– Пусть даже Маркус влюбится в тебя, что навряд ли когда-нибудь произойдёт, хотя ты тут ни при чём. Он не из тех, кто быстро влюбляется. – Онория замолкла, пытаясь вспомнить начало своей фразы, поскольку была не совсем уверена, что закончила мысль. Сара скрестила руки на груди: – Где-то там, среди оскорблений, затерялся смысл? Онория закатила глаза: – Даже если Маркус кого-то полюбит, то сделает это самым обычным, обыденным способом. – Разве любовь бывает обычной? – спросила Айрис. Её философское замечание заставило всех замолчать. Но лишь на миг. – Он ни за что не станет спешить со свадьбой, – продолжила Онория, обращаясь к Саре. – Он ненавидит привлекать к себе внимание. Просто ненавидит. Маркус не избавит тебя от участия в концерте, это уж наверняка. Несколько секунд Сара сидела тихо, потом она вздохнула, понурилась и мрачно произнесла: – Возможно, Грегори Бриджертон? Кажется, он похож на романтичную личность. – Настолько романтичную, чтобы решиться на побег? – спросила Айрис. – Никто никуда не сбежит, – воскликнула Онория. – И все вы будете играть на концерте в следующем месяце. Сара и Айрис воззрились на неё с одинаковым выражением на лице – смесь изумления и возмущения. И небольшая доля ужаса. – Да, – подтвердила Онория. – Вы выступите. Все мы выступим. Это наш долг. – Наш долг? – повторила за нею Сара. – Играть чудовищно плохую музыку? Онория взглянула на неё: – Да. Айрис залилась смехом. – Не вижу ничего смешного, – сказала Сара. Айрис вытерла глаза: – Очень даже смешно. – Но тебе уже не захочется смеяться, когда ты выйдешь на сцену, – предупредила Сара. – Вот поэтому я смеюсь сейчас, пока могу, – ответила Айрис. – Я по-прежнему думаю, что мы должны устроить приём, – сказала Сара. Онория поддержала её: – Я согласна. Сара с подозрением посмотрела на неё. – Я просто подумала, что будет слишком самонадеянносчитать это средством избавления от участия в концерте, – проговорила Онория, хотя наиболее подходящим словом было бы «глупо», но она не собиралась сообщать об этом подругам. Сара села за ближайший письменный столик и взялась за перо: – Значит, мы сошлись на мистере Бриджертоне? Онория посмотрела на Айрис. Обе девушки кивнули. – Кто ещё? – Тебе не кажется, что нам следует подождать, пока возвратится Сесилия? – спросила Айрис. – Невилл Бербрук! – уверенно произнесла Сара. – Они с мистером Бриджертоном находятся в родстве. – В каком? – спросила Онория. Она знала довольно много о семье Бриджертонов – их знали все – но не помнила, чтобы кто-либо из них породнился с Бербруками. – Сестра жены брата мистера Бриджертона вышла замуж за брата мистера Бербрука. Высказывания подобного рода просто напрашиваются на саркастические комментарии, но Онория была оглушена той скоростью, с которой тараторила Сара, поэтому оказалась способна лишь моргнуть. Однако на Айрис оказалось не так просто произвести впечатление: – И в этом состоит их… случайное знакомство? – Они кузены, – сказала Сара, посылая раздражённый взгляд в сторону Айрис. – Шурины. – Троюродные? – пробормотала Айрис. Сара повернулась к Онории: – Пусть она замолчит. Тут рассмеялась Онория. За ней последовала Айрис, и затем, наконец, захихикала Сара. Онория встала и, поддавшись импульсу, обняла Сару: – Всё будет хорошо, вот увидишь. Сара застенчиво улыбнулась в ответ. Она заговорила, но тут в комнату вплыла Сесилия, за которой по пятам следовала её мать. – Она в восторге от нашей идеи! – объявила Сесилия. – Так и есть, – подтвердила миссис Ройл. Она пересекла комнату, подошла к письменному столу и села в кресло, из которого только что поспешно встала Сара. Онория наблюдала за ней с интересом. Миссис Ройл была женщиной умеренной во всём – средний рост, среднее телосложение, обычные каштановые волосы и карие глаза. Даже платье её было сдержанного оттенка фиолетового цвета, с весьма скромными оборками, обрамлявшими вырез. Но сейчас в её лице не было ничего обычного или умеренного. Она выглядела так, словно была готова вести в бой армию, и совершенно очевидно, что в этой битве пощады ждать не придется. – Это великолепно, – говорила миссис Ройл. Она слегка нахмурилась, пока искала что-то на столе. – Не знаю, почему меня не осенило раньше. Разумеется, нам нужно действовать быстро. Следует сегодня же послать вашим родителям в Лондон известие о том, что вы задержитесь. Она повернулась к Онории: – Сесилия говорит, ты сможешь заручиться согласием лорда Чаттериса? – Нет, – с тревогой ответила Онория. – Я могу попытаться, конечно, но… – Постарайся как изо всех сил, – оживлённо перебила её миссис Ройл. – В этом будет состоять твоя работа, в то время как остальные начнут планировать приём. Когда он, кстати, приедет? – Не имею представления, – ответила Онория – о, уже в который раз, хотя теперь, чёрт побери, не имело значения, сколько раз она отвечала на этот вопрос. – Он не сказал. – Ты не думаешь, что он забыл? – Он не из тех людей, кто мог бы забыть, – поведала ей Онория. – Да, кажется, что он таков, – пробормотала миссис Ройл. – Всё же, никогда не следует полагаться на то, что мужчина будет столь же искусен в деталях ухаживания, как женщина. Тревога Онории перешла в настоящую панику. Силы небесные, миссис Ройл думает сосватать её с Маркусом… – Он не ухаживает за мной, – быстро сказала она. Миссис Ройл оценивающе разглядывала её. – Не ухаживает, честное слово! Миссис Ройл повернулась к Саре, которая немедленно приосанилась. – Это маловероятно, – проговорила Сара, поскольку стало ясно, что миссис Ройл приглашает её вступить в разговор. – Они скорее как брат и сестра. – Совершенно верно, – подтвердила Онория. – Он был лучшим другом моего брата. При упоминании о Дэниеле в комнате стало тихо. Онория не знала точно почему: то ли из уважения, то ли от неловкости, либо от сожаления, что такой достойный кандидат недоступен для нынешних дебютанток. – Что ж, – оживлённо заговорила миссис Ройл. – Сделай всё, что сможешь. Это всё, о чём мы тебя просим. – О, – взвизгнула Сесилия, делая шаг от окна. – Думаю, он здесь! Сара вскочила на ноги и принялась разглаживать свои юбки, которые и без того выглядели безупречно: – Ты уверена?