– Струнный квартет, – зачем-то сказала Дейзи. – Классический состав. – Значит, мы отменяем концерт? – спросила Айрис, и Онории пришлось бросить на неё предупреждающий взгляд. Айрис слишком явно радовалась представившейся возможности. – Ни за что, – произнесла тётя Шарлотта и указала на женщину возле себя. – Это мисс Уинтер. Она заменит Сару. Девушки дружно повернулись к темноволосой незнакомке, которая тихо стояла рядом немного позади тёти Шарлотты. Если описывать её одним словом, то она была просто прекрасна. Всё в ней было идеально, от блестящих волос до молочно-белой кожи. Лицо в форме сердечка, полные розовые губы и столь длинные ресницы, что Онории подумалось, они могут касаться бровей, когда мисс Уинтер открывает глаза слишком широко. – Ну, по крайней мере, на нас никто даже смотреть не станет, – шепнула Онория Айрис. – Мисс Уинтер наша гувернантка, – пояснила тётя Шарлотта. – Она играет на фортепиано? – спросила Дейзи. – В противном случае я не привела бы её сюда, – нетерпеливо ответила тётя. – Это трудный квартет, – сказала Айрис тоном, граничившим с грубостью. – Очень трудный. Очень-очень… Онория толкнула её локтем в бок. – Она уже знает его, – ответила тётя Шарлотта. – Знает? – Айрис обратилась к мисс Уинтер с неверием и даже некоторым отчаянием. – Вы его знаете? – Не очень хорошо, – приятным голосом отозвалась мисс Уинтер, – но мне приходилось играть некоторые его части. – Но программки уже напечатаны, – сделала последнюю попытку Айрис. – Там фортепианную партию исполняет Сара. – К чёрту программку, – с раздражением вымолвила тётя Шарлотта. – В самом начале мы сделаем объявление. Так всегда поступают в театре. Она махнула рукой в сторону мисс Уинтер, нечаянно задев её плечо: – Считайте её дублёром Сары. После невежливого момента молчания Онория сделала шаг вперёд. – Добро пожаловать, – сказала она с твёрдостью, достаточной для того, чтобы Айрис и Дейзи поняли, что им придётся последовать её примеру. – Рада познакомиться. Мисс Уинтер сделала небольшой книксен: – Я также, э-э-э… – О, прошу нас простить, – ответила Онория. – Я леди Онория Смайт-Смит. Но если вы станете играть с нами, то прошу называть нас по имени. Она указала на кузин: – Это Айрис и Дейзи. Смайт-Смиты, разумеется. – Как и я была когда-то, – заметила тётя Шарлотта. – Меня зовут Анна, – сказала мисс Уинтер. – Айрис играет на виолончели, – продолжила Онория. – А мы с Дейзи скрипачки. – Я оставляю вас четверых репетировать, – заявила тётя Шарлотта, направляясь к двери. – У вас впереди долгий вечер. Четыре музыкантши дождались её ухода, а затем Айрис бросилась в атаку: – Она же не болеет, ведь правда? Жар в её голосе явно поразил Анну: – Прошу прощения? – Сара, – пояснила Айрис без всякого тепла. – Она притворяется. Я знаю. – Не могу сказать точно, – дипломатично ответила Анна. – Я её даже не видела. – Может, у неё сыпь, – предположила Дейзи. – Она не захочет, чтобы её видели с пятнами на лице. – Меня устроит только вечное уродство, – прорычала Айрис. – Айрис! – одёрнула её Онория. – Я плохо знакома с леди Сарой, – проговорила Анна. – Меня наняли только в этом году, а ей не требуется гувернантка. – Она бы всё равно не стала вас слушаться, – сказала Дейзи. – Разве вы старше неё? – Дейзи! – застонала Онория. Силы Господни, ей приходится всё время делать им замечания. Дейзи лишь пожала плечами: – Если она называет нас по именам, думаю, что я могу спросить, сколько ей лет. – Старше тебя, – отрезала Онория, – что означает, нет, ты не можешь спрашивать. – Ничего страшного, – мисс Уинтер слегка улыбнулась Дейзи. – Мне двадцать четыре. Я отвечаю за Харриет, Элизабет и Франческу. – Помоги вам Господь, – пробормотала Айрис. Онория не нашла в себе сил возразить. Три младшие сестрёнки Сары были прелестны, каждая по отдельности. Однако, стоило им собраться вместе… Вот почему в доме Плейнсуортов вечно разворачивались целые трагедии. Онория вздохнула: – Полагаю, нам следует начать репетировать. – Я должна вас предупредить, – вставила Анна. – Я играю весьма средне. – Всё в порядке. Мы тоже не блещем мастерством. – Это неправда! – запротестовала Дейзи. Онория наклонилась так, чтобы остальные не слышали, и шепнула мисс Уинтер: – На самом деле Айрис обладает талантом, и Сара играла прилично, а вот мы с Дейзи играем просто ужасно. Советую вам сохранять лицо и играть, не взирая ни на что. Анна явно встревожилась. Онория в ответ пожала плечами. Мисс Уинтер скоро сама поймёт, что означает выступать со Смайт-Смитами. А если нет, то утратит рассудок. Этим вечером Маркус приехал рано, хотя не имел полной уверенности, где безопаснее сидеть – в переднем ряду или в последнем. Он привёз цветы, не тёмные гиацинты, таких ни у кого не оказалось, а две дюжины голландских тюльпанов. Он раньше не дарил женщинам цветов. Что заставляло его задуматься о том, как он до этого дошёл. Маркус хотел пропустить концерт. Онория так странно повела себя на балу у леди Бриджертон. Она явно сердится на него за что-то. Он понятия не имеет, по какой причине, но это неважно. И Онория показалась ему очень сдержанной во время его первого визита, когда он только вернулся в Лондон. А потом они вместе танцевали… Это было волшебно. Он мог бы поклясться, что Онория тоже чувствовала эту магию. Весь остальной мир просто исчез. Остались только они вдвоём в вихре цвета и звуков, и она даже ни разу не наступила ему на ногу. Что само по себе является подвигом. Возможно, это всё ему померещилось. Или чувства существуют только с одной стороны. Потому что после того, как музыка смолкла, Онория говорила мало и кратко, и, несмотря на плохое самочувствие, отказалась от его помощи. Маркус никогда не понимал женщин. За исключением Онории, как он полагал, но очевидно это не так. Последние три дня он пытался понять почему. Наконец, он осознал, что не может пропустить концерт. Как говорила Онория, это семейная традиция. Он посещал все концерты с тех пор, как смог сам приезжать в Лондон, и если он не появится на нём после того, как заявил во всеуслышание, что по этой самой причине он столь спешно вернулся в Лондон, Онория сочтёт его поступок пощёчиной. Маркус не мог так поступить. Неважно, что Онория злится на него. Важно, что он сам сердится на неё, и считает себя вправе сердиться. Она вела себя весьма странно и враждебно, даже не намекнув на причину. Онория его друг. Даже если она его не любит, она навсегда останется его другом. И он не может нанести ей такую обиду, Маркус готов скорее дать руку на отсечение. Пусть он влюбился в неё лишь недавно, но они знакомы больше пятнадцати лет. Пятнадцать лет на то, чтобы узнать её. Он не собирался думать о ней иначе из-за одной странной ночи. Маркус прошёл в музыкальную комнату, которая гудела словно улей, поскольку слуги готовились к предстоящему выступлению. Он просто хотел хоть мельком увидеть Онорию, сказать ей несколько слов поддержки перед концертом. Чёрт, да ему самому нужна поддержка. Как больно будет сидеть здесь и смотреть, как она разыгрывает целый спектакль ради своей семьи. Маркус стоял в углу зала, сожалея, что приехал так рано. Вначале это показалось ему хорошей идеей, но теперь он не представлял, что именно он себе думал. Онории нигде не было видно. Ему следовало это предвидеть. Она с кузинами, наверное, где-то настраивает инструменты. А слуги смотрели на него искоса, словно спрашивая, что ему здесь понадобилось.