свою любовь и не получать ее в ответ я не хочу. Я и так это делала слишком долго, неужели я не заслужила ответной любви?.. Не как к подруге, а просто как к девушке? Глеб мгновение молчал. Рука на короткий миг дрогнула, словно он хотел коснуться ей ее плеча, но в последний момент передумал. - Ты сказал, что у меня не выйдет вышвырнуть тебя из моей жизни, – продолжила Ника. – Ты был прав, не выйдет. Я уже пробовала, я пыталась тебя забыть. И в какой-то момент у меня почти получилось. Вот только «почти» – не значит «совсем». Я просто не смогу от тебя отказаться. Он вдруг улыбнулся, почувствовав на предплечье ее ладонь. - Не думай, что потом у тебя будет такая возможность, – усмехнулся Глеб. Ника закатила глаза с тихим смешком. - Сомневаюсь, что я ее использую. Прикосновение мужских губ – сухих и неуверенных – обожгло с первых же секунд. Сильные руки скользнули по талии, пробрались под ткань майки, касаясь обнаженной кожи, пока он ловил поцелуем ее сбившееся дыхание. Тонкие пальцы зарылись в короткие волосы, сжимая их у самой шеи, а она все пыталась оказаться к нему как можно ближе, будто опасаясь, что этот миг растворится, и все исчезнет. Сколько раз она представляла себе этот момент? Сколько раз думала о том, каково будет вот так обнимать его? Сколько раз мечтала о таком поцелуе, гадая, каким он будет? Реальность оказалась совершенно не такой. Была ли то сентиментальность или просто юношеская неопытность и романтичность, но в воображении это мгновение представлялось чем-то нежным. Вот только ей стоило давно понять, что Глеб пусть и романтик, но все-таки не железный. Каким бы он ни представлялся другим, она точно знала, что под маской холодной невозмутимости, видимой многими, скрывается горячая душа. Это она сейчас обжигала ее прикосновениями, опаляла своим дыханием, заставляла ее саму гореть вместе с ним одним огнем. Она предлагала претворить желаемое в жизнь – и Ника не могла ей отказать. Она не заметила, когда он подхватил ее на руки; не заметила, когда обхватила ногами его талию, лишь бы не отпускать ни на секунду, пока он неудержимо испытывал поцелуями ее выдержку. И как они оба оказались в ее комнате, не заметила тоже. Лишь поняла, что он отстранился на миг, и потемневшие синие глаза посмотрели на нее с такой любовью и страстью, что ничто другое уже не имело значение. Хотелось обладать друг другом, и это желание казалось как никогда очевидным. Почему они не видели этого прежде? Неужели так было всегда?.. Горячее дыхание у самого уха. Тихое эхо шепота. Губы, накрывшие лихорадочно бьющуюся жилку у шеи. Осторожное прикосновение у ключиц, словно дотронься сильнее – и сломается. Обжигающее ощущение чужого тепла рядом, когда кожа к коже – единственно правильно. Так искренне. Необходимо. Естественно... Прижав к себе хрупкое женское тело, Глеб уткнулся носом в светлую макушку, лениво перебирая свободной рукой ее волосы. Почему он не видел всего этого? Почему заметил только сейчас, когда потерял столько времени?.. Что было бы, если бы у них все сложилось намного раньше?.. Извернувшись в его объятиях, Ника пытливо вгляделась в черты мужского лица. - О чем ты думаешь? - О твоих словах, – улыбнулся Глеб. – Ты кое в чем ошиблась. - Ты о чем? Он замолчал, пытаясь собраться с мыслями и рассеянно вырисовывая узоры на обнаженной спине. - Ты говорила, что я не обращал на тебя внимания. Это не совсем так. Обращал, просто не понимал, почему определенные моменты так меня задевают. Меня всегда жутко раздражал твой Сережа – просто потому, что я не понимал, что у тебя с ним может быть общего. И с Ирой было так же. Вы с ней слишком разные: она капризная и придирчивая, ты же – очень искренняя и светлая – но отчего-то вы все равно дружили. Мне постоянно казалось, что среди таких людей тебе не место, что ты совершенно другая. И от этого все время хотелось тебя как-то защитить, уберечь. Я не знаю, была ли это просто дружеская забота или же влюбленность, но... Когда вы с Сергеем разошлись, мне стало легче. И после смерти Иры тоже. Будто я что-то понял для себя. - Тогда что изменилось? – севшим голосом спросила Ника. – Почему ты решил открыться именно сейчас? - Знаешь, говорят, что человек понимает, что ему действительно дорого, когда оказывается перед возможностью этого лишиться. – Глеб коротко поцеловал ее в лоб, прижав к себе еще сильнее. – Видимо, это правда. Я могу потерять что угодно, отказаться от всего, но только не от тебя. Ты стала частью моей жизни, без которой смысла я уже не вижу, вот и все. Вслушиваясь в любимый тихий голос, разморенная его нежностью и теплом, Ника потихоньку засыпала. Краем сознания ей вдруг вспомнилась одна недавняя репетиция – и намеки подруг, которые первыми заметили симпатию Глеба. Ту самую, в которую она сама так боялась поверить. И которая неожиданно стала тем самым светлым лучом, развеявшим окружавший ее мрак. Глава двадцать первая