Молодец Макаров, молодец – пока формальный капитан корабля пытался отдохнуть, настоящий офицер работал! Интересно, а он предок прославленного во время Русско-японской войны адмирала или просто однофамилец? Впрочем, это был не самый интересный вопрос, который вертелся в голове «гвардейца», – кое-что из сказанного вчера новыми знакомыми явно противоречило той истории, которую Артём знал из книжек и кинофильмов. Дождавшись, когда Макаров отдаст матросам необходимые распоряжения и замрёт на мостике, парень спросил: – Царь Пётр отправил полсотни человек обучаться командованию кораблём, но в экипаже есть и другие важные специальности, например боцман, корабельный плотник, такелажник, парусный мастер и так далее. Откуда возьмут этих специалистов? Из Голландии? – Далась вам эта Голландия, – недовольно поморщился Макаров. – Царь специально ездил в Вену и договорился с королём о найме полутысячи православных моряков с Адриатического моря. Артём опешил, он впервые услышал о каких-то «православных моряках»! При том что в русском морском лексиконе много голландских слов. Как ни крути, а этот факт никуда не спрячешь, поэтому новый вопрос прозвучал с долей ехидцы: – Я не совсем понимаю, слова «шкипер», «рундук» и многие другие пришли на Русь от сербов? Макаров громко захохотал, а отсмеявшись, утёр слёзы и серьёзно ответил: – Прошу простить меня и не принимать смех в свой адрес, ещё раз простите, не сдержался. Россия уже сто лет отрезана от моря, что и является причиной войны со Швецией. До этого мы тысячу лет торговали с Европой, и не факт, что названные термины пришли к нам, а не взяты голландскими торговцами у новгородцев. Уверенный ответ заставил Артёма призадуматься. Как-то раз он смотрел по телевизору, на одном известном федеральном канале, которым явно заправляли рептилоиды[41], выступление какого-то умного дяди, который гневно утверждал, что царь Пётр украл у Руси пять с половиной тысяч лет истории. Сейчас, мол, по русскому календарю, который правильно называть «Коляды дару», семь тысяч двести восьмой год, а предки голландцев пришли в Европу менее тысячи лет назад. Впрочем, обдумав ответ Макарова, парень спросил о другом: – Почему Пётр решил воевать со Швецией, а не продолжить войну с османами? – Что нам османы? – вежливо улыбнулся Макаров. – Они мешают Испании, а нам от них ни тепло ни холодно. Вот шведы – совсем другое дело. Перепродажа русского зерна даёт королю полтора миллиона талеров. Час от часу не легче, какая ещё перепродажа зерна? Шведы построили на Неве три крепости, а торговцы грузятся в Новгороде. Одни говорили, что суда под русским флагом в море не пропускались, другие утверждали, что новгородцы боялись выходить в море. Во всяком случае, Артём слышал что-то вроде этого. – Как они могут перепродавать, если зерно везут, по слухам, на голландских судах? – недоверчиво спросил парень. – Везут, – подтвердил Макаров, – и немцы с англичанами тоже везут. Беда в том, что Нева вообще закрыта для плавания, торговать дозволено через Ригу. – Как это через Ригу? – изумился Артём. Фёдор Васильевич Макаров принялся подробно рассказывать о войнах Смутного времени, которые переросли в свару между бывшими союзниками. В конечном итоге шведы отобрали у поляков Ригу и потребовали у Руси торговать только в этом городе. Кабальные условия сильно ударили по карманам торговцев, китайские и персидские товары стоили в Риге не намного дороже, чем в Астрахани. В Новгороде начался упадок, многие известные купеческие дома перебрались в устье Двины. Оно и понятно, у торгаша родной дом там, где больше денег. Петровский волонтёр прав: что даст выход в Чёрное море в таких условиях? А ничего! Побережье давным-давно занято турками, каких-либо важных ресурсов там нет, торговых центров нет, воевать нет причин. Тем не менее войны с Турцией происходили. Почему? Надо выяснить, иначе, перебравшись в Россию, по незнанию ляпнешь какую-нибудь глупость. – Вы говорите, османы не мешают, а сами совсем недавно закончили с ними воевать, – демонстрируя досужее любопытство, спросил Артём. – Тоже мне война! – отмахнулся Макаров. – С османами бились Вена с Венецией, да поляки хотели отогнать их от своих границ. А нам что? Венецианцы с австрийцами денег дали, поляки Киев вернули, вот и отправили стрельцов с малым дворянским ополчением. – Многих людей положили? Я читал о стотысячном войске, что крымчаки в степи огнём разогнали! – Артём подкинул провокационный вопрос. – На Руси отродясь такого войска не видали! – всплеснул руками Макаров. – Стрельцы из Москвы уходили с царским полком, по пути казаки прибились, Войско собралось тысяч в двадцать, не более. Ополчение Артёма и интересовало – в школьные годы читал в книжке о смотре, куда дворяне привели плохо одетых крестьян с муляжами вместо оружия[42]. – Скольких ополченцев должен привести дворянин? – поинтересовался он. – Количество боевых холопов или кошевых слуг уставами не регламентируется! – с толикой ехидства ответил Макаров. – Всё зависит только от кошелька поместного ратника. Я встречал личные отряды в сотню сабель! Впрочем, видел и одиноких ратников… – Вы можете пояснить причины разгрома русской армии под Нарвой? – Артём вспомнил об этом событии, изложенном в учебнике истории. И вроде бы этот разгром произошёл всего год назад по местному времени. – Какого ещё разгрома? – недовольно спросил Макаров. – Мы оконфузились, это точно, а разгрома не было и в помине. – В чём заключался конфуз? – удивился Артём. Может, он не знает текущего значения слова «конфуз»? Что оно здесь означает? – У шведов две сорокатысячные армии, одна билась в Голштинии с датчанами, – начал пояснять Макаров, – другая стояла против Августа под Ригой. Пётр Алексеевич предвидел появление ещё одного войска вместе с королём и перегородил реку Нарву скованными цепью брёвнами. Поляки взяли Динамюнде и блокировали вход в Двину. Наши со спокойным сердцем осадили крепость, а голландцы прислали флот и высадили третью армию в двадцати верстах от Нарвы. – Ну, если всё складывалось так удачно, то почему царь Пётр отступил? – продолжал допытываться Артём. – Пётр Алексеевич войском не командует, для этого есть генералы! – резко ответил Апраксин. – Мы под стенами Нарвы настоящую гору вражеских трупов положили, но после всё-таки сами отошли. По стратегии так нужно было. Это Европа посылает солдат на смерть ради личной гордыни, а нам каждый человек дорог. Ничего, недолго шведам радоваться! Шереметев уже год по Ингерманландии[43] бродит с десятью полками драгун. Вот дождётся удобного момента и враз возьмёт Нарву. Не слишком ли уверены петровские волонтёры? Хотя, если глянуть на эти на события через школьный учебник, за время войны Карл XII не взял ни одной крепости. А русская армия без особого труда овладела двумя дюжинами, включая Ригу с двадцатитысячным гарнизоном. Причём нигде не говорится о запредельных потерях, неудачных штурмах и окровавленных героях с флагом на башне. Скромненько так пишут: пришли русские и взяли Ригу, Выборг, Ревель, Штеттин, Штральзунд с прочим перечнем шведских боргов и бургов. Или Артём чего-то не знает? – Не боитесь прямой атаки через Новгород на Москву? – поинтересовался он. – Ещё чего? Карл, конечно же, неуч, и фельдмаршалы у него пуще скоморохов, но подобную глупость не сделают! – с некоторым недоумением ответил Макаров. Да, шведского монарха прозвали «Дубовая башка», но это не повод называть его полководцев клоунами. После Полтавы они бросили своего короля и сдались Петру, но сей поступок можно объяснить разными причинами. Как вариант, земли остзейских немцев перешли России, что могло послужить законным основанием для перехода на службу к новому сюзерену. – Почему? – уточнил Артём. – Да потому! – воскликнул Апраксин. – Сначала надо пройти через заслон крепостей! Сколько раз враги стояли у Изборска? А Псков? Самая неприступная крепость в мире! Посмотри на Новгород, три кольца стен с артиллерийскими башнями в обрамлении рек! После Смутного времени добавили крепостей вокруг Москвы. Вам бы, сеньор, разок глянуть на стены Коломны или Можайска! – Извините, я неправильно спросил. Почему вы сравнили фельдмаршалов со скоморохами? – с усмешкой уточнил Артём. – Вот вы о чём! – ухмыльнулся Макаров. – Карл пожаловал своего учителя фон Реншильда разом в фельдмаршалы и назначил командующим над всей армией! В Померанию приехал фельдмаршалом капельмейстер дворцового оркестра фон Стенбок. – Пётр тоже выписывал иностранцев при взятии Азова и Нарвы! – парировал Артём. – То были инженеры для ремонта крепостей, – возразил Макаров. – С Нарвой не вышло, Азов сдался без боя, и архитекторы отправились возводить укрепления вокруг Таганрога. Возможно, всё было именно так, как сказали волонтёры, Артём не стал спорить. У него появилось множество новых вопросов о жизни в России и Северной войне, но тут корабль вышел на траверс порта Пуэрто-Вьехо, и стало не до разговоров. Офицеры спевшимся дуэтом принялись отдавать команды матросам на реях. Работа шла слаженно, и сложнейший манёвр – заход и постановка на стоянку в незнакомом месте – прошёл на удивление гладко. – А у вас на диво замечательный трофей! Бригантина прекрасно слушается руля! – похвалил Апраксин. – Так это бригантина? – запоздало спросил Артём. – Я думал, что это фрегат! Волонтёры рассмеялись. – Вот ведь… Герой! Взял на шпагу корабль и даже не понял, что именно он из себя представляет! – отсмеявшись, сказал Макаров. – Фрегат – это военный трёхмачтовый корабль с полным парусным вооружением и одной орудийной палубой. Фрегаты имеют водоизмещение от ста до трёхсот тонн и носят экипажи в две сотни человек![44] При всём к вам уважении, месье, вы бы такой корабль на абордаж не взяли, зубы бы обломали! А вот кораблик, на котором мы плывём, – бригантина[45], имеет всего две мачты, водоизмещение до двухсот тонн и может нести экипаж до сотни человек. Вам повезло – насколько мне известно, на борту было не больше пяти дюжин рыл! – Кстати, эти самые рыла загадили кораблик чуть более чем полностью, – усмехнулся Апраксин. – Вам придётся долго его отмывать! Впрочем, на конструкции эта грязь и дерьмо не особо сказались – обшивка не разошлась, набор корпуса не потерял форму. Дадите команду почистить тут всё… с песочком! И будет просто загляденье! Гавань неожиданно оказалась до отказа забита судами различных видов, типов и размеров. Судя по флагам, это пришёл очередной частный флот из Генуи. Понадеявшись на статус полноправного жителя города, Артём приказал идти к причалу. Какое там! Используя отпорные крюки, фрегат, под матюги недовольных моряков, буквально протиснулся к берегу и намертво сцепился борт в борт с соседями. По причалу, заваленному тюками и бочками, к ним мчался разъярённый капитан порта. – Совсем охренели! Немедленно выходите на рейд, иначе внесу вас в чёрный список с вечным запретом заходить в мой порт! – проорал он на бегу. Артём умышленно резко вышел наперерез, отчего главный портовый чиновник с лёту уткнулся носом в грудь. – Добрый день, сеньор, приятно видеть столь дружескую встречу! – И мне приятно. – Капитан порта с учтивым поклоном сделал шаг назад, потёр рукой оцарапанный о пуговицу нос и недовольно спросил: – Кто хозяин этого корабля? – Я, уважаемый сеньор, я, – изображая на лице скуку, ответил Артём. – Понимаете, совершенно случайно встретил старых друзей, – жестом указал на рейд, где бросали якоря корабли сопровождения, – и пригласил их в гости. – Только недолго, – буркнул чиновник. – У нас ярмарка, в порту и без вас не протолкнуться. – А это на усмотрение адмирала! Французы хоть и наши союзники, но напрямую нам не подчиняются. Сколько захотят, столько тут и простоят! – небрежно ответил Артём. Капитан порта по-девичьи захлопал ресницами, недоумённо посмотрел на Артёма и только сейчас заметил перевязь со шпагой. Что в его глазах выглядело, как выход почтенного «плантатора» на тропу официальной войны. И это вкупе с появлением большой эскадры военных кораблей навевало определённые мысли. Охнув, чиновник закашлялся, достал большой батистовый платок и долго утирал враз вспотевшее лицо. Обречённо вздохнув, капитан порта вежливо шаркнул ножкой и затараторил: – Разумеется, разумеется, корабли наших уважаемых союзников не помешают прибывшим торговцам. – Приготовьте для моего корабля патент на право плавания под флагом Испании. Бригантина получит название «Аврора»! – по-прежнему небрежно сказал Артём. Немного успокоившийся чиновник задал рутинный вопрос: – У вас на корабль купчая или дарственная? – Бригантина – мой личный трофей, о чём в корабельный журнал внесена соответствующая запись. Адмирал д’Эшен засвидетельствовал сей факт личной печатью! – любезно улыбаясь, ответил Артём. – Вы… вы отлучались из города и принимали участие в морском сражении? – растерянно спросил капитан порта. – Да! – резко ответил Артём. – Я офицер гвардии его величества короля Испании! Бригантина взята мной на шпагу в честном бою! Союзники подтвердят! Стоящие рядом русские волонтёры синхронно кивнули. Капитан порта обречённо вздохнул, вежливо попрощался и почти бегом ускакал куда-то за груды лежащих на берегу товаров. Видимо, понёс «в народ» интересные новости. – Сеньор Макаров, прикажите сигнальщику передать семафор[46] на рейд: «Приглашаю всех офицеров на ужин в моё имение», а вас с сеньором Апраксиным прошу ко мне в гости. – Благодарю за оказанную честь! Я немедленно отдам нужные команды матросам, оставлю на корабле за главного старшину и буду в вашем распоряжении, – ответил волонтёр. Примерно через полчаса Артём с Макаровым и Апраксиным спустились с причала на берег. Всё пространство между складами оказалось забито тюками и бочками разных размеров, конными повозками и ручными тележками. Въезд в порт преграждал заслон из весов и прилавков, на которых городская стража взвешивала или пересчитывала вывозимый товар. Здесь собирали первый и самый мизерный побор с купцов. Королевским указом определён строгий регламент вывоза драгметаллов и колониальных товаров. Каждое судно обязано зайти в Веракрус, где чиновники вице-короля составят грузовую декларацию и взыщут налог. Затем маленькие конвои перейдут в просторную и удобную гавань Гаваны, откуда и отправляется трансокеанская эскадра. И, несмотря на такой многоступенчатый контроль, примерно половина из всех богатств Америки ускользает от бдительного ока государства и уходит в Европу контрабандным путём. Сержант городской стражи оказался глазастым – несмотря на толчею, сразу заметил Артёма. Особо отметил шпагу вместо привычного тесака на боку «звезды новостей Пуэрто-Вьехо». Отправив гонца к капитану, сержант с парочкой стражников расчистил «гвардейцу» проход в толпе и «взял на караул». Провожаемый удивлёнными взглядами десятков незнакомых моряков и торговцев, парень вальяжно вышел с территории порта в город. Главная, можно сказать, единственная улица оказалась запружена людьми. Здесь толпились солдаты и офицеры королевской морской пехоты, моряки разных рангов, купцы всяческих гильдий, владельцы и охранники караванов, погонщики и рабы, приличные женщины и шлюхи из борделей – приход частного флота одного из великих торговых домов Пуэрто-Вьехо являлся знаменательным событием для всего города. Русские волонтёры с интересом рассматривали ряды двухэтажных домиков с магазинчиками на первом этаже. Затем, дальше от порта, стали появляться трёх- и даже четырёхэтажные городские виллы олигархов-талассократов, построенные из местного известняка и украшенные затейливой резьбой в стиле барокко по всему фасаду. – И это провинциальный городок на задворках цивилизованного мира! – печально вздохнул Апраксин. – Нам до них ещё сто лет ползти раком!