– Послушайте, ваш король, ну и… все остальные, травля там, охота на вас. Надеюсь, понимаете, я к этому не имею ни малейшего… Я даже короля видел, он привет передавал… всем… Слишком поздно Владимиров сообразил, что все происходящее может быть ловушкой. Мысль о незначительности фигуры простого инспектора уголовной полиции успокаивала слабо. Как ни крути, а он – государственный чиновник, олицетворение власти, закона. Кто поймет, что творится в этих серых головах. Девушка, а главным образом он обращался к ней, лишь молча взглянула на Владимирова, крысы вообще семенили рядом без признаков интереса. – Э-э-э… скажите, кто там у вас главный сейчас, вместо, ну, двухголового, передайте… – снова начал Владимиров. – Подходим, здесь нужно идти тихо, – произнесла переводчица. Что удивительно, даже крысы поняли ее. Едва слышимые писки прекратились, лапки опускались с большей осторожностью. Единственными звуками остались журчание воды и чересчур шумное дыхание Владимирова. Ход сузился и начал подниматься. Путешествуя по канализации, ожидаешь мокрых стен и грязи под ногами. Туннели были сухие и даже в меру ухоженные – во всяком случае, куч мусора и вывалившихся кирпичей не наблюдалось, хотя фонарик освещал далеко не все. – Выключите, – не оборачиваясь, бросила девушка, уверенно поднимаясь впереди инспектора. Он послушно передвинул рычажок и опустил фонарик в карман, тем более что в конце туннеля забрезжил тусклый свет. Ход вывел их на площадку, широкой террасой она опоясывала немаленькое помещение. Кирпичные колонны поднимались по периметру, поддерживая аналогичные террасы выше. Свет лился из дыры в далеком потолке. Посередине зала стояла установка, подмигивающая многочисленными лампочками; в небольших окошечках плясали цветные столбики, установка издавала тихий гул. Возможно, они находились в одном из храмов, а установка – наследие допотопных времен. А может, перед ними была одна из тех машинерий, которые поддерживали погоду в городе. Но не это главное. По залу, не обращая на установку ни малейшего внимания, деловито сновали измененные животные, в основном крысы, хотя Владимиров заметил и нескольких собак. Едва слышный цокот лап, механических или из плоти, да гул установки – единственные звуки, что нарушали тишину. Если измененные и общались между собой, то не посредством голоса. Время от времени крысы замирали, сплетались хвостами, а затем, расплетясь, бежали дальше. Девушка быстро спряталась за колонну и знаком велела инспектору сделать то же. Итак, он нашел логово измененных крыс, узнал, что у них есть еще и собаки, что дальше? Девушка зашипела, кажется, Владимиров даже различил что-то похожее на «Предатель!». Он осторожно выглянул из своего укрытия. В круг света вбежала довольно крупная крыса, не измененная – во всяком случае, видимых механических частей не наблюдалось. Крыса запищала, измененные внимательно слушали ее. Отойдя в глубину площадки, Владимиров перебежал к переводчице: – Что, что она говорит? – Это… – Последующий писк, вероятно, означал имя крысы-предателя, пусть так, для инспектора они все на одно лицо, точнее, морду. – Он член Большого Круга. Говорит, что те, кого они искали, уехали сегодня из Северных ворот первыми санями, самыми первыми. Требует награды. Предатель! И в этот момент из многочисленных проходов, ведущих в зал, из дыр, щелей в помещение хлынули крысы, сотни, тысячи крыс. Большие и маленькие, и они были не измененные. Живые крысы, дружно пища, кинулись на измененных. Во все стороны полетели шерсть, брызги крови. Живые дрались с криками, измененные – молча. Владимиров словно завороженный наблюдал за происходящим побоищем. Взвизгнув, переводчица прыгнула вниз, дабы принять участие в битве, за ней с галереи посыпались остальные. Крики, визги. Измененные дрались умело и жестко. Почти каждый взмах механических лап, каждое смыкание челюстей приводило к смерти противника. Но этого противника было много, слишком много. То один, то другой из измененных падал замертво. Некоторые спасались бегством. Когда последний механический крыс умер, сражение прекратилось. И крысы, и девушка, стоя среди трупов и крови, издали длинный и дружный победный крик. Глава 30 Участок, как всегда, жил своей шумной, немного суетливой жизнью. У конторки Хью – полицейские называли последнего «привратник» – выстроилась очередь из заявителей. «Скамья для гостей» была полупустой, лишь бритый юнец со свежерасквашенным носом озлобленно зыркал на полицейских. Одна рука юнца была зажата в колодках, вторая время от времени подтирала кровавые сопли. Патрульный Джобс – самый здоровенный полицейский их отделения – стоял здесь же, довольно потирая кулак. Из-за ночного путешествия очень хотелось спать, к тому же болела голова. Полдня инспектор Владимиров потратил на выяснение, кто же покинул Варосс из Северных ворот первыми санями. Смена, дежурившая ночью, уже ушла, имена в регистрационной книге говорили мало. Пришлось искать начальника караула, ну а с ним уже идти домой и будить ночного стражника. Но зато теперь инспектор знал, что через нужные ворота самым первым выехал роскошный экипаж с девушкой, престарелым рыцарем и парочкой зрелых мужчин неопределенного социального положения, один из которых к тому же был эльфом. На первый взгляд или слух ничего необычного, однако данная группа была весьма важна для механических убийц, а значит, и для Владимирова. Кивнув Джобсу и Хью, Владимиров направился в кабинет комиссара. Нужно было выбить служебные сани для погони. Причем как можно скорее. От Северных ворот вела одна дорога – в Терружен. Был шанс там их нагнать, ибо за Терруженом тракт разветвлялся большим перепутьем и сани могли направиться куда угодно. – Ты не знаешь последние новости, – выслушав Владимирова, вздохнул Карелла. – Наш славный герцог, вместе с не менее славной армией, таки отступает, да чего там, драпает что есть мочи. С утра уже повалили первые маркитантки и обозы. – Обозы идут позади армии, – вспомнил Владимиров. – А наши, вишь, в авангарде: интенданты, кастеляны и прочие из тех, что крови не видели, а мундир с наградами имеют. Награды – купленные, мундир чуть не треснет на пузе. Когда армия наступает, они последние, а когда наоборот – первые. С утра, указом Советника, в городе ввели осадное положение. Жителям: мужчинам, женщинам, повозкам с поклажей, особенно с продуктами, запрещено покидать Варосс. Слыхал, даже собираются выпустить крысиного короля. Все верно, только внутренних врагов нам не хватало. – Продукты, мужчины – понятно, а женщины – им зачем в осажденном городе оставаться? Ведь больше ртов кормить. – А ты сам подумай. Мужики будут лучше сражаться, когда имеется за что: жены, дети, невесты, любовницы и скарб – есть что терять. Так что, как понимаешь, сейчас не до твоего убийцы или убийц. Полицейские и прочие государственные служащие тем же указом объявляются временно рекрутированными, ну то есть теперь все мы вроде как военные. – И ты? – А я – капитан, но не полиции, а армейский. – Карелла вздохнул, после чего полез в стол, выудил какую-то бумагу с гербовой печатью, скрипя пером принялся быстро заполнять. – Помнишь, прошлой весной, ну, когда мы брали банду Большого Пью, ты меня от арбалетного болта уберег, на себя принял. – В плечо, а тебя б убили. – Вот именно – убили. На-ка вот. – Он протянул Владимирову лист. – Что это? – Как и просил, разрешение на сани, служебные, ну и покинуть город. Без него сейчас не выпустят. Езжай-ка ты отсюда, хочешь за своей компашкой с девицей, а хочешь – еще куда, кто знает, как расследование… гм… обернется. Владимиров взял бумагу. – Спасибо, а ты? – А что я, я уж как-нибудь с ребятами здесь, да и жена у меня, сам понимаешь. – Понимаю, – кивнул Владимиров. – И еще, мало ли что, – из того же стола Карелла вытащил магнитный пистоль, протянул Владимирову, – освящен по полной, но все равно зря не пали, береги заряды-то. Владимиров, кивнув, принял оружие. – А можно мне помощника, Ульрике? Парень толковый, да и жалко его. – Не можно! – рыкнул капитан. – Не он принял болт за меня. Каждый человек на счету, а мужики – в особенности, я и так… Одним словом, дуй на все четыре стороны! Глава 31 Белые земли. Куда ни кинь взгляд – снег, от горизонта до горизонта, собственно, поэтому и такое название. Если долго идти по Белым землям, особенно весной, когда снег немного подтаивает и блестит сильнее, наступает снежная слепота, это если не повезет замерзнуть раньше. Именно поэтому Даниил не любил Белые земли, не любил путешествовать. Города, деревни, поселки – вот его стихия. Но из-за особенностей профессии подолгу задерживаться не получалось, отсюда неизбежность путешествий. Как только не приходилось добираться из одного населенного пункта в другой. С попутными экипажами и обозами, втихаря примостившись на крыше, а то и позади – на полозьях. Иногда – пешком. Даниил научился сохранять тепло длинными переходами, беречь глаза, устраивать берлоги из снега. И все равно не любил путешествия. Да, он умел выживать в этой ледяной пустыне, но от этого она не становилась милее или роднее. Так – с комфортом – Даниил путешествовал первый раз. Стены саней внутри были обтянуты бархатом. На полу – ковер, судя по длине ворса – не из дешевых. Даже как-то неудобно было топтать его сапогами. Разуться Даниил не решался – сначала храм апокалиптиков, потом тюрьма, портянки он не менял уже несколько дней, а в их компании присутствовала дама. – Однако, как же оно устроено? Вдоль одной из стен стояли мягкие диваны, также бархатные, сэр Уилфред как раз пытался разложить один из них. Даниил знал, что следует потянуть за петлю внизу, но не знал, как отреагирует рыцарь на подсказку. Вполне возможно, вояка из тех, кто любит до всего доходить своим умом, поэтому Даниил предпочел за лучшее украдкой взглянуть на леди Лиз. Девушка также ходила, время от времени поглаживая бархат. И было непонятно, то ли она поражена, как Даниил, то ли это для нее привычная обстановка. Команда саней состояла из двух человек. Один из них, худой юноша с бегающими глазками, показал им два крана – с холодной водой и кипятком, осведомился, не желают ли гости чего, и, получив отрицательный ответ, отбыл в отделение команды. В любой момент путешественники могли вызвать его, дернув за шнур звонка. Тахл наблюдал за старым рыцарем. Наконец подошел к нему, дотронулся до лат. – Я уже видеть такое одеяние… только где? – Эльф осторожно огладил гармошку сочленений, отдернул руку. – Кажется… это называется – скафандр… я так думать. Напротив диванов было оборудовано что-то вроде кухни. Печь, стол, сервант с утварью. Даниил решил обследовать этот угол. – Посмотрим, посмотрим. Ничего себе! – Что, что там? – Оставив рыцаря, эльф подошел к Даниилу. Ящик с припасами. Для лучшей сохранности последних их обычно монтировали выступающим наружу, на холод. Здесь это оказался не ящик, а настоящий шкаф. Открыв его, Даниил словно попал в продуктовую лавку. Чего там только не хранилось: колбасы, паштеты, ветчина, икра, помимо этого хлеб, яйца, молоко, сыры, какие-то фрукты. – Вы только посмотрите – неплохо, весьма неплохо. – Среди колец колбасы Даниил выбрал самое толстое, вытянул, отгрыз солидный кусок. – Можно жить, – возвестил с набитым ртом. – Помню, когда я служил в гвардии графа Ательстана, мы с господином, однако, имели удовольствие гостить во дворце одного из многочисленных вассалов его сиятельства, так вот он угощал нас колбасами местного, так сказать, производства. Только они начиняли не кишки, а желудок, овечий, но перед этим не менее полугода кормили животных фруктами со специями. Мясо, да и сам желудок от этого становились… О! – Рыцарь наконец победил диван; с тихим щелчком тот разложился в полноценное спальное место. – Однако опробуем… – Рыцарь осторожно опустился на край, попрыгал. – Достаточно надежно, – вынес вердикт, после чего, встав на колени, кряхтя, просунул голову в пространство между диваном и полом. – Как же здесь устроено… Ни дать ни взять – ребенок с новой игрушкой. Позади зазвенело – оставив Даниила, Тахл обнаружил что-то вроде бара. Он тут же принялся открывать бутылки, нюхая содержимое. – Вино, вино, крепче, а где же… – Что? – Даниил взглянул через плечо эльфа – некоторые из бутылей выглядели весьма привлекательно, особенно те, что были запечатаны сургучом с солидным оттиском печати. – Напиток, тот с грибками, что мы пить, ну, до тюрьмы. Только пьяного эльфа им не хватало.